алиби. Хм, все так запутано!
Трегубенков вошел в салон, а спустя еще пару минут в наушниках раздалось восклицание Иллариона:
– А вот и Константин Владимирович! Знакомьтесь: это Алевтина Матвеевна.
– Очень приятно, – с чувством произнес Трегубенков.
– Рада познакомиться, – сдержанно ответила Куприянова.
– Алевтина Матвеевна, Константин Владимирович теперь будет замещать Владислава Григорьевича Дубовицкого. Одним словом, теперь вы работаете вместе, – решительным тоном заявил Илларион.
– Я готов, – тут же отреагировал Трегубенков.
– А сейчас Алевтина Максимовна нас покидает, к сожалению, – с нажимом проговорил Илларион, и Куприянова тут же вышла из комнаты.
– Какая роскошная женщина! – выразил свое отношение к хозяйке клуба Трегубенков.
– Нравится? Ну, что же, теперь вы с ней будете напарниками. Алевтина отвечает за доставку девок за рубеж, сопровождает их в полете, короче. Они, естественно, ни о чем не догадываются. До поры до времени, конечно. Скажешь им, что Алевтина будет их репетитором, будет готовить постановку спектакля. Ну, наплетешь, короче. Ты это умеешь, я знаю. Кстати, девки-то нормальные? Я про внешность спрашиваю.
«Это точно театральные гастроли? – задумалась я. – По всей видимости, не совсем… или совсем нет». Моя интуиция уже не просто шептала, она выла, как полицейская сирена. Что-то с этими гастролями очень и очень неладно! Девчонки вообще возвращаются в Тарасов? А если нет, как это объясняется?
– Закачаешься, Ларик! Такие красотки! Даже жалко вывозить такую красоту. Все, как на подбор: фигуристые, высокие и физиономии что надо.
– Ну и ладно. Слушай, Костя, я думаю, что ты уже понял, что после гибели Владислава выполнять его функции в нашем деле придется тебе.
– Понял, Ларик, понял. Только вот…
Трегубенков внезапно замолчал.
– Что такое? – настороженным тоном спросил Илларион.
– Да то, что идет следствие, ну, расследуют убийство Дубовицкого, вот что! Полиция, следователи…
– Понимаю. Но жизнь продолжается, Костя, – заметил Илларион и добавил: – А ты ведь относился к Дубовицкому… ну, скажем так, без особой симпатии.
– Без особой симпатии! – воскликнул Трегубенков. – Да я его… я порой его просто ненавидел! Меркантильный до мозга костей! У него на первом, на втором, и на третьем плане только деньги, деньги и еще раз деньги!
– Да, пренеприятный тип был, – поддержал Илларион. – Да, а ведь ты не так давно прилюдно с ним даже поссорился. На каком фуршете это было? Кажется, была какая-то премьера.
– Премьера «Летучей мыши», – мрачно подсказал Трегубенков.
– Точно! Вспомнил теперь. Ты, кажется, приревновал свою супругу.
– Потому что он, гад, просто внаглую соблазнял Эльку! Причем на моих глазах! Мы с ней стояли далеко от него, так он подошел почти вплотную и начал ее лапать за все места, представляешь? И попутно отпускал совершенно пошлые комплименты! Какая у нее божественная фигура, какой восхитительный цвет лица.
«Эх, жаль, что у Трегубенкова алиби, подтвержденное ребятами Кири. Какой мотив для убийства Дубовицкого! Ревность. Классика!»
– Подожди, а разве это не правда? – удивленным тоном спросил Илларион. – Я, правда, один раз видел твою супругу, но скажу тебе честно, ее внешность и в самом деле заслуживает всяческих похвал.
– А сколько это мне стоит, ты знаешь? Все эти ее походы к косметологу, массажисту, маникюр, педикюр, обертывания, еще какая-то хрень… Знаешь, в какую сумму это все выливается? – возмущался Трегубенков непомерными тратами на супругу.
– Ну, а ты как хотел? Женился на молодой – плати. Деньгами, нервами, здоровьем. Выбрал красавицу – плати еще и невыясненным будущим и, не дай бог, конечно, и нервными срывами, – нравоучительным тоном изрек Илларион.
– Да все это, Ларик, я прекрасно понимаю и знаю! Знаю, что Дубовицкий гораздо моложе меня. И положение занимает высокое по сравнению со мной. Как же, директор театра! – с плохо скрываемой завистью воскликнул Трегубенков.
– Занимал, Костя, занимал Дубовицкий высокое положение, – поправил Илларион.
– И баб у него полно! Так нет же! Зарится на чужое! – все никак не унимался Трегубенков. – А ты, Ларик, сделал так, что в нашем проекте с зарубежными проектами этот Дубовицкий мной руководил! Даже в этом он меня обошел!
– Так, все, хватит! Кончай ныть! – прикрикнул Илларион. – Дубовицкого больше нет! Нет его и все тут! Его функции автоматически переходят к тебе. Теперь ты будешь руководить этим проектом. Потому что посторонние мне в этом деле не нужны. Так что приготовься к тому, что будешь работать за себя и за того парня, как в песне поется. Оплата будет идти прежняя. Однако через пару месяцев ты станешь директором театра.
– Ты это серьезно, Ларик? – с настороженностью в голосе спросил Трегубенков.
– Серьезнее некуда, – заверил его Илларион. – Ну, как тебе такой поворот?
– Даже и не знаю, что тебе сказать, – растерянно произнес Трегубенков.
– Вот как? – удивился Илларион.
– То есть я, конечно, рад, и даже очень, – начал Трегубенков, но Илларион его прервал:
– Ты радуйся, но все же держи ухо востро, как говорится.
– К чему это ты, Ларик?
– А я это к тому, чтобы ты заранее подумал, что будешь рассказывать полиции, если они еще раз станут тебя допрашивать. Ведь этот твой демарш, относительно Дубовицкого на фуршете, видели многие. Ты это имей в виду. Придумай что-нибудь поубедительней, если всплывет эта тема. И вот еще о чем я хочу тебя предупредить. Чтобы ты ни словом не обмолвился про меня. Ты понял?
– Ну да, понял, – с испугом произнес Трегубенков. – Да, Ларик, а что, эта дама, ну, Алевтина Матвеевна, она разве не знает про то, что Дубовицкий убит?
– Нет, не знает. Она знает только то, что ей положено знать, и ничего сверх этого. Да, предупреждаю тебя: ты поменьше с ней разговаривай. И, боже упаси тебя что-то с ней обсуждать. Это приказ, понял?
– Конечно, конечно! – торопливо проговорил Трегубенков. – Но ведь… про убийство Дубовицкого в новостях было!
– Ты думаешь, она новости смотрит? – фыркнул Ларик. – И вообще, забудь, это не твоя проблема. Понял? Если что, я сам с ней разберусь.
– Да-да, разумеется! – покивал Трегубенков.
– Ну вот и ладно. Когда останется три дня до отправления, представь ее отъезжающим на гастроли. Я тебе скину номер ее телефона, позвонишь ей. На вот, возьми папку, в ней находятся все документы для поездки. Послезавтра отправишься к Илье Прокопенко, он является руководителем ансамбля бального танца. Документы ему передашь, он все знает, не первый раз отправляется. Да, вот еще что скажи: ты с ним договаривался, когда в последний раз мы на гастроли их вывозили? Ты или Дубовицкий?
– Я с ним говорил, – поспешно сказал Трегубенков.
– А, ну вот и замечательно. Стало быть, ты все уже сам знаешь. Еще раз, Костя, тебя предупреждаю: не болтай лишнего. Иначе… Ну, ладно, у меня еще дела есть.
