рядом есть кафе. Можно там поговорить.
— Хорошо, пойдемте туда, — согласилась я на предложенный Елизаветой Пустельниковой вариант.
Мы вышли из делового центра и вошли в кафе «Встреча», оно располагалось в соседнем здании.
Я заказала кофе, Елизавета — зеленый чай.
— Вы хотели задать мне вопросы, Татьяна Александровна, — заметила Пустельникова. — Однако перед тем, как вы их зададите, я сразу хочу сказать: большего мерзавца, подонка и просто мрази я в своей жизни еще не встречала! Но в его убийстве я никоим образом не замешана! Хотя мысли прикончить Константина не раз приходили мне в голову.
Я с удивлением посмотрела на Пустельникову.
— Простите, Елизавета Георгиевна, не совсем вас поняла. Вы сказали, что хотели убить своего супруга? — спросила я.
— Да, именно, так! — со злостью воскликнула Пустельникова. — Я бы с удовольствием растоптала эту гадину!
— Но чем же ваш муж вызвал в вас такие сильные негативные чувства? — спросила я.
— А какие, интересно, появились бы у вас, Татьяна Александровна, чувства, если бы вы узнали, что буквально через пять дней «счастливый» новобрачный допился до чертиков, и его еле отыскали где-то на окраине Тарасова в грязном борделе? — задала Елизавета Пустельникова риторический вопрос.
Я только покачала головой.
— Я росла единственным ребенком в семье, Константин, кстати, тоже. У меня была настоящая семья — любящая, дружная, — начала рассказывать Пустельникова. — Между мамой и папой всегда было взаимопонимание, теплота и сердечность. О каких-то изменах между ними я даже и помыслить не могла. Конечно, я понимала, что в жизни всякое случается, бывает, что кто-то из супругов заводит отношения на стороне. Но чтобы такая грязь, такое скотство! Такое не приснится даже в самом страшном сне! Я даже не могла и предположить, что такое может случиться со мной. Родители дали мне все. У меня было счастливое детство, четверо любящих меня взрослых — тогда еще были живы бабушка и дедушка, мои любимые бабуля и дедуля, как я привыкла к ним обращаться. Другие дедушка и бабушка жили в другом городе, мы виделись нечасто, но о них тоже сохранились очень теплые воспоминания. Я окончила технический университет, получила специальность, начала с увлечением работать, вышла замуж за достойного, как мне тогда казалось, человека. Но то, что произошло потом…
Елизавета Пустельникова на мгновение замолчала. Я не торопила женщину, видя и понимая, как ей тяжело.
— Простите, Татьяна Александровна, — наконец, глухо проговорила Елизавета. — Я только позже поняла, в какую трясину я попала. Константин — просто олицетворение всего низменного и животного. Этот человек — самый настоящий моральный калека.
Сначала мне показалось, что Елизавета Пустельникова сгущает краски, но потом я поняла, что говорит она искренне и снова переживает всю ту боль, которую испытала, живя с Константином Скорострельниковым.
— Вот существует такое выражение: «О мертвых — хорошо или ничего», — продолжала бывшая супруга Константина Скорострельникова, — но ничего хорошего сказать о нем я не могу. Однако вы попросили ответить на вопросы, потому что проводите расследование. Так вот, я рассказала вам о нем только по этой причине. Могу только еще добавить, что шрамы, рубцы, которые оставили след и на моем теле, и на моей психике, до сих пор не зажили. И теперь я уже сомневаюсь, что они когда-нибудь заживут. Мне кажется, что это след, который останется со мной на всю жизнь.
— Подождите, Елизавета Георгиевна, вы сказали про шрамы и рубцы на теле. Константин Александрович, получается, вас бил? — с изумлением спросила я.
— До жутких кровоподтеков! — воскликнула Пустельникова. — А какие дикие оргии он устраивал в нашей квартире! Как в фильмах для взрослых. Представляете, он приводил грязных, не пойми каких проституток и вытворял с ними всякие извращения, заставляя меня смотреть на это непотребство!
— Елизавета Георгиевна, вы меня извините за бестактный вопрос. Вы прожили с мужем полтора года. Зачем? Что мешало вам от него уйти, как только столкнулись с неадекватными реакциями?
Женщина задумалась. Потом неуверенно ответила:
— А знаете, сама не представляю. Поначалу он был вменяемым. Большую часть времени… Рук на меня не поднимал. А то, что в запои пускался — бывает. Мне тогда так казалось. Потом извинялся, приходил с цветами, говорил, что бес попутал. Любила, наверное, или мне так казалось. В последний месяц нашего брака всякая непотребщина началась, о которой я вам рассказывала. Я еще надеялась, что он изменится… Но потом поняла — скорее, меня прибьет. И ушла.
— Простите, Елизавета Георгиевна, за то, что снова заставляю вас переживать эти ужасные моменты, — сказала я.
— Вы здесь ни при чем, Татьяна Александровна, — махнула рукой Пустельникова. — Просто я хочу сказать, что Константин получил по заслугам. Он в моих глазах — исчадие ада, и ему там самое место! Слава богу, что у нас с ним не было детей. Это настоящее счастье. Вы теперь понимаете, до какого состояния он меня довел как женщину, что я благодарю Всевышнего за отсутствие ребенка? Я теперь думаю, что если бы все-таки ребенок у нас с ним был, то я бы проклинала свое материнство! Не приведи никому такое испытать!
Елизавета Пустельникова обессиленно откинулась на спинку стула и закрыла лицо руками. Когда она отняла руки от лица, то я поразилась, насколько изменилось выражение лица этой женщины. Оно стало старше на несколько лет, обозначились морщины, которых не было.
Мне не раз в моих расследованиях приходилось слушать излияния, подобные тем, которые я услышала только что. Поэтому они меня нисколько не удивили.
— Я только одно могу повторить еще раз, Татьяна Александровна, я нисколько не сожалею о той участи, которая настигла Константина. Он сам уготовил себе такой конец. Все-таки существует справедливость на свете, и в данном случае она восторжествовала! — воскликнула Елизавета Пустельникова.
— А как вы, Елизавета Георгиевна, считаете, кто мог убить Константина Александровича? Тот, над кем он так же издевался? — спросила я.
— Вполне возможно. А почему нет? Это я не смогла отправить его на тот свет, а кто-то смог, — ответила Пустельникова.
— Елизавета Георгиевна, вы сказали, что Константин Александрович был единственным ребенком у своих родителей. А что вы можете рассказать о них? — спросила я.
— Хм… Его отец, Александр Станиславович Скорострельников, был областным прокурором. Он не так давно погиб в автомобильной катастрофе, кажется, четыре года назад. Я, собственно, не вникаю в подробности этой семейки, мне их хватило с лихвой в свое время. Но поговаривали, что ДТП было не случайным, кто-то постарался убрать Скорострельникова-старшего. Вроде бы он был замешан в очень неприглядные истории, связанные со злоупотреблениями и взятками. Ко мне он относился… нормально. Вроде бы
