спасительный сон. Нет, нужно сделать что-то еще. Что-то важное, что он собирался. Что же это? Ах да. Звонок Гордееву.
Он набрал номер заместителя. Гудки через ухо ввинчивались в черепную коробку, усиливая головную боль. Гудков было много, не меньше десяти, но потом Гордеев все-таки взял трубку.
– Да, Дим. Привет. Ты как? Получше?
– А ты думаешь, я звоню зачитать тебе бюллетень о своем самочувствии? – осведомился Макаров, чувствуя, что снова начинает закипать.
– Ясно. О пожаре уже знаешь.
– Разумеется, знаю. Я болен, но не умер. Ты уже доехал?
– Да. Не сразу ответил, потому что с пожарными разговаривал.
– Откуда ехал?
Гордеев помолчал, видимо, пытаясь понять, чем вызван такой странный вопрос. Вообще-то не в привычке Макарова было интересоваться его местонахождением.
– От адвоката. От Волиной. А что, это имеет значение?
– Никакого, – слукавил Макаров. – Давай о деле.
– Дима, я, конечно, отлучаюсь по личным делам, но вообще-то про работу не забываю. Если ты готов выслушать отчет, то могу доложить.
– Доложишь, когда я попрошу. И я тебя ни в чем не обвиняю. С пожаром что?
– Потушили. Кладка кирпичная закоптилась, но особо не пострадала. В этот раз подожгли сразу в нескольких местах, разложив внутри комнат промасленную ветошь. То есть готовились основательно.
– И что, сторож никого подозрительного не заметил? Этот, как его? Николай Иванович, кажется.
Макаров славился тем, что легко запоминал имена-отчества даже самых незначительных сотрудников.
– Николай Иванович сегодня сосредоточен и задумчив, как описавшийся пудель.
Иногда Гордеев выдавал весьма образные метафоры.
– Почему? Кого-то видел? Или что-то знает?
– Говорит, что никого не видел. Мол, за полчаса до возгорания обошел объект по периметру. Но особо не приглядывался, потому что был уверен, что территория простреливается камерами видеонаблюдения.
– Так их же еще не подключили. Мне Феоктистыч сказал. Головотяпство, конечно. Раз уж установили систему, так трудно было ее сразу на пульт завести?
– Это не ко мне вопрос. К Феоктистычу. – Ну да. Эти двое не любят друг друга. – Но сторож был уверен, что камеры уже работают. Дим, мне показалось, что он хотел еще что-то сказать. И вообще с ним что-то не так.
– Так ты бы выяснил, что именно.
– Обязательно. Но позже. Сейчас на площадке гордо реет буревестник, черной молнии подобный. А этот самый Николай Иванович – его подчиненный.
Буревестник – это, значится, Рюмин. А что, кстати, похож.
– Ладно, со сторожем пусть начальник службы охраны разбирается. Чего он видел. Чего не видел. Почему на камеры рассчитывал. Саша, проследи, чтобы максимум завтра все работало. Я постараюсь за следующий день отлежаться и послезавтра выйти на работу. А то вы там без меня фирму под откос пустите.
– Под откос вряд ли. Но что-то не ладно в королевстве датском, Дима, – неожиданно поделился Гордеев.
Опаньки, а это еще что за совпадение с его собственными мыслями?
– Что именно не ладно? – уточнил Макаров еще больше охрипшим голосом.
– Не знаю. Но девочки шушукаются, что «Турмалину» светят большие неприятности.
– Какие именно девочки? Бухгалтерия или юристы? – деловито спросил Макаров.
– Юристы. Мол, грядут большие разборки. И фирме мало не покажется.
Да, это, пожалуй, уже интересно. Женская часть коллектива всегда была определенным мерилом настроений. Если одновременно с реальными неприятностями, пусть и туманными, начинаются панические настроения, значит, кто-то сеет их осознанно. Что ж, тот, кто сеет ветер, как известно, пожнет бурю.
– Разберемся, – сказал Макаров. – Саша, ты там продержись еще день-два без меня. Ладно?
Жуткие морозы, стоявшие всю первую половину января, наконец спали. В минус пять прогуляться было даже приятно, поэтому на встречу с Игорем Максимовым Женя отправилась пешком, тем более что жил он всего в двух кварталах от ее офиса. Дойти быстрее, чем доехать, да и парковку искать не хочется.
Дом был новым, элитным, построенным пару лет назад. Квартиры здесь, в самом центре города, стоили баснословных денег. Тендер на земельный участок, на котором поместились три компактных четырехэтажных дома со своей огороженной территорией и шлагбаумом на въезде, выиграла фирма «ВолГА». Свекор и муж реализованным проектом, а точнее, полученной от него прибылью гордились. То есть бывший свекор и бывший муж, конечно.
Внутрь Женя попала впервые, так что посмотреть на то, что получилось, ей было интересно. Территория действительно оказалась компактной и удобной, подъездные холлы просторными и отделанными мрамором, лифт современным и бесшумным. Спрашивается, и зачем лифт в доме на четыре этажа? Однако он тут был, причем такой широкий, что в него, в случае необходимости, легко проходила инвалидная коляска.
Игорь Максимов, предупрежденный охранником о ее визите, уже ждал на пороге квартиры.
– Ребенок спит, – пояснил он. – Звонок отключен, чтобы не разбудить.
Ах да, у Максимова во втором браке недавно родился ребенок, тот самый, ради которого он ушел от первой жены, которая за двадцать лет совместной жизни так и не смогла подарить ему наследника.
– Проходите на кухню. Там будет удобнее. Жена тоже прилегла. Малыш беспокойный, плохо спит по ночам, так что она использует каждую минуту. Чай будете?
– Да, спасибо.
Никакого чая Женя не хотела, но считала, что так проще будет разговаривать. Предстоящая беседа ее смущала, несмотря на то что все юридические обоснования для нее имелись.
– Итак, что вы хотели? – спросил Максимов, поставив перед Женей чашку с чаем и усевшись напротив.
– Игорь Игнатьевич, меня зовут Евгения Алексеевна Волина, я адвокат Александра Петровича Гордеева.
– Это я уже понял.
– Вот мое адвокатское удостоверение.
– Это лишнее. У вас нет никакой нужды меня обманывать. Да и смысла в этом немного. Давайте перейдем к делу.
– Да. Хорошо. Игорь Игнатьевич, мой клиент проходит по делу об убийстве вашей бывшей жены.
– Свидетелем или подозреваемым?
– Пока свидетелем. Как я понимаю, вы тоже.
– Да, но я, в отличие от него, не находился в квартире Ренаты перед ее непосредственной гибелью.
Стало быть, уже в курсе. Интересно, откуда? Впрочем, Женя знала ответ на этот вопрос. Игорь Максимов был небедным человеком, а потому вполне мог за деньги получить необходимую информацию у кого-то из следственной группы. Те тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. Особенно выраженное дензнаками.
– Мой клиент тоже не был в квартире Ренаты Николаевны. Он лишь позвонил в дверь и, не дождавшись ответа, ушел. Я, как его адвокат, заинтересована в максимально непредвзятом расследовании, а также в установлении всех фактов, доказывающих невиновность моего клиента. По законодательству я могу провести беседу с вами.
– Так я и не отказываюсь. – Максимов не проявлял никакого волнения. Ни малейшего. – Мне совершенно нечего скрывать. С Александром Гордеевым я
