Смотрю на часы, чтобы узнать, сколько уже жду. Почти половина одиннадцатого. Тогда понятно, почему задержка. Эсме еще в школе. Не знаю, есть ли у нее мобильный телефон. Кажется, не видела. Ну конечно! Она же еще маленькая для того, чтобы иметь телефон, тем более с выходом в Интернет! А если он у нее есть, значит мне до нее далеко. Так далеко, что и не догнать.
Часов до четырех ответ я вряд ли получу. А когда он придет, мой компьютер тут же и зависнет. Я встаю, надеваю пальто и отправляюсь в Уэст-Энд.
Новый компьютер поможет докопаться до истины. Пусть он будет в блестящем корпусе, четкой, обтекаемой формы. Покупаю ноутбук в фирменном магазине «Эппл». Он этим требованиям более чем удовлетворяет.
«MacBook Air». Уже одно название воодушевляет: в нем чувствуется легкость и свобода. В компьютере уже установлено программное обеспечение и доступ к Wi-Fi. Приеду домой, будучи подключена к Интернету. На связи. Во всеоружии.
Теперь – за новым телефоном. «На связи с будущим!» – провозглашает рекламный плакат магазина «Орандж». Я с улыбкой следую этому призыву. Но при виде разнообразия моделей теряюсь – то же было и с компьютерами. Информация на ценниках такая же загадочная. Консультант, сидящий за прилавком, поднимает взгляд и дергает в мою сторону подбородком.
– Вот. Хочу сменить.
Я достаю из сумочки обшарпанную черную «Нокию» с экранчиком не больше дюйма. Одного этого уже достаточно, чтобы купить новый телефон, – на этом я даже в очках с трудом могу что-то прочитать.
Консультант поднимает брови:
– Неудивительно. Неужели еще работает? – Он выходит из-за прилавка, подходит ко мне и берет телефон в руки. – Камеры нет. Экран черно-белый. Приложения не устанавливаются.
Тон у него отчасти презрительный, отчасти изумленный.
– Он у меня уже давно, – смущенно говорю я.
– Надо думать.
– Да я им не так уж часто и пользуюсь.
– Еще бы. Я бы тоже не стал на вашем месте. – Он бросает телефон обратно мне на ладонь, словно тот радиоактивный. – Тариф предоплаченный?
– Да.
– Так и думал.
Он проходит мимо стойки, где выставлены блестящие телефоны с большими экранами.
– А эти? – спрашиваю я.
– Эти без предоплаченного тарифа. Или контракты дорогие. Правда, тарифный план можно сменить.
– Хорошо, – говорю я. – Сменю и тариф.
Я разглядываю все телефоны по очереди и отвечаю на вопросы консультанта.
Да, для личного использования. Да, пользоваться собираюсь часто. Звонки, эсэмэски, фото, электронная почта и Интернет. Чтобы вернуть мою давно потерянную дочь домой. Или вывести на чистую воду лжецов и жуликов.
Вскоре телефон готов, все нужные приложения загружены. Прямо как заряженный револьвер.
В электронном ящике лежит письмо. Эми приглашает меня в друзья на «Фейсбуке». Эми. Я столбенею от такой наглости. И от того, какие надежды она во мне будит. Не знаю, что и думать. Застрявший в горле комок не дает дышать.
Я слышала об этом сайте в новостях, но ни разу туда не заходила. Ни к чему: все мои знакомые уже пенсионеры и тоже вряд ли туда заходят. А если захочу у них что-то узнать, то я и так в курсе, где они и как их найти.
Кликаю по ссылке и придвигаю стул ближе к столу. Сайт загружается в мгновение ока, без долгого жужжания вентилятора, к которому я уже привыкла. Курсор подмигивает – приглашает меня написать свое имя и открыть аккаунт. Не хочу этого делать, но иначе на сайт не зайти. Набираю имя, а поля профиля и местоположения оставляю пустыми. Фото тоже не загружаю, оставляю картинку по умолчанию – безликий призрачный силуэт.
Эсме не страдает такой застенчивостью. Она просто жестока. Или болезненно честна.
Имя вверху страницы – Эми Арчер. Аватар – то самое фото Эми, в школьной форме, что было в газетах и на экране телевизора.
Она и другие фото загрузила. На одном – мы с Брайаном на пресс-конференции, на втором – только Брайан. Я узнаю фотографию с сайта рекламного агентства. Школьные фото, должно быть, тоже надерганы из Интернета. Одно из них, в самом низу, размытое – фотоаппарат дрогнул, – зернистое от сильного увеличения. Это мы с Либби возле Лондонского Глаза.
Я скольжу взглядом вниз по странице.
Семья: Брайан и Бет Арчер.
Друзья: Дана Бишоп.
Образование: начальная школа Ист-стрит.
Философия: ангел, заблудившийся в космосе, вернулся на землю.
Музыка: «Spice Girls».
Книги: «Возвращение с небес», «Дети и их прошлые жизни».
Телешоу: «Поп-хиты», «Полные жизни», «Гладиаторы».
Игры: жонглирование, французская скакалка, игра в поп-звезду.
Спорт: плавание, лапта, ролики.
Увлечения: степ-данс, театр, скаутинг.
Интересы: реинкарнация.
Сайты: www.dailymail.co.uk/
Our-son-World-War-II-pilot-come-back-to-life.
На экран выскакивает голубой прямоугольник с фотографией Эми внутри.
Привет! Электронная почта – это так скууууучно и так доооолго! А социальная сеть – быстро и весело. Мама не узнает. И никто другой – я такие настройки выбрала, что не подсмотришь. Если ты никогда еще так не переписывалась – просто напиши что хочешь в этом квадратике и нажми «Enter».
Я медлю, не решаясь углубляться в ловушку – ловушку, подстроенную с помощью новейших технологий, с неизвестными правилами, грозящую выставить мои тайны на всеобщее обозрение.
Привет, Эсме.
Вот здорово! Я так со всеми подругами переписываюсь.
Надеюсь, это значит, что мы с тобой тоже подруги.
Ты не подруга! Ты моя мама!!! Ты же прочитала ту статью, про мальчика из Америки? Он был совсем как я. В смысле – родился второй раз. В два года у него начались кошмары – он видел самолет, который японцы подбили во время войны. Он все-все про это знал. Даже своих игрушечных коммандос называл именами других летчиков, которые погибли в том бою. У них всех волосы были разных цветов, и он каждого солдатика называл так, как звали летчика с такими же волосами. Это история из жизни, как моя. Ты же веришь?
Я отодвигаюсь от экрана, словно боюсь, что он потребует твердого, однозначного ответа. Будто слышу голос Эсме, такой нетерпеливый, такой радостно-взволнованный, как у Эми, когда она показывала, чему научилась на танцах, или рассказывала что-нибудь интересное из услышанного в классе.
Трудно было поверить так сразу. Ты же понимаешь, правда?
Конечно. Тебе тоже было, наверное, очень тяжело. Я никогда не хотела тебя огорчать, но знала, что придется. Прости, мама. Ты наверняка много плакала из-за меня. Я тоже все плакала и плакала – боялась, что ты мне не поверишь. Ты всегда сердилась, когда думала, что я вру. Тому мальчику мама сразу поверила, а папа – нет. Но потом и он тоже поверил.
На глаза наворачиваются слезы. Я смахиваю их кончиками пальцев, и клавиатура намокает.
Думаю, твоему папе тоже будет нелегко в это поверить.
Он не верит в привидения?
Нет. Но ты же не привидение?
Нет. Я Эми. Мне только маму (Либби) жалко. Ей кажется, что ее Эсме от нее уходит. Я про нее не так все помню, как про нас с тобой. Я люблю ее, но я не совсем ее, не по-настоящему. Понимаешь? Она вроде мачехи из сказок – только не злая и не жестокая. Иначе я бы не выбрала ее себе в мамы.
Понимаю: меня она не выбрала. Дыхание перехватывает. Чувство, что меня предали, совершенно нелогично, но от него никуда не деться.
А почему ты не выбрала меня?
Я тебя не видела.
«Я была занята всякой чепухой», – соображаю. Меня не было рядом, когда я была ей нужна, – так и писали журналисты.
А если бы могла, ты бы вернулась ко мне?
Я уже вернулась. Как только смогла. Я по тебе скучала.
Вижу, как моя рука тянется к экрану, касается его. Я как будто глажу Эми по лицу.
А почему ты так долго не могла понять, кто ты? Говоришь же, что тот мальчик помнил все с двух лет.
Наверное, потому, что у него было больше времени. Он успел привыкнуть. Летчик разбился за шестьдесят лет до рождения мальчика. А я сразу же вернулась. Вот и не понимала, что к чему. В голове было всякое такое, но не подряд, а с большими провалами. Ничего не понятно. Какие-то кусочки до сих пор не вспоминаются.
Я помню, что обещала Либби, помню, что она, может быть, сидит сейчас рядом с Эсме, но не могу удержаться. Мне нужно знать.
Ты совсем не помнишь, что с тобой случилось?
Нет. Мне надо идти. Я…
Жду, кажется, целую вечность. На экране ничего не появляется. Начинаю барабанить по клавишам.
Эсме? Ты где? Эсме?
Может, Либби правда сидела рядом и велела девочке не отвечать. Впадаю в панику. Неужели я упустила эту возможность? Потом думаю, что Эсме могла просто убежать, чтобы я больше не допытывалась о подробностях. О подробностях, которых она не знает.
