Даже сегодня на важнейшее мероприятие — сделку! — Изабель Истомина к девяти утра, как было назначено, не пришла. Хотя все прочие участники даже раньше явились.
Впрочем, риелтор Аскольд взмахом руки прервал ворчание прочих продавцов-покупателей:
— Да вы что, господа?! Когда только один из цепочки задерживается — это великолепный, просто блистательный результат! Тем более не на ветру встречаемся, не под дождем проливным. Целый бизнес-центр к вашим услугам! Располагайтесь, чаек, кофеек, можем потанцевать, кто желает!
— А вай-фай тут есть? — поинтересовался Полуянов.
— Обижаешь, командир! — хмыкнул Аскольд. — Тут все, что хочешь. И вай-фай, и принтер, и даже кресла массажные. Модернизация, блин, все для блага покупателя! Не то что раньше, когда сделки в подворотнях около Банного переулка проворачивали, а деньги в авоськах носили.
— Что такое «авоська»? — удивленно спросила юная (не старше двадцати) особа — покупательница Надиной квартиры.
— Ну, — защелкал пальцами Аскольд, — сумочка такая, из веревок сплетенная! Если полную набить, как раз миллион влезет. Долларов, разумеется. Хотя я подобным образом публику не эпатировал, денежки всегда таскал в непрозрачном пакете. Но все равно: едешь в метро на сделку и, хоть не видит никто, на душе неспокойно. Такие деньжищи при тебе. А времена-то были дикие, за пачку сигарет убивали!
— Зато квартиру в руках подержать было можно! А теперь скукота, деньги в сейфе… — хмыкнул Дима.
— Ничего, подержишь еще. Когда пересчитывать будешь, — подмигнул риелтор.
— Нет, у меня главный счетовод — вот она, — показал Полуянов на Митрофанову. — А мое дело маленькое, только подпись поставить.
И всем своим видом показывает, что ему не до каких-то квартир. Устроился на мягком диванчике, отгородился газеткой. А Наде — даже чаю выпить не дали. Серьезная молодая пара (покупатели ее квартиры) устроили настоящий экзамен: «Где находится ЖЭК? Где ЕИРЦ? Где районная поликлиника и ближайший к дому детский садик?» (Ответы старательно записывали в блокнот.) А пожилая, явно приезжая дама (та, что приобретала Димкину квартиру) не уставала ворчать:
— Уже восемь минут десятого, а сделка так и не начинается, это сколько мы здесь будем сидеть?
— Привыкайте, милочка! Тут Москва! Пробки! — пытался утешить ее Аскольд.
— А меня ваши пробки не волнуют, — фыркнула дама. — Лично я приехала вовремя, на метро. Деньги в ячейку внесла. Продавец моей квартиры тоже присутствует. Так что давайте начинать, пересчитывать и договор подписывать.
И как всегда, один скандалист попадется — сразу других заразит.
Молодые супруги — хотя только что абсолютно пушистенькими овечками казались — с удовольствием подквакнули:
— Да, да, давайте! Мы тоже очень спешим!
— Друзья! — тепло улыбнулся Аскольд. — Простите, но никак невозможно. У нас с вами не простая продажа, а альтернативная сделка. Надя с Димой ваши деньги должны сразу передать хозяйке квартиры, которую они покупают. Поэтому нужно обязательно дождаться ее.
— Ну и вынимайте ту хозяйку хоть из-под земли! — раздраженно произнесла приезжая дама. — Почему мы все страдать должны?
— Да подъедет она сейчас! — тоскливо заверила Надя.
А Полуянов вдруг оторвался от своей газетки и услужливо предложил:
— Давайте я ей позвоню!
— Звони, — сухо сказала Митрофанова и отвернулась.
Дима шустро отщелкал кнопки, нажал на вызов, растерянно доложил:
— Вне зоны действия. Может, она в метро?
— Да ладно. Наша звезда туда не спускается, — буркнула Надя.
Поймала на себе любопытно-сочувственный взгляд приезжей дамы и, смутившись, отвернулась.
А Димка уже набрал другой номер:
— Сейчас по домашнему позвоню… Ну, естественно. Тоже не отвечает.
— Забыла включить звук. Забыла телефон… — успокаивал клиентов Аскольд.
Приезжая дама выразительно взглянула на часы и заявила:
— Лично я здесь целый день торчать не буду! Что за невоспитанность, в конце концов!
А серьезный молодой человек (покупатель Надиной квартиры) очень вежливо предложил:
— Есть ли какая-то техническая возможность оформить сделку без нее?
— Но я ведь уже объяснил вам! — начал раздражаться Аскольд.
Однако юноша вкрадчиво перебил его:
— Мы покупаем квартиру у госпожи Митрофановой. Она находится здесь и в состоянии сама пересчитать деньги. А потом пусть сама передает их опаздывающей стороне!
Покупательница Димкиной квартиры бурно поддержала идею:
— Во, дивненько! Я «за», обеими лапами. Тем более он, — кивнула она на Полуянова, вновь укрывшегося за газеткой, — говорил: «Хочу бабло в руках подержать». Вот пусть и подержит!
Дима неохотно отложил прессу, вопросительно взглянул на Аскольда.
— Минутку, господа, — обратился риелтор к покупателям квартир, — нам нужно удалиться на небольшое рабочее совещание.
Подхватил Надю и Диму под руки, увлек в сторонку, горячо задышал перегаром:
— Пусть ждут. Нечего лишний геморрой разводить. Мы, конечно, можем пойти у них на поводу, но зачем создавать себе лишнюю работу? Раз деньгу считай, потом, когда Изабель явится, опять считай. К тому же еще один момент: что будет, если ваша Истомина так и не придет?
— А что, кстати, будет? — простодушно поинтересовался Полуянов.
— Да ничего особенного, — хмыкнул Аскольд. — Но в недельный срок после государственной регистрации сделки вы обязаны собрать вещички — и с вашей бывшей жилплощади прочь. В никуда.
— Да ладно, в никуда! — передразнил Полуянов. — В Москве десятки тысяч квартир продается!
— Ага, только нормальных среди них вообще нет! — пискнула Надя. — К тому же еще инфляция и кризис в любой момент может случиться, а у нас сделка в рублях. Получим — вместо двух квартир! — груду бесполезных бумажек!
— Надька, слушай, ну не драматизируй, а? — поморщился журналист.
— М-да, больше, чем на час ваша Истомина опаздывает, — озабоченно покосился на часы Аскольд.
— Может, сделку перенести? — робко предложила Надя.
Полуянов покосился на покупателей, что-то бурно обсуждавших между собой, и вздохнул:
— Не согласятся они.
— Не согласятся, — подтвердил Аскольд.
— Ну… ну и пусть тогда катятся! — решительно проговорила Митрофанова. — Других найдем.
— Ага, скажи им это сейчас, — фыркнул Дима.
— Можно, конечно, и так. Но квартиры ваши под авансом давно. Если сегодня договора не подпишем, придется покупателям задаток в двойном размере возвращать. Прямой убыток, — мрачно пояснил Аскольд.
— Вот что Изабель за мымра! — вновь не удержалась Митрофанова.
Полуянов снова набрал телефонный номер — и опять нарвался на «абонент недоступен».
— Десять утра для нее — несусветная рань. Может, она просто еще почивает? — язвительно заметила Надя.
— Вот что, дорогие мои, — решился наконец Полуянов. — Давайте начинать сделку. С твоей, Надюха, квартиры. Продаем сначала ее. Я ведь здесь не нужен, правильно? Считайте не спеша деньги, подписывайте договор. А я пока мухой метнусь к Истоминой. Машину бросаю, чтобы побыстрей получилось. Тут пять остановок на метро, ерунда. За час в оба конца обернусь.
— Но как же так? — растерялась Митрофанова. — А если Изабель дома нет или она вообще скажет, что передумала, а я свою квартиру уже продам?!
— Значит, поживем какое-то время в моей, — отрезал Полуянов. — Без паники, Надюшка. Безвыходных ситуация не бывает. — Обнял подругу, шепнул на ушко: — Я люблю тебя!
Приятно, конечно, слышать. Однако сейчас он собирался ехать к ненавистной сопернице, поэтому на душе у Надежды было очень и очень неспокойно.
И в банковское хранилище, где находились сейфы, она шла, будто в камеру пыток. Еще и антураж соответствующий: толстенные двери, низкие потолки, окон нет.
«Вот сейчас продам свою единственную собственность, — растравляла себя Митрофанова, — а Изабель Димке окончательно голову задурит. Я же останусь и без мужа, и без квартиры…»
Она сознательно тянула время, как могла. Раз по пять пересчитала каждую денежную пачку, обнаружила расхождение в десять тысяч рублей. Машинку для пересчета денег умудрилась сломать — пришлось второй раз перебирать купюры вручную. Целый час возилась, не меньше. Молодые покупатели даже перестали из себя воспитанных строить — открыто посмеивались над ее неловкостью.
Едва выбралась из подвала, тут же бросилась звонить Димке. Абонент был недоступен. Надя сцепила зубы, позвонила Изабель — результат тот же. А молодая пара тем временем торопила:
— Ну, пойдемте уже, наконец! Еще ведь договор купли-продажи подписывать!
Митрофанова и с этим вопросом возилась так долго, как только могла. Перечитывала, задавала уточняющие вопросы — и все время поглядывала на часы. Что происходит?! Уже половина первого! Куда они делись оба — Полуянов и Изабель?!
