- Я думал, она вкопана намертво. Ну и халтура!
ТАЙНА
Через десять минут они нагнали Овечкина на трассе. Его джип решил пройти к санаторию напрямую, поэтому вскоре Овечкин свернул с шоссе на проселочную дорогу, впрочем, это направление в пространстве считалось дорогой по какому-то недоразумению.
Братченко совсем расхотел спать. Галочка боком полулежала на переднем сиденье, разглядывая его, мастерски ведущего машину. За ними с шофером Володей ехала Серафимова. Через реку шел низкий широкий мост, затем показались фонари, туда-то, в эту темень с яркими жемчужинами фонарных огоньков и нырнул джип. Витя остановился посоветоваться с Серафимой.
Решено было пойти на прогулку полным составом. Во всяком случае, две пары, прогуливающиеся ночью по аллее санатория, вызовут меньше подозрений, чем один Братченко. У него же на лице написано, что он поклонник Пуаро и профессиональный маньяк. Машины, переехав мост, подъехали поближе. Санаторий располагался на холме, корпуса и коттеджи были раскиданы но огромной территории, естественно, пройти туда через главные ворота даже под видом следственной группы было нереально. Да и незачем было пугать Овечкина официальным визитом.
Братченко так навострился на перелезании через заборы, что теперь просто-напросто подогнал машину к бетонному заграждению, взобрался на капот и пересел на забор, а оттуда сообщил, что место выбрано правильно, невдалеке виднелся пруд и какой-то домик. Спрыгнул он неудачно, подвернул ногу и взвыл от адской боли. Сверху на землю посыпались человеческие тела Серафимы, Галочки и водителя Володи, причем двое из них прыгнули, явно целясь на ноги Братченко, потому что именно туда и попали своими каблуками. Витя взвыл снова, но не громко, так только, чтобы Серафима и Галочка ощутили свою вину.
Освещенный в ночи пруд был очарователен.
Тихие всплески воды на ровном песчаном берегу, молодая ароматная трава, тяжелые вековые стволы дубов, склонившиеся к пруду, мостки и лодки на привязи, какое наслаждение! Прямо Левитан...
Да еще и комаров пока не налетело - холодно.
Коттедж, стоявший у воды, был небольшим, участок горкой сходил к пруду, немного в стороне от мостков. Группа людей поднесла своего собрата почти к самому дому и уложила возле одного из дубов на скамью.
- Володя, вы побудьте с Виктором, а мы с Галиной Тимофеевной подойдем поближе к дому, - скомандовала Серафимова, - мы скоро.
- Может, вместо меня лучше Галя останется? - предложил Володя, но вспомнил, что распоряжения начальства - не предмет для дискуссий.
Вокруг коттеджа Овечкина забора не было.
Асфальта тоже не было. И хотя в доме еще происходило какое-то шевеление, Серафимова пошла по дорожке к машинам, стоявшим у крыльца, и набрала в пакетик земли с тропинки и близлежащей территории.
- Похоже, не то - один песок кругом. Эксперты разберутся, - сказала она Галочке, которая стояла за деревом напротив дома.
- Нонна Богдановна, - заговорщически шепнула Галочка, - вот этот вот ведущий с телевидения в кабинет Адольфа Зиновьевича сегодня продирался. Его не пустили...
Серафимова проследила направление Галиного взгляда. Прямо на них по аллее шла сладкая парочка: Овечкин и Юсицков. Они как раз вошли в полосу, освещенную сразу двумя фонарями.
Шли медленно, Овечкин поддерживал под локоть Юсицкова. Когда они успели выйти из дома, отойти на приличное расстояние и возвратиться? Хотя могли. Очевидно, Юсицков ждал здесь Овечкина, пока тот ездил к Мошонке.
- Господи, они же прямо на Витю идут, - испугалась Галочка.
Но путь им с Серафимовой уже был отрезан.
Овечкин и Юсицков находились посредине, как раз между Галочкой и Серафимой, а Володя и Братченко оставались с другой стороны, ближе к пруду. Овечкин повел Юсицкова прямо к скамье... Галочка и следователь двинулись за ними, но вовремя сообразили, что те могут в любой момент развернуться и пойти им навстречу. Местность была почти открытая, то там, то здесь росли елки и кустарник, но между ними лежали огромные поляны, освещенные луной и фонарями. Возле воды притаились высокие деревья. К своему удивлению, Серафимова увидела, как Овечкин и Юсицков сели на ту скамью, где, по ее подсчетам, должен был находиться изувеченный Братченко.
- Ну и парень вам достался, Галочка, - вздохнула она, - клад!
Овечкин плюхнулся первым. Братченко, лежащий под скамьей, подумал, что сейчас зад Овечкина сломает прогнувшиеся рейки, провалится и раздавит его ногу окончательно. Володя успел ретироваться подальше, за соседнее дерево, стоявшее метрах в пяти. А Братченко, увидев направлявшегося прямо на него Овечкина, смог только подняться, да и упал тут же в траву, подлез иод скамью. Голоса подходивших людей уже были слышны отчетливо.
- Едигей, нужно искать папки, - настойчиво повторил Овечкин свою последнюю фразу, - Сеня нас с глиной съест. Ты понимаешь? Значит, нужно этого сукина кота искать. Бабу его уже не спросишь. Переборщил, брат.
- Валерий Васильевич, да это не я, ей-богу, вы ж меня видели во вторник.
- Во вторник? Видел мельком. Ну, что ты мне лапшу вешаешь? Значит, твои ребята переборщили.
- Мои ребята ее не трогали, вы же знаете, мы только проверить квартиру хотели, они уже...
- Это меня не интересует. Проморгали парочку. Как это получилось?
- В понедельник перед обыском в агентстве Витьке Похвалову кто-то отсигналил, какой-то человек Филимоныча. А Витек был с ним на заседании ГГР, видно, скумекали, вот он и прислал жену. Она же рядом с агентством была, в соседнем подъезде. Витя звонит Наталье: так, мол, и так, чеши в агентство, забирай папки. А меня не предупредил. Я там сижу как олух, ничего не знаю, Наталья прибежала, мы папки в ее машину отгрузили, она мне и сообщила: жди гостей. Она за дверь, а тут уже следаки и спецура. Зверье.
- Интересно, почему я обо всем последним узнаю? Бережете вы меня, что ли?
- Рассказываю. Все утро во вторник я провозился на Дмитровке в Департаменте ГГР, то бишь - Главного государственного распорядителя, была трансляция, в перерыве я брал интервью у Семена Филимоновича.
- Знаю. Видел.
- Когда Мошонко узнал о пропаже папок, рассвирепел, пригрозил Похвалову, сказал, что тот сидеть будет, если пайки не найдет. Потом вообще понес на него, что он кому-то продался, и папки сам припрятал, и ментуру сам вызвал. Это при мне было, я в перерыве заседания интервью записывал. Мошонко приказал привезти Наталью к нему лично.
- А оператор?
- Оператор свой. Но его выгнали из кабинета, когда такой базар пошел.
- А Витек что?
- Витек оттуда сразу за жинкой попер на разборки, к вам в универмаг.
- Знаю! - грубо оборвал Овечкин. - Как произошло, что она в понедельник не к мужу поехала? Как вышли на Финка? Почему я раньше не знал, что она с ним... "худеет"?.. Ты вообще понимаешь, чем это грозит?
- У меня оператор толковый. Копытов. Он же корреспондент. Его теща - у Финка домработница, видела она, как Наталья к Финку захаживала. А как получилось, что она зятю про это сболтнула? Так это еще раньше, две недели назад выяснилось. Просто трепаться стала про любовниц Финка, ну и Копытов позже проследил. Сказал мне, я - Похвалову. Он два дня пил, перетрахал все, что шевелилось, а когда папки не нашли ни на даче, ни у подруги, ни в квартире, решили поехать, проверить у Финка. А там такое! Не мочили мои приватизатора. Никого не мочили. Мы только проверить хотели. Весь дом тормознули через телесигнал, чтобы Финка вырубить на иолчасика, а он и без пас был рубленный, как бифштекс. Еще бабка...
Юсицков тоже сел на скамью, закурил, перекинув ногу на ногу. Скамья еще больше прогнулась. Братченко зажмурился, уже можно было говорить, что собеседники практически сидели на нем. Но он не мог пошевелиться, сейчас в его ушлые раковины, от холода становящиеся постепенно речными, лилась важнейшая информация, проясняющая расследуемое дело. Не все в ней было попятно, но что непонятно, надо было запомнить. Что такое, например: "весь дом тормознули через телесигнал"? Зомбировали, что ли?
- Если твои не трогали, значит, Витек сам обоих порешил, - продолжал разговор Овечкин.
- А баня? Он же там был с нами?
- Ах да, черт! Но кто тогда?
- Может, по работе? - задумчиво произнес Юсицков. - Дачу Финка я только что проверил, там пусто. В квартире - ничего. В кабинет не подступишься, но думаю, вряд ли. Значит, кто убил, тот и забрал.
- Займись секретаршей Финка, писака, - предложил Овечкин, - и бабку эту через своего оператора-корреспондента уйми, я у следователя был.
Бабка у них главный свидетель. Я подумаю, что можно сделать. А папки и впрямь Похвалов не мог утащить. Но зачем тогда кому-то понадобилось убивать его жену? А может, все-таки он, из ревности? По времени нужно посмотреть. Он в баню часов в шесть приехал? Отмываться?
- Брось, Валера, - крякнул Юсицков, - какая ревность, он уже перебесился: за папки он ее и придушил. А потом с расстройства и Адольфа.
