- Эй, ты, парафинщик, - обратился он к депутату, - иди сюда, хватай козу за рог.
Вместе они дотащили мертвое животное до отверстия люка, где поначалу предполагалось поместить депутата. Слива усмехнулся, представив как менты в поисках слуги народа увидят кровавый след на траве, пойдут по нему, будут залезать в люк и найдут там дохлую козу. Они скинули козу вниз. Потом задвинули крышку.
- Пошли дальше, - приказал Слива, когда дело было закончено.
- Куда? – жалобно заныл депутат. – Я устал, я не могу идти…
Слива дал ему пинка и они двинулись по тропинке, едва различимой среди чернеющей травы. Шли долго – полчаса или больше, но прошли всего ничего. Ноги путались в траве, глаза устали вглядываться в сумерки. Депутат все время стонал и жалобно поскуливал что он устал, замерз и не может больше идти. По правде говоря, Сливе и самому надоел этот седовласый расклеившийся нытик. Он уже жалел, что поддавшись импульсу, решил взять в заложники слугу народа.
Вокруг стемнело, сильно похолодало, куда идти было неизвестно, Сливе хотелось пожрать так сильно, что в животе бурчало. Но в округе ничего съестного, кроме старого депутата не было, но рагу из сухой ляжки слуги народа аппетита не возбуждало и Слива уже подумывал о том как бы вернуться, достать из люка козу и съесть ее целиком. Проблема возвращения состояла в том, что он уже позабыл откуда они пришли.
Когда Слива уже был на пределе и даже поднял обрез чтобы избавиться от старого хрыча и идти дальше одному, вдруг откуда-то сбоку раздался глуховатый женский голос:
- Мужики, вы тут нигде козы не видели? – и их осветил луч фонарика.
Когда женщина заметила, что один из них с обрезом, который направлен в спину другого, она вскрикнула: «Ой!» и фонарик погасила, а сама замерла.
- Эй, ты где? – крикнул в черную ночь Слива.
Никто не откликнулся.
- Сейчас пальну, - пригрозил он.
Но она затаилась и не отвечала. Слива уже запутался в темноте из какого именно места сначала посветил на них фонарик, поэтому водил стволом вокруг себя. Обессиленный депутат присел на траву. Слива понял, что действовать нужно лаской.
- Слышь, маленькая, помоги выбраться отсюда, - жалобно попросил Слива, - понимаешь, пошли с другом на охоту и заплутали. Ночь уже, а куда идти не знаем.
- Врешь, - сказал откуда-то сзади ее голос, - у нас здесь охотиться не на кого. Только лягушки и вороны вокруг…
Слива обернулся, стараясь увидеть в темноте хотя бы силуэт. Но голос уже зазвучал с другой стороны:
- С обрезом на охоту не ходят, врешь…
Она как будто витала в воздухе, Слива никак не мог за ней уследить и не знал что ей еще сказать, но понимал что шанс выбраться из этой кромешной холодной тьмы может дать только она. И тут завопил депутат, приподнявшись на корточках:
- Женщина, милая, прошу вас, уходите и сообщите срочно куда следует! Этот захватил меня в заложники и требует выкуп…
- Заткнись, сука, застрелю! – прикрикнул на него Слива и толкнул ногой так, что тут растянулся в мокрой траве.
- Убери от него обрез! – потребовала женщина.
- Что? – возмутился Слива. – А если не уберу, что ты сделаешь?
- А ты думаешь я одна ночью по лесу шастаю без ружья? – усмехнулась из темноты женщина.
И в следующую секунду он отчетливо услышал характерный звук взводимого затвора охотничьего оружия.
- Ты давай, не балуй… - хотел было вступить в переговоры Слива, одновременно пытаясь присесть.
- Стой, где стоишь, - приказала женщина.
Низость сложившейся ситуации для Сливы заключалась в том, что она по всей видимости видела его в темноте, а он ее нет.
- Хрен с тобой, - рассердился Слива и откинул от себя обрез.
Оружие шумно плюхнулось куда-то в траву. И тут депутат вовсе осмелел, вскочил и попытался кинуться в сторону, откуда доносился голос женщины.
- Стой, где стоишь! – приказала она и ему тоже.
- Но как же… - растерялся тот и тут же зажмурился от направленного ему в лицо луча фонарика.
- А я тебя видела по телевизору, - воскликнула она из темноты, - ты ничего мужик, хороший, народ тебя любит! Говоришь красиво, сам такой статный, моя мама за тебя голосовала.
- Да, да, - обрадовано закивал головой слуга народа, радуясь своему неожиданно пришедшему спасению.
- А этот подлец, говоришь, за тебя выкуп требовал? – поинтересовалась она.
- У моей жены вымогал огромную сумму и еще меня избивал и мучил!! – посетовал депутат.
- Сколько же он хотел за тебя? – заинтересованно спросила она.
- Миллион долларов!!! – гордо произнес депутат.
- Миллион долларов??? – удивилась женщина. - И что, думаешь, за тебя старого хрыча дадут миллион?
- Однако я лидер партии, - приосанился слуга народа, - конечно, дадут!
Женщина помолчала несколько секунд, а потом вдруг обратилась к похитителю с противоположной стороны от той, откуда только что разговаривала:
- Эй, ты, как тебя зовут?
- Слива, - буркнул тот в ответ.
- Слива, - нараспев повторила та и спросила, - а что, Слива, возьмешь меня в долю?
- Что? Что? – еще не веря своим ушам, засопел депутат. – Что вы задумали?
Ого постигло разочарование во всем человечестве.
- Встань на колени и подними руки за голову, - приказала ему женщина.
Депутат подчинился, едва сдерживая истерику.
- Вот это пацанский разговор, - обрадовался Слива такому неожиданному повороту дела, - сколько ты хочешь поиметь?
- Половину, - ответила она.
- Много, - покачал головой Слива, - давай двадцать процентов.
Он торговался только для виду – ему бы выбраться отсюда, надает он этой деревенской нахалке по ягодицам.
- Пятьдесят, - повторила она.
- Хрен с тобой, пусть будет так, - быстро сломался Слива.
Ему не терпелось увидеть лицо этой наглой стервы. И откуда только взялась такая в этой глуши?
- Поведем его ко мне, запрем в погребе, - сказала женщина.
- Никто не увидит? – спросил Слива.
- Ночь на дворе, все спят, - ответила та, - это ты по козе моей стрелял?
- Убил я ее случайно, - повинился Слива, - думал мент подползает, не видно же ни хрена.
- Сволочь ты, - сказала она в сердцах, - эта коза мне как сестра была!
- Ну, прости, - повинился Слива.
- Идите назад по тропинке, потом свернем, - приказала женщина.
- Дай хоть обрез найду, - попросил Слива.
- Он уже у меня, - ответила та.
Слива только причмокнул – проныра ему начинала уже нравится, хотя он ее еще ни разу в лицо не видел. Они шли минут десять по тропинке, потом женщина сказала повернуть направо, плутали еще около получаса и наконец наткнулись на колья старого забора.
- Справа калитка, - сказала она сзади.
Вошли на темный двор, женщина посветила фонариком и Слива увидел прямо перед собой покосившуюся дверь погреба с огромным замком.
- Ключи от замка сверху на косяке двери, - сказала она, - вниз ведут ступеньки, там вторая дверь, ключи там же. Справа на бочке веревка, свяжи его, запирай, а сам выходи.
- А-а-а, - попытался протестовать депутат, но был заперт внутри против воли.
Слива так и сделал. У него было опасение, что «амазонка» запрет его в погребе вместе с депутатом, но этого не случилось. Вышел на поверхность, прошли в дом – хибару с низким потолком и затхлым запахом. Она включила свет и повернулась. Женщина была невысокой симпатичной с большими губами лет сорока на вид. Это по-старушечьи завязанный платок ее сильно старил. Словно чувствуя это, она сняла его и сразу помолодела лет на десять. По плечам рассыпались светлые волосы.
- Ты чего одна тут живешь? – спросил Слива, оглядывая грязное помещение.
- С козой жила, - ответила женщина, разглядывая Сливу.
Она отошла, села на скамейку, закинув ногу на ногу. Слива про себя отметил, что женщина скорее всего в молодости была ничего себе, но теперь располнела малость в бедрах, зато грудь излишняя полнота не портила.
- Где мой обрез и твое ружье? – спросил Слива.
- Твой обрез я припрятала, а ружье всегда со мной, - ответила она.
И тут же прищелкнула языком так, как будто щелкнула затвором. Слива понял, что его по дурацки провела какая-то деревенская недотепа, запугала несуществующим ружьем. Он снова почувствовал себя сильным и крутым.
- Ты тут плечи-то особо не расправляй, - сразу увидела его «воскрешение из пепла» женщина, - и не вздумай дурака валять.
- А то что? – с усмешкой спросил Слива.
Она не ответила, а только снова прищелкнула языком, но уже с другой интонацией. Сзади послышался грозный рык. Слива обернулся и увидел в дверях огромного пса – помесь ротвеллера и дворняги. Он скалил свою желтую пасть, из которой текли длинные сталактиты слюней. Слива опять растерялся.
- А ты думаешь легко порядочной девушке одной в такой глуши жить? – спросила она, прикуривая сигарету. – Всяких козлов немерено шастает в округе. С собакой спокойнее. Садись, чего ты стоишь?
