— Хватит, Белозерский! Ваша забота о ближних в самом деле чрезвычайно трогательна! Особенно хорошо вы позаботились о Самсонове и Саранцеве. Да и Андрея Шевцова отеческой теплотой не обидели.
Произнеся эту длинную для него речь, Гром зашагал по кабинету, а потом вынул телефон, намереваясь звонить. Тем временем слово, как говорится, взяла я:
— Ладно… я вижу, вы все понимаете, и нет надобности расточать гневные реплики. В принципе, все ясно. Вы хотели наладить производство и сбыт допинга нового поколения, который обладает уникальными свойствами в плане воздействия на человеческий организм. К тому же практически не обнаруживается при экспертизе, переходя в пассивную, подавленную форму. Вы пробовали препарат на Шевцове и пришли к блестящим результатам. Шевцова вы продать не могли, потому что он не сумел бы играть на прежнем уровне без допинга. Вот тут-то и было ваше основное прикрытие. Все думали, что вам невыгоден срыв контракта с испанцами, а все обстояло как раз наоборот. Да, вы теряли миллионы долларов, но приобретали несравненно больше. Случайно подслушавший разговор Шевцова и Нилова Самсонов поплатился жизнью. Вы не рискнули объявить о смерти вашего футболиста сразу же после того, как убили его, потому что опасались: вдруг в мертвом организме лошадиная доза допинга не рассосется, не перейдет в пассивное состояние. Потому вы попросили Блохина, с которым водили старинное знакомство через Толмачева, забрать труп. При этом Блохин должен был убить охранников офиса, и все оформили бы как бандитское нападение. Никто бы и не связал это с исчезновением Самсонова. Все так и было бы, если бы охранник не услышал звука мобильного телефона, который вы впопыхах забыли отцепить от пояса Саши. После всей этой суматохи первым явился ваш хороший друг майор Толмачев. Быть может, он должен был явиться в любом случае — например, для того, чтобы уничтожить Блохина. Кто вас знает, вы склонны к замысловатым путям решения проблем. Потом вы подумали, что Шевцов — парень нервный, придавленный всеобщим вниманием, да еще увешанный аппаратурой. Вы решили, что Шевцов стал слишком опасной фигурой, что пора его ликвидировать, так как реальную коммерческую цену он имеет только в сочетании с этим самым "тропиком Козерога". Красивое название. Потом вы подумали, что нужно свалить вину за все происшедшее на кого-нибудь из клуба, ведь очевидно было, что заказчик сидел в "Арсенале". Саранцев подходил для этого лучше всего: на него — гора компромата, тем более что, вероятно, вы изначально мыслили спихнуть все на него — недаром попросили об услуге не кого-нибудь, а Володю Блохина — старого приятеля и подельника Олега Денисовича. Нет надобности говорить, что Блохин и Саранцев были обречены. И все бы хорошо, да Саранцев нашел способ разубедить меня в его виновности.
Белозерский повернулся к Толмачеву и вперил в того горящий взгляд. И тут произошло непредвиденное. Толмачев, который все это время сидел словно окаменев, вдруг вскочил и опрометью выбежал из кабинета.
Это произошло так стремительно, что никто не сделал и движения, чтобы задержать майора. Только Гром тихо проговорил в телефонную трубку:
— Дежурный? Говорит генерал Суров. Да, Суров. Сейчас на выходе из здания будет майор Толмачев. Задержите его и доставьте в камеру следственного изолятора. Да, вы не ослышались. Все.
Я вздохнула и произнесла:
— Ну а остальное, как говорится, было делом техники. Мы доставили мать Шевцова из Дюссельдорфа, чтобы обезопасить ее. Потом явились на похороны. Арест Шевцова был фикцией. Мы просто хотели сообщить ему, что его матери ничто не угрожает и что он может рассказать то, что давно собирался рассказать, но боялся. Мы могли арестовать и вас с Ниловым, но решили затеять более тонкую игру. Вы не могли не явиться сюда самолично, потому как у вас не было иного выхода. Вам нужно было вытаскивать отсюда Шевцова. Вот и все. Ага… а вот это, кажется, последний участник нашей маленькой драмы.
Дверь кабинета открылась, и ввели Нилова. Нет, я была не права, когда говорила, что сегодня днем, на кладбище, Даниил больше, чем когда-либо, походил на жабу. Тогда была лягушечка. Жаба была сейчас — складчатая, пупырчатая, мерзкая.
Даже как-то не укладывалось в мозгу, что этот жалкий человек — блестящий химик, что ему удалось синтезировать допинг, на котором можно было заработать миллионы долларов.
Осталось вкратце досказать, как закончилась эта история. Впрочем, нельзя сказать, что она закончилась. Следствие идет полным ходом.
Георгий Павлович Коренев был снова назначен тренером "Арсенала".
Разумеется, в его команде уже не было игроков Шевцова и Самсонова. Первого хотели посадить в следственный изолятор, но, принимая во внимание его здоровье, сделали снисхождение, и вместе с матерью и под наблюдением сотрудников ФСБ Андрей улетел в Германию на лечение, потому как его здоровье оказалось фундаментально подорвано препаратом Даниила Нилова; второй же…
Белозерский, Толмачев и Нилов содержатся в СИЗО, и конца их содержанию там не видно. Следствие обещает быть долгим, и, вне всякого сомнения, закончится оно не в пользу экс-вице-президента "Арсенала" и бывшего "массажиста".
Кстати, Саранцев не успел выйти из СИЗО, как тут же попал туда снова — всплыли старые грешки, которые до того прикрывал Белозерский на случай, если ему надо будет надавить на Олега Денисовича.
Врач команды Слава Котов попал в "психушку" с диагнозом "белая горячка".
И особо — о Наташе Самсоновой. Она не долго горевала по убиенному мужу и через два месяца после его смерти вышла замуж. Кстати, тоже за футболиста и тоже из "Арсенала" — за капитана команды Ивана Лаврова.
И только одна загадка до поры до времени оставалась для меня неразгаданной в этом деле.
А именно — каким образом Гром, генерал Суров, умудрился найти время и вылететь в Питер по такому малозначимому, как казалось ему сначала, делу. Он, кто ни на мгновение не должен выпускать из рук контроля над подчиненной ему могущественной структурой!
Я спросила у него об этом напрямую.
И он ответил:
— Дело в том, что у меня был выходной день. Меня замещал мой первый зам Пчелинцев. Ну… я и решил: нечего балбесничать. Надо отдыхать активно. И отдохнул.
А потом, лукаво посмотрев на меня, добавил:
— Только, Багира, и не думай меня осуждать… дескать, Андрей Леонидович, вы и так загружены, вам отдохнуть надо было, раз выпал один денек. Ты сама, между прочим, выбрала себе именно такой отдых.
