Беднов направился на регистрацию билетов.
— Рейс задерживается, — предупредили его, возвращая билеты. — На неопределенное время.
— Что это значит? — спросил он, чувствуя, как по спине расползается предательский холодок. — Почему задерживается?
— По техническим причинам, — холодно ответили из окошечка. — Если у вас есть вопросы, обратитесь к администратору.
— Я знаю, к кому обратиться, — раздраженно сказал Беднов и отправился искать начальника аэропорта.
Тот находился в своем кабинете и был занят — вел какой-то серьезный разговор с тремя мужчинами в форме гражданской авиации. Беднов, не обращая ни на кого внимания, подошел вплотную к столу, за которым сидел начальник.
— Моя фамилия Беднов, — сердито сказал он.
— А моя — Сидоров, — насмешливо заметил начальник. — И что из этого?
— Я тот самый Беднов! — с нажимом сказал Андрей Борисович. — И попробуйте не оказать мне внимания — это дорого вам обойдется!
Мужчины в форме переглянулись, но ничего не сказали, а начальник сделал кислое лицо и, сменив тон, осведомился:
— Что у вас случилось?
— Почему задерживается вылет на Красноярск? — строго спросил Беднов. — Что за технические при — чины?
Начальник помрачнел лицом, зачем-то взял из пластмассового стаканчика ручку и задумчиво постукал ею по настольному стеклу.
— Вы хотели лететь этим рейсом? — уточнил он, глядя на Беднова с каким-то нехорошим интересом.
— Лететь должны моя жена и дочь, — отчеканил Беднов. — Это что-то меняет?
— Я бы посоветовал вам отложить поездку, — мягко сказал начальник, швыряя ручку обратно в стаканчик. — Если она не вызвана неотложной необходимостью.
— Она вызвана именно насущной необходимостью! — зло заявил Беднов. — Что с самолетом?
— Понимаете, случилась очень странная вещь, — пряча глаза, сказал начальник и вдруг спросил: — Я слышал, у вас в офисе убили сотрудницу выстрелом из этого… как его… арбалета?
— Возможно, — скрипнув зубами, ответил Беднов. — Какое это имеет отношение к делу?
— Боюсь, самое прямое, — всем своим видом изображая огорчение, сказал начальник. — Сегодня ночью кто-то выстрелил стальной стрелой в иллюминатор самолета. Стрелу нашли на асфальте — потому этот случай, к счастью, не остался незамеченным. В иллюминаторе крохотная трещинка, но на большой высоте это чревато. Теперь мы должны заменить стекло — это займет время. Кроме того, механики получили распоряжение самым тщательным образом осмотреть весь самолет — не исключено, что могут обнаружиться еще какие-то повреждения…
— Это невозможно! — заявил Беднов, бледнея.
— Ну, батенька! — воскликнул обиженно начальник. — Мы тут все свидетели… Между прочим, следователь уже был! Будет возбуждено уголовное дело по факту… А вы говорите, невозможно!
— Это черт знает что! — прорычал Беднов, почти не слушая его. — Где же была ваша охрана?
— Э-э, дорогой! Охрана! Площадь у меня видите какая? На каждый метр охранника не поставишь!
— У вас что — на каждом метре по самолету стоит? — с ненавистью спросил Беднов.
— Будете жаловаться? — кротко спросил начальник, устало прикрывая глаза ладонью. — Жалуйтесь! Это ваше право. Но, между прочим, у меня тут еще ни один не погиб, и ЧП худо-бедно, но мы предотвратили… Вам это ни о чем не говорит?
Беднов, не таясь, грязно выругался и вышел, хлопнув дверью. В комнате для отдыхающих он появился мрачнее тучи.
Жена его, сидя на диване, неотрывно смотрела в окно и думала о чем-то своем. Наташа-младшая стояла с ней рядом и, дергая мать за брюки, канючила что-то, морща нос. Та отвечала ей невпопад.
Увидев хозяина, охранники все как один поднялись и шагнули навстречу.
— Рейс откладывается! — гаркнул Беднов. — На неопределенное время! Ночью им засадили стрелу в иллюминатор! — Он не хотел этого говорить, но бурлившие в нем чувства требовали выхода.
Охранники озадаченно переглянулись. Беднов сунул руку в карман и вытащил оттуда авиабилеты. Тупо посмотрев на них, он шагнул затем к жене и протянул билеты ей. Она некоторое время сидела неподвижно, словно не слышала ничего и не видела.
— Все! Поехали отсюда! — выкрикнула она вдруг высоким вибрирующим голосом и, выхватив из рук мужа билеты, порвала их в клочки. — Я не останусь здесь ни одной минуты!.. И вообще… — Она обернулась и, найдя взглядом дочь, дернула ее за руку. — Ступай за мной!
— Что ты намереваешься делать? — спросил Беднов, загораживая ей дорогу.
Она несколько секунд всматривалась в его лицо неподвижными ненавидящими глазами, и Беднов уже ждал от нее крика, истерики, но она вдруг сказала очень тихо:
— Как я устала с тобой!
Беднов взял ее за плечи и легонько встряхнул.
— Сейчас не время, — строго сказал он. — Поедем сейчас домой — там разберемся.
— Мне все равно, — покорно произнесла жена.
Охранники снова сомкнули кольцо и торопливо повели Наталью с девочкой к выходу. Беднов шел впереди, зорко озираясь по сторонам. Люди расступались перед ним.
На улице быстро погрузились в «Мерседес» и поехали. Наташа-младшая неожиданно расплакалась, и мать принялась утешать ее. А Беднов почувствовал странное успокоение и удивился этому чувству.
Обратный путь проделали без происшествий. Въехав во двор, «Мерседес» притормозил, и Беднов, наклонившись к окошечку, спросил у охранника, все ли спокойно.
— Да все нормально, Андрей Борисыч! — живо ответил парень. — Повар пришел, девчонки… А что вернулись, Андрей Борисыч?
Беднов, не отвечая, махнул рукой, и автомобиль подъехал к крыльцу. Охранники выскочили из машины и, прикрываясь щитами, помогли выйти обеим Натальям.
В холле Беднов окончательно почувствовал себя в безопасности.
— Чемоданы! — напомнил он Виталию и сразу пошел к себе наверх, словно забыв про жену.
Она растерянно оглянулась, словно место, куда она попала, было абсолютно ей незнакомо, а потом, усталым жестом отбросив со лба волосы, спросила с улыбкой у дочери:
— Ну, что, путешественница, пойдешь досыпать или будешь пить какао?
— Буду какао, — заявила младшая Наталья, к которой начинало возвращаться хорошее настроение.
— А где будешь — у себя в комнате или пойдешь в столовую?
— У себя в комнате… Нет, в столовую! — сказала Наташка.
— Я отведу девочку! — Ангелина Ивановна выросла словно из-под земли — глаза ее смотрели требовательно и сердито. — Пойдем, Наташенька! — Она взяла девочку за руку и повела в столовую.
Беднова вздохнула и пошла вверх по лестнице — ей хотелось побыть одной. Нервозная обстановка в доме поселила в ней страх к открытым пространствам. Она не очень понимала, чем вызван этот страх, почему все обитатели дома постоянно озираются, говорят вполголоса и предпочитают не выходить на улицу. До нее доносились обрывки разговоров о каких-то стрелах, куда-то исчез охранник Володя — а на вопросы о нем все отвечали только пожатием плеч и каким-то невнятным бормотанием. Беднов стал совершенно невыносим и смотрел вокруг так, словно ждал нашествия ядовитых змей.
Все это было невыносимо и пугающе — ей хотелось бежать из этого дома, и одновременно она боялась даже высунуть из него нос. Более-менее сносно она чувствовала себя в своей комнате — иногда даже запираясь изнутри на ключ.
Сейчас Бедновой было просто необходимо отсидеться там, чтобы привести в порядок взбудораженные нервы. Больше всего она боялась, что явится муж, чтобы устроить сцену. Но ей уже расхотелось выяснять отношения — она ждала только покоя.
Поэтому, войдя в свою комнату, Беднова тут же закрылась на ключ. Сбросив дорожный пиджак, она устало опустилась на стул перед туалетным столиком и с сочувствием посмотрела на себя в зеркало. Ей показалось, что под глазами у нее лежат черные круги. Печально вздохнув, Беднова взяла щетку и несколько раз лениво провела ею по волосам, любуясь золотым отливом.
Неожиданно ее взгляд наткнулся на предмет, который подсознательно уже давно не давал ей покоя. Среди флаконов, коробочек, среди всей этой изящной мишуры он выглядел вопиюще посторонним, возмутительно лишним. Мужские духи в эксцентричной упаковке, в виде ручной гранаты — вызывающе зеленого цвета. С утра их здесь не было.
«Что за дурацкие шутки?» — негодующе подумала Беднова, подозревая в шутнике мужа, хотя раньше никогда не замечала за ним склонности к шуткам.
Она взяла флакон в руки — он оказался удивительно тяжел — и из любопытства повернула колпачок.
Последнее, что она увидела, прежде чем взрыв разметал ее мозги по всей комнате, была нестерпимо яркая вспышка, затмившая все…
Прежде чем идти к Грому с докладом, я позвонила и сообщила, что Макаров может выходить из подполья, потому что мне все известно.
