Серега потер переносицу, крякнул и, наконец, глубокомысленно изрек:
— Нужно меньше прислуги в доме держать. Меньше прислуги — меньше проблем. Вот у нас есть приходящая уборщица и приходящая кухарка. И никаких тайн.
— Если так и дальше пойдет, у нас тоже никого из прислуги не останется, — грустно подытожила Сашка.
— О, Шопен попер! — он схватил ее за руку и потащил в малую гостиную, где за роялем сидела Вика. — Значит, настроение наладилось!
* * *
Виола ворвалась в гостиную с горящим взором. И тут же все в комнате заходило ходуном, мебель и та закачалась. Сашка инстинктивно схватилась за подлокотники кресла, чтобы не упасть.
— Есть! — гордо сообщила она и, возложив руку на крышку рояля, застыла, словно изготовилась исполнить арию или романс, на худой конец.
— Поздравляю, — улыбнулась Виктория и, отложив в сторону красочный журнал, который листала скорее от скуки, нежели из интереса, изготовилась выслушать подробный рассказ.
— Пора сматываться, — шепнул Серега Сашке.
Она с ним в душе согласилась, но встать и выйти прямо сейчас было бы верхом неприличия, поэтому она лишь посмотрела на него с сожалением.
Весь день они провели втроем, если не считать периодического вкрапления в их компанию Вована, который прибегал по какому-нибудь нелепому поводу, мешал разговору минут пять, а потом вновь исчезал, изображая жуткую целеустремленность. Впрочем, после третьего такого появления все к этому привыкли и практически уже не замечали его. Сашка понимала, что Вован пытается прибиться к ним от страха и одиночества, которые с утра поселились в каждом из них, поэтому она и не сердилась на него. Но раз уж он никак не мог влиться в компанию и сам покидал их, что же она могла поделать?
Вообще-то общением их времяпрепровождение назвать было нельзя. Они просто сидели вместе в малой гостиной, по большей части молча. Вика листала журналы, сдабривая каждую страницу язвительным комментарием, Сашка то присоединялась к ней, то брала в руки какую-нибудь книжку, Серега время от времени пытался острить, но потом скис так же, как и остальные. Делать ничего не хотелось. О том, чтобы пойти к бассейну, и речи быть не могло. Конечно, воду с Галиной кровью слили, и садовник уже успел надраить его стены до блеска и даже продезинфицировать. Но вновь наполнять водой не стал. Идти к пруду тоже как-то не хотелось. Вообще с купанием сегодня возникли большие проблемы — и вовсе не из-за погоды. Погода стояла отменная, просто не было настроения даже на улицу выходить. К тому же единственным местом, располагающим к некоторой задумчивой печали, которой наполнены были души домочадцев, была беседка. Но ее уже оккупировал Вован, поэтому она как-то сама собой утратила свое очарование. Поэтому все сидели в малой гостиной целый день, даже обедать не пошли. Тем более что обеда-то и не было.
Сашка долго ломала голову, чего это Серега с ними мается. На ее вопросы он лишь сдержанно и смущенно улыбался. Под конец она решила, что он тут из соседской солидарности или все еще из-за смутной надежды ее соблазнить. Бывает же такое, когда мужчине сколько «нет» ни говори, он все равно понять не в состоянии. Она и сама толком не могла ответить себе, почему не желает ответить на пылкость этого парня, с которым еще неделю назад целовалась в любую свободную от бдительного взора Рябого минуту и в любом более-менее тихом месте. Кстати, о Рябом она весь день не слышала. Кажется, следователи, оставив попытки разговорить домашних, перекинули свой пылкий интерес на охрану и прислугу. Может быть, потому Рябой и не появился. И к лучшему. Ему нравилась Галя. Не в том смысле, что он имел на нее виды (все-таки она старше его лет на десять была) — он обожал ее стряпню и часто забегал на кухню перехватить чего-нибудь. Ну и, как водится, болтал с ней о всяких пустяках, и, похоже, ему — такому неприступному и суровому для прочих особ женского пола — пришлась по вкусу дружба с Галей. Может быть, Рябой больше всех переживал, что ее убили. Даже больше, чем отец.
«Интересно, как папе удается заниматься делами в такой день? И кем была для него Галя?»
Вот так прошел день — в тоскливых раздумьях, постных разговорах и нудном чтении журналов.
Однако вечер обещал быть более насыщенным, хотя этого никто и не хотел.
Виола взмахнула рукой, победоносно улыбнулась и сообщила:
— Они сдались!
— Да уж, — Борис плюхнулся в кресло с таким усталым видом, словно только что разгрузил вагон сахара. — Вы бы видели, как она их убеждала. Не женщина, а огнедышащий дракон!
— Более меткую метафору трудно найти, — усмехнулся Серега.
— Они продались нам с потрохами. Контрольный пакет акций у нас в руках, — не обращая внимания на его едкое замечание, продолжила Виола. — Компания «АКТ» теперь будет жить согласно нашей воле. Теперь можно начинать. — Тут она повернула голову и снизошла до того, чтобы полыхнуть взглядом по Сереге: — Спасибо твоему отцу. Он здорово нам помог. Нет, я сама ему попозже позвоню. Вот чаю выпью и позвоню.
— А как насчет ужина? — поинтересовался Борис.
Виктория, Сашка и Серега разом развели руками, из чего стало понятно, что ужина нет и не предвидится.
— А чем вы тут весь день занимались? — искренне удивился он.
— Как-то в голову не пришло, — пожала плечами Сашка, чувствуя себя виноватой.
— Я на кухню не пойду даже под дулом пистолета, — Виктория тут же уставилась в красочную рекламу на странице журнала и принялась демонстративно ее рассматривать.
— Да… — протянула Виола, — действительно жутко.
— Сами… — гневно начал было Борис, но осекся и буркнул еле слышно: — Этим женщины должны заниматься.
— Но у вас же осталось еще целых три горничных, — просиял Серега.
— И Валя, — Борис согласно кивнул.
— Валя! — как всегда, тут же взяв хозяйство в свои руки, Виола направилась вон из гостиной на поиски домоправительницы.
* * *
Я уже ничего не понимаю. По какому такому праву Павел торчит возле отца даже тогда, когда тот работает в кабинете? Почему папа не гонит его оттуда, как выставил бы любого из нас, кто посмел бы вторгнуться в неурочный час? Что у них за дела? Какой он отцу партнер — он же Серегин ровесник! Откуда он вообще взялся, этот Павел? И еще, я не понимаю, почему отец никак не отреагировал на явный успех Виолы в переговорах? Пожал плечами, и все! Нет, не все: буркнул, выходя из кабинета, что-то насчет собрания представителей. Мол, бабушка надвое сказала, что оно вообще состоится, что только умалишенный не станет противиться вступлению его предприятий в холдинг, что никому не интересно лезть под чужое крыло. Разве что совсем проворовавшимся директорам, которые таким образом имеют шанс списать свои хищения. А Виола радостно сообщила, что вот это и есть основной рычаг в уговорах и каждый второй крупный начальник — вор. А за ужином отец вообще отказался говорить о делах, чем довел Виолу до слез, которые она глотала вместе с пережженными котлетами. Да… за ужином отец вел себя крайне странно. Вспоминал, какими мы с Виолой были милыми девочками. Зачем-то рассказал всем, как учил Виолу кататься на коньках, а она нос разбила, когда ей лет шесть было. И про меня тоже… я пошла в первый класс. 1 сентября на площади перед школой было полно народу — дети с родителями. Я ничего не понимала, запуталась, растерялась и вручила букет цветов, предназначенный для моей первой учительницы, чьей-то ошалевшей мамаше. А потом отец вдруг заговорил о том, что никогда не был в Непале, хотя мечтал об этом с самого детства. И говорил это так, что мне стало страшно, будто подразумевал, что никогда в этот чертов Непал уже не попадет. В его голосе было столько сожаления. Я все время косилась на Павла, а он слушал папу молча, но не удивленно, как все, а так, словно понимал причину его сожалений. Хотя это же бред! Ну что стоит отцу полететь в любую точку мира? Хоть завтра. Или когда он немного управится с делами. Ведь летал же он прошлой весной в Париж на целый месяц. Мы тогда здорово повеселились — два дня провели в Лувре, съездили в Версаль, а потом развлеклись в Диснейленде… Отец выглядел таким счастливым. Уже тогда он стал планировать поехать на следующий год в Непал. Почему именно в Непал?
Сашка откинула тетрадь в сторону, вскочила с кровати и, вылетев из комнаты, понеслась к лестнице. Миновав два пролета на одном дыхании, она не останавливаясь пробежала по коридору третьего этажа и наконец, достигнув цели, ворвалась в кабинет отца.
— Инна, мы готовим бумаги к глобальному слиянию, почему и следует провести ревизию во всех компаниях, в которых мы имеем более 15 процентов акций. Иначе просто нельзя, — Аркадий Петрович в упор посмотрел на секретаршу и вдруг улыбнулся, переведя взгляд ей за спину. — В чем дело, детка?
Инна вздрогнула и повернулась к двери. Павел, сидевший в кресле и неспешно пережевывавший печенье, кивнул ей в знак приветствия.
