Ознакомительная версия.
И вдруг Земцова словно проснулась и даже замотала головой: какие еще любовники? Это Ренат, Ренат во всем виноват, это он не может сдержать своих чувств, а у Наташи нет сил сопротивляться такому натиску. Она любила и боготворила только мужа, это известно всем, да и Лева буквально на руках носил жену и жизни себе не представлял без нее и детей. А то, что испытывал к жене своего шефа этот неразговорчивый, себе на уме, татарин, – его личное дело. Это он любит ее, а не она – его. Но если он и дальше будет так же настойчив, то она, конечно же, выйдет за него замуж, станет его женой. Так будет удобно всем, всему их окружению, всем тем, кто вложил деньги в их бизнес. Зачем что-то менять? Ведь Ренат всегда был правой рукой Британа, его тенью. Он все знает, все умеет, и со смертью Левы при умелом раскладе ничего не изменится. И снова эта мысль: разве что в постели Наташи появится другой мужчина. Но тоже не чужой…
Если бы у Мустафина не было алиби, его первого заподозрили бы в убийстве Британа…
Ирина стала мыть посуду, а Юля с Наташей отправились в детскую – укладывать детей. Ренат ушел в кабинет Левы и крикнул оттуда, что будет спать на диване, чтобы Ира принесла ему туда подушку и одеяло.
– Знаешь, – сказала Наташа, когда они остались с Юлей в детской. Девочка уже посапывала в своей кроватке, а маленький Митя лежал в своей постели на боку с широко раскрытыми глазами и, казалось, думал о чем-то своем. – Знаешь, я ведь до сих пор жду, что вот сейчас послышатся звуки – звон ключей или звонок, – и придет Лева. У него была такая милая улыбка, что когда я смотрела на него, то ему все хотелось простить…
– Простить?
– Ну да, – глаза ее забегали, а на лице появился чуть заметный румянец, – он же с головой ушел в бизнес, а я тут дома, одна с детьми… Няни – нянями, но мне, как и любой женщине, вынужденной целыми днями сидеть дома в окружении детей, хотелось бы видеть мужа почаще. В последнее время мы практически нигде не бывали. Я вот, к примеру, люблю театр. Наш театр. Раньше я просматривала весь репертуар. Моя мама работала там какое-то время… администратором. Сама понимаешь – с билетами проблем не было. Думала, вырасту – стану артисткой. Об этом мечтают почти все девчонки. Вот и я мечтала. Но… увы… Хотя я не жалею, у меня же была… вернее, есть… такая замечательная семья, дети… А театр? Куда он денется?..
– Наташа, – начала очень осторожно Юля, словно ступив одной ногой на минное поле, – Наташа, это не мое, конечно, дело…
– Ты про Рената? Я поняла, о чем ты хочешь меня спросить, потому что он не в силах скрывать уже свои чувства…
Говоря это, она старалась не смотреть на Юлю.
– Да, здесь и слепому видно, что он добивается меня. И если раньше его сдерживал Лева, даже не то что сдерживал, просто Ренат старался быть от меня подальше, чтобы Лева не догадался о его чувствах ко мне, то сейчас, когда Левы не стало, он совсем с ума сошел, говорит мне такие вещи…
Она повернулась к Юле и посмотрела ей в глаза:
– Но самое ужасное заключается в том, что он мне не противен… Это ведь плохо, да? Это отвратительно?
– Не мне судить вас…
– Нет-нет, пока рано судить именно нас. Сейчас речь идет только о нем, потому что я еще не решила для себя, как мне с ним себя вести. Пойми, ведь я осталась совсем одна, у меня дети… Откуда мне знать, как сложится наш бизнес, если я отвергну Рената. Это животный страх, Юля, мне страшно остаться без денег и одной. Вот был бы жив Лева, он бы посоветовал, как мне жить дальше. Если бы я была одна, то не боялась бы так сильно. Подумаешь, деньги… Они у меня есть. К тому же я – наследница, я кое-что понимаю. Но, с другой стороны, в «Калине» крутятся деньги таких людей, с которыми шутки плохи. И если они захотят увидеть на месте Левы Рената – а это так, я в этом уверена! – то что останется делать мне, как не подчиниться?
– Ты говоришь так, потому что он тоже нравится тебе, – почти шепотом сказала Юля, рискуя оказаться выставленной за дверь за свою дерзость.
Наташа снова отвернулась. Погладила по головке, склонившись над кроваткой, сначала дочку, потом поцеловала заснувшего под их тихий разговор Митю. Села на диван и пригласила Юлю сесть рядом.
– Он так смотрит на меня, что у меня ноги подкашиваются. У него такие глаза, что, когда я смотрю в них, мне кажется, что я лечу в пропасть.
– Ты испытывала к нему эти чувства и прежде, до того, как Левы не стало? – Земцовой нелегко дался этот вопрос.
– Не знаю… Леву я любила, у нас с ним было все хорошо. Не забывай, что он был моим первым мужчиной… Но между нами с самого начала сложились отношения учитель – ученица, понимаешь?
– Это из-за возраста?
– Из-за всего. Он вообще учил меня жить. И любить. Он делал все нежно, никогда меня не торопил, и я очень благодарна ему за это.
Говоря это, она имела в виду физическую любовь, подумала Юля. Тогда понятно, почему она «терпит» рядом с собой темпераментного и молодого Рената. Это разные отношения, разные типы мужчин, и, видимо, она предполагает совершенно другой секс. Но если раньше ей и в голову не приходило испытать влюбленного в нее Рената, переспав с ним, потому что у нее был Лева, которого она любила другой любовью, то теперь, овдовев и чувствуя, как Ренат стремительно приближается к ней, она, быть может, хочет этого. И даже похороны, которые должны состояться через несколько часов, не отвлекают ее от этой мысли, от этого желания.
Юля улыбнулась своим мыслям и предположениям.
– Пойдем спать… Хочешь, я дам тебе пижаму? У меня есть новая, в розочках…
С похорон Британа возвращались втроем: Земцова, Шубин и Женя Жукова. Все думали об одном и том же: почему почти никто не пришел проститься с Левой Британом?
– Ренат разорвет напополам секретаршу, – сказала Женя. – Я слышала, как он разговаривал с ней по телефону, как орал на нее, спрашивал, кто ей сказал, что похороны шефа переносятся с пятого на шестое октября.
– Да, тут явно кто-то поработал, чтобы сорвать похороны, – даже Шубин казался искренне удивленным. – Выходит, кто-то позвонил вчера секретарше от имени вдовы и сказал, что похороны состоятся не пятого, а шестого… Очень странная история. Вы видели, некоторые из его сотрудников подъехали в самом конце отпевания, наверно, кто-то им все-таки сообщил… Но почему? В чем смысл? Может мне кто-нибудь ответить?
– Понятия не имею, – задумчиво протянула Земцова, кутаясь в черный теплый шарф. – Зато я немного успокоилась за Наташу. Она все-таки поехала на кладбище, но держалась отлично. И правильно, что была в очках. К чему демонстрировать опухшие от слез и бессонницы глаза? Хотя вы правы, и показываться-то было некому. Практически никто из близких его друзей не явился… А ведь его все так любили, так уважали. И вот поди-ка… Зато для Наташи все прошло спокойно. Она до последнего вела себя безукоризненно, только в самом конце, видимо, голова закружилась, и Ренат успел подхватить ее под руки…
– Ренат! – усмехнулась Женя. – Вы видели, он постоянно рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки, как тень. Думаю, он влюблен в нее, скрыть не может – или не хочет – свои чувства. Вот только не поняла еще до конца, хорошо это или нет…
– Раз он так открыто демонстрирует свои чувства, значит, ничего не боится, – заметила Юля. – Я права? Разве убийцы так себя ведут?
– У Мустафина – алиби, вы же сами знаете. Он целый день безвылазно проторчал в офисе, его видели десятки людей…
– А как он вел себя вчера, у Наташи, когда прямо на моих глазах успокаивал ее… Ему действительно словно безразлично, что подумают об их отношениях окружающие… – Тут Юля в который уже раз поймала себя на том, что снова подозревает Наташу в связи с Ренатом. – Хотя несправедливо подозревать женщину лишь на том основании, что в нее кто-то сильно влюблен. Другое дело – она допускает эти вольности…
– Или не замечает их? – предположила Женя. – Мы куда сейчас едем? На другое кладбище – хоронить Инну Зорину?
– У меня в три часа встреча с ее мужем, – сказал Шубин. – Я вас сейчас, девочки, отвезу в агентство, а сам поеду, поговорю с ним… Может, к нам подъедет еще и Корнилов, если успеет освободиться. А вы дожидайтесь меня на месте, не думаю, что наш разговор с этим немцем окажется долгим. Я даже приблизительно знаю, что он будет говорить: ничего не знаю, сам в шоке, до сих пор не могу прийти в себя и прочее… Но встретиться все равно нужно, тем более что у нас на сегодняшний день в плане расследования этого убийства – полный ноль. Ни одной зацепки, ничего… Или мы все расслабились, или же убийства совершил профессионал… Но зачем профессионалу убивать Британа с незнакомой ему женщиной? У меня по-прежнему одна версия, и, на мой взгляд, самая реальная: Британ оказался с этой Инной Зориной случайно там, где им не полагалось находиться. Они либо что-то услышали, либо увидели. Вот их и убрали – по очереди, в разных местах, просто чтобы уничтожить свидетелей…
Ознакомительная версия.
