– Только с одним условием. Вы должны мне рассказать все – всю правду!
Тамара растерянно смотрела на меня и теребила кухонное полотенце.
– Какую правду-то? Я уж все давно рассказала…
– Нет, не все. – Я покосилась на дверь. Тамара тоже на нее посмотрела. Я понизила голос до зловещего шепота и сказала: – Вы мне так и не сказали, с кем встречался Антон. И не врите, что вы этого не знаете!
Последнюю фразу я произнесла довольно грубым и жестким тоном, чтобы Тамара поняла: признаться ей-таки придется. Она как-то скисла, опустилась на стул, поднесла полотенце, которое до этого теребила, к глазам. Но я на этот раз не отступлю! Если надо, закрою дверь и буду здесь пытать повариху, пока она не признается, благо, инструментов для этого на кухне предостаточно. Тамара молчала.
– Я жду, – напомнила я тоном, не предвещавшим ей ничего хорошего.
В это время в дверях возник Глеб. Он едва раскрыл рот, собираясь изречь какую-нибудь глупость, как я быстро подскочила и захлопнула дверь перед самым его носом. Тамара испуганно посмотрела на меня.
– Так с кем? С кем встречался Антон? Назовите мне имя девушки! – потребовала я.
Тамара подняла на меня жалобный взгляд:
– Я скажу, а вдруг от этого хуже станет?
– Кому?
– Ему.
– Так он же умер!
– Он мне не велел никому говорить, понимаете?
Нет, я ничего не понимала. Кто не велел говорить? Кому станет хуже? Я приготовилась еще раз как следует рявкнуть на бестолковую повариху, как вдруг дверь кухни снова открылась. На это раз на пороге мы увидели Инну. Оказывается, она уже вернулась.
– Что здесь за допрос с пристрастием? – холодно спросила она, как всегда, вместо приветствия.
– Да вот, рассказываю Тамаре анекдот, – не моргнув глазом, сообщила я.
– Да?! – изумилась Инна. – А почему она плачет?
Я посмотрела на повариху. Действительно, вид у нее был такой, что, казалось, она вот-вот разрыдается. Тамара тут же кинулась собирать на стол, должно быть, в первый раз в жизни обрадовавшись появлению хозяйки.
– Татьяна, мы с вами, кажется, договорились, что вы будете согласовывать со мной время вашего посещения этого дома!
– Во-первых, вас не было, – сказала я, – я вам звонила.
– А во-вторых?
– Во-вторых, я привезла вам Глеба. – Я выразительно посмотрела на секретаря, маячившего у Инны за спиной.
Инна обернулась и тоже посмотрела на молодого человека, причем так, что тот едва не покрылся инеем с головы до ног.
– А есть еще и в-третьих, – заметила я многозначительным тоном.
– И что же в-третьих?
– Я сегодня видела Дмитрия Алексеевича.
Я ждала хоть каких-то изменений в выражении лица Инны. Ну, хоть как-то она должна была отреагировать на такое сообщение. Тщетно! Как там сказал Василевский? «Она меня любит». Да…Такой наивной я была, когда ходила в детский садик и верила в Деда Мороза.
– Как он? – наконец, выдавила из себя Снежная королева, абсолютно без всяких интонаций.
– Ничего, он в порядке, – соврала я бодрым голосом.
– А милиция что говорит?
– Простите, этого я вам сказать не могу, так сказать, тайна следствия.
– А вы здесь продолжаете искать преступника?
– Продолжаю собирать сведения, – напомнила я.
– Ах, да, сведения… Выполняете за милицию ее работу?
Инна с грохотом закрыла дверь кухни перед самым носом секретаря, оставив его по ту ее сторону. Тамара активно хлопотала, собирая на стол, и делала вид, что ее не касается то, что происходит между ее хозяйкой и странной гостьей, задающей Инне неудобные вопросы. Инна походила с минуту взад-вперед по кухне, якобы рассматривая давно знакомую ей мебель, но вдруг резко повернулась ко мне.
– Татьяна, – сухо сказала она, – сколько вам заплатил мой муж?
– У меня ставка – двести долларов в день. Ваш муж дал мне аванс – тысячу долларов. Предупреждаю: я их не верну, даже не просите.
– Я не собираюсь забирать у вас деньги. – Инна понизила голос едва ли не до шепота. – Напротив, я собираюсь дать вам еще столько же, с одним условием…
Она оглянулась на дверь, ведущую в коридор, потом взяла меня за локоть и отвела на вторую половину кухни, где стоял обеденный стол. Инна села за стол и показала рукой на стул возле нее. Я опустилась на него и посмотрела этой женщине прямо в глаза. Интересно, что она мне предложит?
– Так вот, мое условие: вы уходите из нашего дома и больше никогда здесь не появляетесь. Ни-ког-да!
Инна смотрела на меня с открытой неприязнью.
– Вы не хотите, чтобы я нашла убийцу?
– Я уже говорила: этим занимается милиция. Вот давайте и дадим им возможность выполнить свою работу. А вы получите тысячу долларов – в придачу к той тысяче, что дал вам мой муж, – и исчезнете из нашего дома.
– А как же нераскрытое преступление?
– Я думаю, деньги будут хорошей компенсацией за вашу «подмоченную» репутацию. Хотя… Насчет последней вы можете не волноваться: никто ничего не узнает, обещаю вам.
Инна смотрела на меня очень пристально. И что она думает, что я сейчас с криком «Ура!» брошусь ей на шею? Да, всякие-разные предложения доводилось мне слышать, но такое, чтоб мне предлагали деньги за недоведение расследования до конца… И отчего это она так жаждет выдворить меня отсюда? Неужели ей не хочется, чтобы ее мужа выпустили из «обезьянника»? Может, у них с Глебом – свои дела, а Дмитрий Алексеевич им мешает? Однако молчание затягивается, надо что-то этой мадам отвечать.
– Я так понимаю, что арест вашего мужа не слишком огорчил вас?
– А вот это не ваше дело, – холодно заметила Инна. – Просто я не люблю, когда по дому шастают посторонние! А о Дмитрии Алексеевиче можете не беспокоиться, у меня есть знакомства в милиции, долго он там не задержится.
– Очень хочется в это верить.
– Ну, так как насчет моего предложения?
А она врет! Насчет знакомых в органах. Это видно по ее лицу. Очень, очень хочется Инне избавиться от меня! Потом она выгонит Тамару. Потом… А может, все-таки это она убила Антона? Да нет, на пистолете – отпечатки Василевского, других не обнаружено. Да и рост у нее довольно-таки большой…
Молчание снова затянулось. Инна напряженно смотрела на меня.
– Инна, понимаете…
– Да или нет? Вы берете деньги, или я просто прикажу Тамаре не пускать вас в дом!
– А если милиция не найдет настоящего убийцу, вы представляете, какой срок грозит вашему мужу?!
– Не ваше дело! – Инна злилась уже всерьез, она почти кричала, забыв о предосторожности.
– Инна, я подписала договор, в котором обязуюсь проделать ряд мероприятий…
– К черту ваш договор! Сворачивайте свою деятельность и убирайтесь отсюда! А Тамара с сегодняшнего дня не будет открывать вам дверь. А если посмеет ослушаться – уволю!
И тут произошло то, чего никто не ожидал.
Я заметила ее первой. Она стояла в дверях, бледная, как простыня, и с ужасом смотрела на нас. Она заметно осунулась, под глазами у нее были круги. На ней была домашняя пижама, белая, вся в мишках и зайчиках, в которой она казалась маленькой девочкой. Она держалась за косяк и, казалось, вот-вот упадет.
– Кристина! – я встала и шагнула к ней.
Девушка продолжала смотреть на мачеху. Инна тоже вскочила со своего стула и бросилась к падчерице.
– Кристина, девочка моя, зачем ты встала? Тебе нельзя вставать, иди, немедленно ляг в постель. У тебя только утром была сильная рвота… Ты выпила таблетку, которую?..
– Ты… ты… – Кристина говорила с трудом.
Я, видя, что она едва держится на ногах, на всякий случай обняла ее за плечи, поддерживая.
– Ты всегда ненавидела моего отца! Ты вышла за него из-за денег! И сейчас, когда он в тюрьме, ты рада. Рада, что все так случилось! Ты и пальцем не шевельнешь, чтобы помочь ему… Ты еще и Татьяне мешаешь, а ведь она спасает папу!..
Тут силы ее оставили, и девушка склонилась всем телом к полу. Я подхватила ее и усадила на стул. Инна тоже подскочила к нам. Тамара кинулась наливать в стакан воду.
– Кристина, успокойтесь, – сказала я.
Девушка взяла из рук Тамары стакан и начала пить. «А может, это Инна травит Кристину?» – промелькнуло в моей голове. Что-то девушка какая-то подозрительно бледная, осунувшаяся… Не похоже это на простое отравление! А что: муженька – в тюрьму, падчерицу – на кладбище. И живи себе одна, с деньгами и магазином, как королева!
– Кристина, девочка моя, тебе надо лечь в постель, – заворковала Инна.
– И правда, Кристиночка, пойди ляг, – поддакнула ей Тамара.
Девушка отдала пустой стакан поварихе и подняла глаза на Инну:
– Зачем ты выгоняешь Татьяну? Она ведь хочет помочь отцу! Он же может сесть, и надолго, ты что, не понимаешь? Папа не убивал Антона, его надо выручать! А ты ее выгоняешь… И еще деньги предлагаешь, чтоб только она ушла – я слышала…
– Нет, нет, Кристина, ты не так поняла, я не предлагала Татьяне денег…
– Предлагала, я слышала!
– Успокойся, девочка моя…
– Не называй меня девочкой! – Кристина уже кричала, и я поняла, что она на грани истерики.
