– Да, она ведь до того, как сюда прийти, в другом магазине работала.
– Что вы говорите? В каком?
– А вот напротив нас и чуть наискосок есть магазин стройматериалов. Инна, я знаю, к нам оттуда пришла.
– Правда? Понятно. Ну, что ж, спасибо, загляну к вам как-нибудь еще, мне ведь ванна нужна.
– Заходите, мы поможем вам все подобрать. До свидания.
Я покинула магазин и перешла через дорогу. Метров двадцать пешком – и я наткнулась на магазин с вывеской «Строймастер». Я вошла и принялась разглядывать ассортимент. Интересно, а здесь работали одни мужчины! Девушка была только на кассе. Я подошла к одному из продавцов и спросила:
– Скажите, пожалуйста, здесь года четыре тому назад работала девушка по имени Инна?
– Ну, работала, и что? – он посмотрел на меня подозрительно.
– А сейчас она работает?
– Нет, она перешла в другой магазин.
– Ой, как жаль! Она мне так нужна! Мы с ней когда-то дружили, и она одолжила мне книгу, а я все никак не могу ее Инне вернуть…
Взгляд молодого человека стал каким-то странным. Он не то усмехнулся, не то скривился. С минуту парень пристально разглядывал меня, и мне это было весьма неприятно. Наконец, он сказал:
– Инна ваша ушла в магазин «Мойдодыр», вон там, напротив. Только мне кажется, что она и там больше не работает. Уж и не знаю, как вы будете возвращать ей… книгу.
Продавец оглядел меня с ног до головы еще раз – почти презрительным взглядом. Мне даже стало как-то не по себе.
– Простите, а телефона ее у вас случайно не осталось?
– Знаете, что… ДЕВУШКА… шли бы вы… куда шли! И не мешали бы нормальным людям работать. – С этими словами продавец с гордым видом отошел от меня.
Я растерялась. Почему он выделил слово «девушка»? С нажимом так сказал, по-моему, даже пренебрежительно. Я что, непохожа не девушку? С моей-то фигурой?! Нахал! Ну, да, я, конечно, в джинсах и кроссовках, но все остальное?.. Нет, ну, правда, нахал!
Расстроившись, я пошла к выходу и остановилась на крыльце магазина – покурить. Здесь стоял какой-то мужчина, судя по его униформе, тоже работник магазина, и дымил сигаретой. Когда я затянулась, он взглянул на меня и сказал:
– Вы, кажется, Инну ищете?
Я тоже посмотрела на него. Может, и этот пошлет меня куда подальше?
– А что? – спросила я с вызовом.
– Ничего. Я ее тоже застал. Извините, конечно, но Инна ваша… просто ненормальная была! Здесь за ней один парень ухлестывал, хороший такой, симпатичный. Так она на него даже не взглянула ни разу. А сама всегда в штанах и рубашке ходила, как пацан. Это, конечно, не мое дело, но поговаривали, что она лесбиянка.
– Да-а-а?! – мое удивление было предельно искренним, даже играть не пришлось. – А других доказательств, кроме ее одежды, у вас нет?
– Нет, я только повторяю то, что от других слышал. И еще, она стриглась всегда очень коротко, под мальчика. Так что если вы… извините, не такая, то вам ее искать не стоит. Нормальных мужиков кругом – полно!
С этими словами мужчина выбросил окурок в урну и вернулся в магазин. А я пошла к своей машине.
Я села в свою «девяточку» и постаралась привести мысли в порядок. Значит, вот как оно все повернулось: Инна – лесбиянка! Не хило закручено! Правда, это пока что ничем не подтвержденная информация, но все-таки… Тут я вспомнила, как она всегда одевается: брючный костюм или шорты, и ни разу я ее в юбке не видела. Точно! А я еще думала: что в ее облике не так? Вот что – одежда: Инна одевалась как мужчина. Да и в поведении ее мало чего от женщины… Хм, а как Глеб-то вокруг нее увивался! А она на него – ноль эмоций. Естественно, зачем ей Глеб? Я слышала, что у лесбиянок мужчины вызывают отвращение. Но как же тогда она вышла замуж за Василевского? Он ведь как-никак мужчина? Здесь ответ, похоже, предельно прост: деньги! Если Инна на тот момент была всего лишь продавщицей в магазине – а какая зарплата у продавца, это каждый знает, – и тут вдруг – разведенный хозяин этого самого магазина, да еще и расстроенный недавним разводом! Несколько сочувственных фраз – а мужчины всегда ищут сочувствия в таком положении, – и на тебе! Готовый жених. Ему одному так плохо! А с женщиной, которая его понимает и сочувствует ему, конечно же, хорошо! Василевский сам говорил: «Инна меня любит». Понятно, что он принимал за любовь… Бедный Дмитрий Алексеевич! Я-то думала, что придется мне его огорчить, рассказав об ухаживаниях его секретаря за Инной, а вышло, что тут и кое-что похуже… Ну, вот вам и мотивчик нарисовался: жена-лесбиянка ненавидит мужа (равно как и всех остальных существ мужского пола), и его устранение дает ей двойное преимущество: во-первых, она от него избавляется, во-вторых, остается «наедине» с его деньгами. И теперь, уже богатая и свободная, она может выбрать себе достойную подругу… или как там у них называется партнер? А что, вполне вероятно.
Я достала распечатку звонков с мобильника Антона. Так, и что это за номера? Ну, вот этот, похоже, номер Василевского. Я взяла свой телефон и нашла там номер, который дал мне Дмитрий Алексеевич. Точно, это он. Значит, они же созванивались, естественно. А это что за номер? Антон в этом месяце звонил по нему довольно часто. Черт! Надо было спросить об этом Андрея еще там, в отделении. Вот теперь снова придется звонить ему, уточнять, снова отвлекать его от работы…
Я уже собралась было отругать себя как следует за несообразительность, но вдруг увидела, как из дверей магазина вышел Глеб. Он держал под мышкой папку и имел такой деловой и озабоченный вид, что можно было подумать, что это он – хозяин этого магазина. Глеб поглядел на часы, поправил прическу, хотя что там было поправлять, и так волосинка к волосинке лежит. Потом он полез в карман, достал мобильник и начал кому-то звонить. Свой разговор по телефону он сопровождал активной жестикуляцией, как артист в кино. Смотреть на него со стороны было и забавно, и неприятно: Глеб рисовался даже перед прохожими, которые, окинув его рассеянным взглядом, безучастно проходили мимо. Но секретаря равнодушие зрителей, похоже, не смущало: он самозабвенно продолжал свое выступление-пантомиму. Наконец, закончив разговор и убрав мобильник в карман, Глеб пошел по тротуару в сторону центра. Я медленно поехала за ним. Глеб зашел в цветочный магазин и появился оттуда через пять минут с букетом роз в руках. Представляю, как отреагирует на это Инна!
Потом Глеб заглянул в продовольственный и вышел оттуда с коробкой конфет. Наивный дурачок! Он что, до сих пор не знает, как Инна относится к сладкому? Как только она увидит на обратной стороне коробки, сколько калорий содержит это лакомство, она придет в ярость! И хорошо, если эта коробка полетит просто в мусорное ведро, а если Глебу в голову? Далее путь секретаря лежал на улицу Межинскую, и я поняла, что он идет к остановке маршрутки, которая следует за город в коттеджный поселок. Ну, ну! Экономит на такси? Практичный человек.
Я поравнялась с Глебом и, глянув в окно пассажирской дверцы, окликнула его. Он изумленно посмотрел на меня и расплылся в обольстительнейшей улыбке:
– О! Татьяна! А вы здесь каким чудом?
Ах ты, двуличный негодяй! Инны рядом нет, можно и с другой пофлиртовать? Ладно, я с тобой еще разберусь.
– Я случайно ехала мимо, смотрю – вы идете. Дай, думаю, поздороваюсь. А вы никак к даме сердца собрались, Глеб?
Секретарь смущенно посмотрел на букет и промямлил:
– Да я это… знаете ли… вот, купил…
– А я к Василевским еду, – сказала я, – вам со мной, случайно, не по дороге? Может, подвезти вас?
Глеб задумался. Я поняла, что ввела его в искушение: с одной стороны, он не хотел, чтобы я знала, что он едет к Инне с таким презентом, с другой – не хотел тратить время и деньги на маршрутку. На машине ведь получится быстрее, да и платить не надо. Наконец, жадность победила. Глеб прыгнул в мою машину, и я направила ее к коттеджному поселку.
По дороге, чтобы не тратить времени даром, я решила «закинуть» секретарю несколько вопросов:
– Глеб, скажите, как, по-вашему, Дмитрий Алексеевич хорошо относился к своему водителю?
Глеб повернул голову и посмотрел на меня со своей слащавой улыбкой:
– Татьяна, дался вам этот водитель! Неужели нам с вами больше поговорить не о чем?
– Как понять – «дался этот водитель»? Его, если вы помните, убили! А я это дело расследую. Или вам все равно?
– Да нет, конечно, не все равно. Просто… Дмитрий Алексеевич носился с Антоном, как курица с яйцом: «Антон поступил в институт! Антон очень обязательный человек! Антон!.. Антон!..» Ну и что, что он поступил? Я вот давно уже закончил институт, однако Дмитрий Алексеевич не кричал на каждом углу: «Глеб закончил институт! Глеб очень деловой человек!» Даже обидно как-то: работаешь, работаешь по десять часов в день – и никто этого не ценит. Разве я не заслужил, чтобы меня тоже хвалили?! Я во все дела Дмитрия Алексеевича вникал, могу отвечать на звонки, вести переговоры… Да я много чего могу! Я давал ему нужные советы, помогал во всех делах… Да разве все вспомнишь?! Ну, и кто меня ценит, кто хвалит?
