– Да понимаю я все! – поморщился Васик. – Маху дал… Прости, Даша. Но ты сама понимаешь – Ольга пропала – у меня голова забита только этим…
– Алкоголем у тебя голова забита, – проворчала Даша, – алкоголем… и все. Думай теперь, куда нам бежать отсюда. Пока не нагрянули гости… Из солнечной страны Кавказии…
Несколько минут Васик напряженно размышлял.
– Можно на отцовскую дачу, – проговорил он наконец, – под Москвой. Далеко – место глухое… Никого там нет.
– Место глухое… – передразнила Даша, – если дача твоего отца – неужели трудно будет тебя там отыскать?
– Трудно, – кивнул Васик, – дача не на отца записана, а на другого человека совсем. Тот ему за долги отдал эту дачу давным-давно. Отец вскоре после этого быстро стал подниматься – и за другими делами забыл про дачу. Так и не оформил на себя. А я частенько туда ездил… Там ведь это… сторож живет. Садовник еще и горничная. Отец все хотел на меня эту дачу переписать, но все с делами никак не может развязаться… Времени у него нет бумажками заниматься. А я почти каждый месяц туда ездил. Бабки отвозил садовнику, сторожу и горничной…
– Каждый месяц? – удивилась Даша. – Но почему я об этом ничего не знаю? Я думала, я твоя лучшая подруга…
Васик замялся.
– Ага, – догадалась Даша, – горничная?
Васик смущенно кивнул.
– Светка ее зовут, – сказал он, – рыженькая такая. Она вообще-то замужем за садовником, но тот… Ну, короче говоря, дурак он редкостный. Кроме своей своих цветочков и своего допотопного «Москвича», ничего знать не хочет. А Светка молодая…
– Ладно, – прервала разговорившегося Васика Даша, – поехали туда. Прямо сейчас. Времени терять нельзя.
Она решительно поднялась с кресла.
– А Ольга? – спросил вдруг Васик.
Даша застонала, схватилась руками за голову и снова опустилась в кресло.
– Ах ты, господи… – сквозь зубы пробормотала она, – как же нам теперь… Но ведь сидя на одном месте и от каждого звонка в дверь дергаясь, мы ей ничем помочь не сможем… Только себя погубим.
– Ольга – не простой человек, – задумчиво проговорил Васик, – мы найти ее не можем. А она нас – если захочет – найдет. Используя свои экстрасенсорные способности.
– Получается, что мы кидаем ее в беде, – явно не слушая Васика, сказала Даша.
В дверь позвонили. Васик и Даша вздрогнули одновременно. Даша даже тихонько вскрикнула.
– Ну вот, – прошептал Васик, – начинается…
Снова звонок – гораздо длиннее предыдущего. Васик поднялся с дивана и на заметно подгибающихся ногах подошел к двери.
– Кто там? – прокашлявшись, спросил он.
– Водопроводчики, – ответил ему хриплый голос с явным кавказским акцентом, – открывай, сука! А то дверь сломаем!..
– Сломают, – прошептала Даша за спиной у Васика, – дверь деревянная. Вылетит после первых двух ударов. Что нам теперь делать?
В двери снова позвонили. Васик отпрыгнул от двери, едва не сбив с ног Дашу.
– На балкон, – обернувшись, шепнул он ей, – в этом доме балконы соединены лестницами. На случай пожара. Выберемся на крышу, оттуда – через другой подъезд на улицу. Поймаем тачку и – на дачу сразу…
Схватив оторопевшую от слишком резкого поворота событий Дашу за руку, он потащил ее к балконной двери.
Прошло не менее десяти минут – и квартира, где только что были Васик и Даша наполнилась криками и топотом множества ног.
– Свалили, падлы… – прорычал огромного роста кавказец с бритой наголо головой, – через балкон. Армен нас убьет теперь… А ну быстро отсюда, пока соседи мусоров не вызвали!..
Проснуться и не знать – где ты и что ты – человек, тумбочка или, допустим, каменная кладка церкви на крови: согласитесь, довольно странное пробуждение.
Некоторое время я лежала, не открывая глаз, пока в памяти не всплыли имя мое и фамилия – Калинова Ольга Антоновна.
Да-да… «Последний день Помпеи», жуткая погоня, прорыв в наш мир… Машина Васика… Кинотеатр! Я должна быть в кинотеатре.
Открыв глаза, я увидела белый потолок. Несколько минут я лежала, не двигаясь – совсем не ощущая в своем теле каких бы то ни было сил. Довольно поганое состояния – чувствовать, что с трудом могу пошевелить рукой – настолько я ослабла.
«Что же это я? – вдруг пришло мне в голову. – Ведь я же использовала всю свою энергию на то, чтобы прорваться из того измерения, куда занесла меня моя галлюцинация в свой мир. Интересно, сколько я буду восстанавливать силы. И еще кое-что мне интересно – где я все-таки нахожусь?»
Мне все-таки удалось приподнять голову и осмотреться. Как выяснилось, я лежала на койке – судя по всему – в больничной палате. Кроме меня в палате находились еще трое – маленькая старушка с лицом похожим на печеное яблоко, толстая женщина средних лет с большой копной грязных обесцвеченных волос на голове и юная девушка – почти девочка, бритая наголо и такая худенькая, что казалось, будто из ее тельца вытащили скелет, оставив лишь тонкую почти прозрачную оболочку.
Старушка и толстуха молча лежали на своих койках, а девочка, что-то бормоча себе под нос, металась из одного угла палаты в другой – словно ее гоняли беспутные струи сквозняка.
«Странная какая-то больница, – подумала я, – от чего здесь лечат? Это случайно не…»
Дверь медленно отворилась, и в палату величаво вплыл очень толстый немолодой мужчина в белом халате с гладко выбритой головой. Когда он подошел поближе, я поняла, что ошиблась – голова его была не выбрита, а просто-напросто лыса – как моя коленка.
Заметив, что я смотрю на него, мужчина направился прямо ко мне. Позади него собачьей побежкой бежали два здоровенных лба в белых халатах.
«Санитары, – догадалась я, – та-ак… кажется, я начинаю уже понимать, куда я попала».
Величавый щелкнул пальцами, и тут же рядом с моей койкой возник стул – я даже не успела заметить откуда он появился.
– Вот и чудненько, – проговорил величавый, усаживаясь на стул, – как вы себя чувствуете?
Неважно я себя чувствовала. Я так и сказала ему:
– Неважно…
– А вы ложитесь, ложитесь… – заботливо уложил мою голову на подушку величавый, – вы еще очень слабы, вам отдыхать нужно… Как ваше имя?
– Калинова Ольга, – чуть было не ответила я, но сдержалась. Кавказцы, конечно, разыскивают Васика. Но они видели и меня, и Дашу вместе с ним, так что… поостерегусь я пока свое имя называть.
Разыграю пока временную амнезию. Осторожность никогда не повредит.
– Не помню… – простонала я, – ничего не помню. Какой сегодня день?
– Понедельник, – ответил величавый и посмотрел на часы, – половина третьего пополудни. А вы, уважаемая, что – совсем ничего не помните или?..
Понедельник! Плакала моя работа… Впрочем, какая мне сейчас работа. С постели подняться не могу.
– Совсем ничего не помню, – подтвердила я, – где я нахожусь? Как я сюда попала.
– Ну, это я вам с удовольствием расскажу, – ласково улыбаясь, проговорил величавый.
Прежде чем начать мне что-либо рассказывать, он достал из внутреннего кармана пиджака, который оказался у него под халатом, курительную трубку, но курить не стал, просто стиснул мундшук зубами, словно так ему было бы удобнее говорить.
– Вас привезли к нам санитары скорой помощи, – произнес величавый.
К нам? Куда это к нам?
– Где я? – снова простонала я. – Кто вы?
– Вы находитесь в районной психиатрической больнице, – с готовностью подсказал мне величавый, – а я – главный врач этой больницы. А зовут меня Никифор Никифорович. Правда, сомневаюсь я, что вы запомните мое имя… учитывая ваше-то состояние…
Запомню, запомню…
– Итак, – продолжал величавый главврач районной психиатрической больницы Никифор Никифорович, – санитары скорой помощи сказали, что вас нашли в зрительном зале кинотеатра… К сожалению, не помню, как назывался кинотеатр. Вы находились без сознания, а граждане, которые скорую помощь вызывали, вас в сознание привести никак не могли. В машине скорой помощи с вами случился какой-то припадок, вы стали буйствовать, в результате чего вас пришлось даже привязывать к койке. Ну, а после проверки вашей крови на содержание в ней наркотических веществ, вас привезли к нам. Так как никаких наркотических веществ в вашей крови не нашли.
– Что со мной? – совсем умирающим голосом прохрипела я. – Чем я больна?
– Пока еще я не определил точно диагноз, – сказал Никифор Никифорович, – но, судя по всему… Налицо все признаки нервного истощения. Да-да! – он взял меня за руку и участливо склонил голову. – Именно нервного истощения. Временная амнезия, невероятная слабость…
Знал бы ты, какие я нервные потрясения последние дни испытываю, говорил бы ты тогда про нервное истощения с таким трагизмом.
– Меня можно вылечить? – задала я самый идиотский вопрос, какой только могла придумать.
