Знал бы ты, какие я нервные потрясения последние дни испытываю, говорил бы ты тогда про нервное истощения с таким трагизмом.
– Меня можно вылечить? – задала я самый идиотский вопрос, какой только могла придумать.
– Конечно! – горячо заверил меня Никифор Никифорович. – Конечно, можно! Поверьте мне – через пару недель вы будете совершенно здоровы!
Ну, пара недель, это ты, дядя, хватил. Через несколько часов я буду уже на ногах, а назавтра я отсюда уйду. Проблем с выпиской из больницы у меня не будет – документов у меня при себе никаких не было, а имя свое я им не называла. И правильно, кстати говоря, сделала.
– Вы, наверное, хотите меня спросить, – проговорил вдруг Никифор Никифорович и вынул трубку изо рта, – почему это я – главный врач больницы – а участвую в обходах больных, а?
Он наклонил голову и прищурился, глядя на меня с истинно ленинской лукавинкой. И, хотя мне было абсолютно неинтересно знать, почему главный врач этой больницы участвует в обходах, я все-таки спросила – больше, из соображений элементарной вежливости:
– Почему?
– Практика! – Никифор Никифорович поднял вверх толстый кулачок с зажатой в нем трубкой. – Практика, практика и еще раз практика! Я ведь, милочка, вижу людей практически насквозь. Вы знаете, профессиональный опыт, вкупе с известной долей одаренности и… не побоюсь этого слова… достаточно развитого воображения дают… поразительные, надо сказать, результаты. М-да… А видеть людей насквозь – это моя профессия, милочка…
«Интересный тип, – подумала я, – его бы самого кто посмотрел бы. По-моему, он неплохой кандидат на место пациента этой больницы…»
Величавый Никифор Никифорович снова щелкнул пальцами и один из санитаров помог ему подняться.
– Ну ладно, милочка, – проговорил Никифор Никифорович, – отдыхайте. Не буду вам мешать. Через час вам сделают укол глюкозы, а вечером будет еще один осмотр. Вот тогда мы с вами увидимся… и поговорим.
«Жду не дождусь», – подумала я.
А вслух сказала:
– Спасибо вам большое. Спасибо вам за все…
Никифор Никифорович еще раз ласково кивнул мне и, мельком осмотрев остальных пациентов в палате, вышел. За ним удалились и молчаливые санитары.
«Н-да, – вяло трепыхались в моей голове невеселые мысли, – вот так положеньице. Лежу в сумасшедшем доме, совершенно без сил, да еще и в рабочее время. Конечно, ни мое начальство, ни Васик с Дашей не знают, где я нахожусь… Ну, ничего. Для восстановления сил мне необходимо только несколько часов. Сейчас я сосредоточусь… В палате тихо, так что никто мне не помешает сосредоточиться…»
Я приготовилась уже сделать глубокий вдох и закрыть глаза, как вдруг пронзительный вой взметнулся к высокому потолку палаты.
Повернув голову, я увидела, что кричит девочка со стриженной головой. Она забилась в угол и, стиснув руками виски, самозабвенно орала. Когда я всмотрелась в ее лицо, мне стало немного не по себе – лицо девочки было совершенно спокойно – будто это она не издавала нечеловеческие вопли, а напевала вполголоса спокойную песенку.
– Началось, – донесся до меня хрип откуда-то сбоку.
Это была толстуха.
– Началось, – повторила она, обращаясь, видимо ко мне, но на меня не глядя, – кажные два час орет, как резаная. Но это еще ничего… Когда ее привезли сюда, она кажные пять минут орала. А через полгода – Никифорыч ее вылечил – вон как, гляди… Еще годик полечиться и можно выписывать ее. Когда она два раза в день, например, орать будет… Я ее тогда к себе в село возьму… заместо будильника…
«Здорово, – подумала я, – попробуй сосредоточься, когда барабанные перепонки того и гляди – лопнут…»
– Звали, пришел… – коротко сказал Темный и снова поежился.
Сумерки были в комнате. Человек, к которому обращался Темный, сидел спиной к нему – в глубоком кресле – лицом к жарко пылающему камину.
– Хорошо, что пришел, – обронил Захар и протянул руки к огню, – холодно мне, – сказал он, будто говорил не с Темным, а с самим собой, – а огонь меня не греет…
– Зачем… звали? – выговорил Темный. Он опять поежился. Ему не было холодно, ему было очень неуютно находиться в одной комнате с сидящим в кресле…
– Ты, Темный, владеешь информацией, – заговорил Захар, – а говорят, то, кто владеют информацией, владеют миром… Так ведь?
– Ага… – неловко осклабился Темный.
– Я вот не согласен с этим, – неожиданно сказал Захар, – посмотри на себя. Разве ты похож на человека, который может владеть миром?
Темный ничего не ответил.
– Нет, не похож, – медленно произнес Захар, – ну ладно… Хватит лирики… А звал я тебя затем, чтобы ты помог мне убрать одного человечка…
– Убрать? – удивился Темный. – Я этим не занимаюсь. Я просто… предоставляю людям интересующую их информацию… А убить… Это не ко мне.
– Я не говорил тебе – чтобы ты убил, – холодно поправил его Захар, – я позвал тебя, чтобы ты помог мне убить. Найдешь исполнителя и сделаешь все, как надо. У меня самого нет времени заниматься этим. Помощников, понимаешь, не осталось…
– Ну, если так, тогда – другое дело, – с явным облегчением сказал Темный, – кого нужно завалить?
– Чернобуров Антон Владимирович, – проговорил Захар, – найти его можно, скорее всего… в какой-нибудь психушке. Это совсем не трудно. Поищешь, поспрашиваешь… Ну, не мне тебя учить.
– Чернобуров… – произнес Темный, – ясно. Найдем. Только… Захар. Ты… Вы уже не в первый раз моими услугами пользуетесь и, наверное, помните мое правило… Ну, что за свои услуги я бабки вперед беру.
– Стол рядом с тобой, – не оборачиваясь, сказал Захар, – слева… Да. Достаточно?
Темный поднял со стола пачку денег и молниеносно перелистал ее.
– Ага, – почему-то шепотом сказал он, – достаточно… Вполне.
– Конечно, Чернобурова, я поищу, – продолжал Темный, – и человека, который его это самое… С этим проблем не будет…
– Не будет – значит, очень хорошо, – отреагировал Захар, – как сделаешь, позвонишь мне на мобильный. Все. Можешь быть свободен…
Темный помялся на месте, оглянулся на приоткрытую за своей спиной дверь, но уходить не стал.
– Я… это… – проговорил он, – если тебе… вам, Захар, интересно… Я могу продать одну информацию. Очень важную информацию – для вас очень важную.
Несколько секунд Захар не отвечал.
– Верхний ящик стола, – произнес он наконец, а когда Темный, открыл ящик и заглянул в него, спросил, – столько хватит за очень важную информацию?
– Ага! – уже довольно живо ответил ему Темный, – конечно, хватит… Мне очень нравится на вас работать, Захар. Всегда получаешь то, что должен получать. Вы же меня знаете – я могу продать вам любую информацию… Любую. Могу узнать все, что захотите. Полная конфиденциальность и исключительная достоверность… Тем и живу.
– Ладно, – довольно невежливо оборвал его Захар, – говори, что у тебя и проваливай. У меня еще много дел сегодня…
– Значит, так, – снова почему-то перешел на шепот Темный, – Вы Славика, конечно, знаете?
Захар промолчал, кивнув утвердительно.
– Так вот Славик тоже Чернобуровым интересовался, – сообщил Темный, – вроде бы побеседовать с ним хотел. Все называл Чернобурова – «последней ниточкой…»
– Когда? – коротко спросил Захар.
– Совсем недавно, – ответил Темный, – только то, что люди Славика не успели с Чернобуровым поговорить – это совершенно точно. У меня в том дурдоме корешок работает, так он там все обо всех знает…
– Вот и позаботься о том, чтобы люди Славика успели только к остывающему трупу, – медленно выговорил Захар, – все сделай быстро. И позвони мне. И со Славиком я разберусь сам…
– И еще одно, – добавил совсем тихо Темный и несколько раз боязливо оглянулся на дверь, – у меня такое ощущение, что Славик тебя завалить хочет. Нет, слухов пока никаких нет, но… братва волнуется – что-то непонятное в последнее время происходит. Армен четырнадцать бойцов потерял за один день – назначил кому-то стрелку, а тот приехал один, но что-то такое сделал, что четырнадцать бойцов на месте уложил, а сам Армен со своими пацанами едва уйти успел. Некоторые законники про тебя вспоминают. Говорят, что… ну… вот то, чем ты занимаешься… – Темный смущенно прокашлялся, но все же выговорил так долго не получавшееся у него слово, – колдовство там… – все это беспредел и за это валить надо…
Захар усмехнулся.
– Беспредел… – негромко проговорил он, – валить… Как странно меняется эта планета… Один мой близкий родственник был бы очень удивлен, узнав, что воры, еще несколько лет назад тырившие мелочь из карманов, могут править страной и решать – беспредел или не беспредел – связь человека с потусторонним…
Темный, почтительно склонив голову, выслушал непонятные слова Захара, а когда тот замолчал, спросил тихонько, чтобы продемонстрировать свой интерес к Захаровой речи:
