— Поможем. Только вы уж, пожалуйста, побыстрее.
— А что ищете-то?
— Клад, — встрял в разговор Смирнов, зная, чем поддержать энтузиазм тружеников коммунального хозяйства.
— Гляди ты! — обрадовался старший. — А большой?
— Отроете — посмотрим.
Витек протянул шланг от скверика, от садового крана и включил его. Тонкая струя зашевелилась и выпустила струю. Старший подхватил струю и, поприжав большим пальцем дырку, водяным веером прошелся по помещению. Пыль стала оседать.
— Ну, дедок, ну, молодец! — имея в виду Смирнова, радовался старший.
— Вы бетон почаще смачивайте, — посоветовал на прощанье Смирнов. И Махову: — Выйдем, Леонид.
Вышли. Махов глазами отыскал бьющих баклуши оперативников и приказал:
— Вы там рабочим помогите осколки оттаскивать.
Оперативники послушно, но без радости отправились в здание. Смирнов и Махов устроились в скверике.
— Леонид, ты списки, о которых я просил, принес?
— Вот они. — Махов достал из кармана бумаги. Смирнов взял бумаги и, не заглядывая в них, невинно поинтересовался:
— Списки ты составлял по телефонной справке управления?
— По-прежнему держите меня за лоха. Нет, Александр Иванович, это копии ежегодных официальных актов.
— Я посмотрю? — из вежливости спросил разрешение Смирнов и, не ожидая маховского ответа, стал листать бумаги. Потом изучать. Потом попросил у Махова ручку и отметил важное для себя жирными галочками на полях.
— Что вы отметили, Александр Иванович? — спросил Махов, принимая возвращенные Смирновым бумаги. Принял, сложил вдвое, сунул в карман.
— После скажу, — Смирнов откинулся на скамейке. — Позагораем, Леонид?
Подошли Алик с Казаряном, уселись рядом.
— Ну как там? — задал постоянный свой вопрос Алик.
— Долбают, — дал исчерпывающую информацию Смирнов.
Дожидаясь, уныло сидели, перебрехиваясь ни о чем. Через полчаса Алик ушел. Через час, наверное, из "Привала" выскочил один из оперативников и закричал:
— Товарищ капитан! Рабочие вас зовут!
— Пойдемте, Александр Иванович, — пригласил Махов, и они пошли. Казарян — следом.
— Что у вас? — спросил Махов, с солнца плохо видя в помещении.
— До какого-то покрытия дошли, начальник, — доложил старший. Махов спрыгнул в глубокую, в человеческий рост, яму и там нагнулся.
— Пластик какой-то, в кирпичную кладку разрисованный, — сообщил он наверх.
— Понятно. Облицовку со стены сорвали, — вспомнил старинный кирпич Смирнов. — Пусть отбивают до края, чтобы отогнуть можно было.
Махов выбрался из ямы, а в ней по-новому загрохотали отбойные молотки и грохотали еще минут десять. Умолкли разом, и голос старшего возвестил:
— Край, начальники!
Махов опять прыгнул в яму и оттуда потребовал:
— Нож!
Один из оперативников кинул вниз финку в футляре. Там, внизу, Махов надрезал в двух местах пластик и попросил рабочих:
— Потяните-ка, братцы.
Рванули. Оторвали и стали загибать кусок метра в полтора. Загнули и увидели деформированный мужской труп в лиловом шелковом костюме и руку второго, еще не освобожденного от пластика и бетона трупа.
— Всем наверх, — приказал Махов. Вылезли рабочие. Вылез и сам Махов. Спросил у Смирнова:
— Как решим, Александр Иванович! Продолжать раскалывать или подождать?
Не отвечая ему, Смирнов присел на корточки у края ямы — получше хотел рассмотреть, что там. Рассмотрел. Крикнул:
— Роман!
Подошел Роман, присел рядом, присвистнул и догадался:
— Привал странников.
— Теперь тебе все ясно? — спросил Смирнов и посмотрел в глаза.
— Абсолютно! — заверил Казарян, хлопнул себя по коленям и поднялся с корточек. — Это зрелище не для меня. Я пошел, Саня. А вы уж тут без меня шуруйте.
Махов проводил Казаряна взглядом и повторил вопрос:
— Ну как, Александр Иванович?
— Сделай десятиминутный перерыв, Леонид. Только пусть рабочие и оперативники здесь останутся. Через десять минут продолжите. А сейчас у меня к тебе разговор есть. Выйдем.
А на улице — полный ажур. Солнышко светит, малые дети резвятся, очередь к винному отделу стоит. Да и Смирнов с Маховым имели вполне соответствующий вид — прогуливались.
— Дай-ка мне твои бумаги еще раз, — попросил Смирнов. Махов отдал бумаги. — Смотри, кого я тут из покойников отметил. Одиннадцать подпольных миллионеров-цеховиков. Не скажу, что все одиннадцать, но шесть-семь из них лежит у тебя в подвале.
— Понятно, почему вы опасались переговоров с лагерным управлением, мгновенно сориентировался догадливый Махов. — Глотов, которым вы интересовались, по всей видимости, живой?
— Глотов был живым до прошлой субботы, — сказал Смирнов.
— Не понял, Александр Иванович.
— Потом объясню. А пока продолжай долбать подвал. Отроешь всех и открывай новое дело. Можешь особо не торопиться. — Смирнов глянул на часы. — Ого! Уже шестой. А мне в юридическую консультацию на Третьей Фрунзенской до шести надо быть. Леня, помни, вы еще ничего не нашли.
— Вас отвезут туда и обратно, — заверил Махов и, подойдя к дверям "Привала", крикнул: — Демидов!
Явился Демидов, осмотрел себя, отряхнулся слегка и сказал:
— Слушаю, Леонид.
— Будешь сопровождать Александра Ивановича.
По мановению маховской руки подъехала "Волга". Смирнов с Демидовым уселись в служебную машину и тронулись в путь по набережной. Проехали под Крымским мостом, проехали "Фитиль", и вдруг Смирнов хлопнул себя по лбу:
— Э, черт! Прибейся тут, — сказал он водителю, и тот притормозил. Совсем забыл, что папиросы кончились. Я на минуту в магазин.
— Я с вами, — сообщил Демидов и вылез из машины вслед за Смирновым. Поздно вы вспомнили, на малую дорожку не успели заехать.
— Да мы через бульвар, и порядок. Не баре.
Так, теперь для того, чтобы водиле на Комсомольской выбраться, надо три светофора миновать. По крайней мере, три минуты форы. Только бы одной из дур за прилавком не оказалось. В кондитерском отделе или в соках. В магазине нелюдно, до времени полковников из соседней конторы еще десять минут.
В отделе "Соки-воды" продавщицы не наблюдалось. Смирнов постучал монетой по прилавку. Нулевой эффект. Выкрикнул:
— Кто здесь работает?
Ни ответа, ни привета. Тогда он, глянув на Демидова, сказал:
— Сейчас я им устрою шахсей-вахсей!
И нырнул в магазинные кулисы. Выкрикнув еще раз для Демидова: "Эй, есть тут кто-нибудь?", он через обитую жестью служебную дверь выскочил во двор. Оглядевшись, быстро припер эту дверь снаружи одним из деревянных ящиков, наваленных здесь в изобилии, как рычагом.
Вот она, на противоестественно высоких колесах, кургузая родная "Нива". За рулем безмятежно восседал Алик. Смирнов уселся рядом и приказал:
— Гони. Налево вдоль желтого дома, на Комсомольский.
Алик рванул с места. Когда поворачивали на Комсомольский, Смирнов глянул в зеркальце. Жестяная дверь в гастрономе была еще закрыта. Смирнов распоряжался:
— После светофора правее забирай. Под эстакаду и налево. А теперь в обратную сторону, развернулись у метро "Парк культуры", теперь сразу направо и мимо Института стоматологии в Теплый переулок. Все. Оторвались.
"Нива" пересекла Пироговку и мимо академии Фрунзе спустилась в горбатые переулки. Здесь рядом с домом, где когда-то был женский вытрезвитель, остановились.
— А сейчас что, Саня? — спросил Алик.
— Сейчас я за руль сяду. А ты пойдешь домой. Тут рядом.
— Я тебя одного не отпущу.
— Отпустишь. Не для этого я от милиции оторвался.
— Саня, если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.
— Что-нибудь — это шлепнут меня? Так никакой гарантии, что при тебе они этого не сделают. Скорее всего и тебя вместе со мной шлепнут. За компанию. Ты хочешь мне помочь. Прекрасно! Так помогай мне! Сейчас ты вернешься туда и скажешь Махову: если и он хочет мне по-настоящему помочь, пусть продолжает долбать "Привал" как можно больше. И чтобы ни один, кто знает о находке в "Привале", не выходил до десяти, по крайней мере. Запомнил?
— Запомнил. — Алик вылез из машины, освобождая место за рулем.
— И вот еще. — Смирнов говорил, одновременно подгоняя сиденье под себя и проверяя приборную доску: — У меня путь неблизкий, туда и сюда часов пять, а с разговорами и все шесть, потом дельце небольшое в Москве. Следовательно, до двух Махов может не беспокоиться. Ну а если после двух меня не будет, пусть он начинает действовать. И с Романом обязательно посоветуется.
— Я заправился под завязку. Хватит тебе на сегодняшний вечер.
— Спасибо, вижу. До свиданья, Алька.
— Ни пуха, ни пера, — грустно пожелал Алик.
— К черту! — весело гаркнул Смирнов, и "Нива" нырнула на Саввинскую набережную. С набережной сделал разворот к Бородинскому мосту и прижался к тротуару. Вышел, посмотрел — проверился на всякий случай. Вроде чисто. Посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Теперь бы дачников опередить, чтобы на трассе не притесняли.
