Глотнув по- больше воздуха, Саша посмотрела в дверную щелку. По коридору в направлении лифта шел мужчина которого она видела в кафе. Выбритая голова, уверенная походка победителя. Как он оказался в этом подвале? Смутная, до конца непонятая мысль мелькнула и сразу же погасла в мозгу.
Вернувшись в ординаторскую, Саша устало опустилась в кресло. От подслушанного розговора на душе было пусто и тоскливо. При чем здесь Крапивин и само лет, и незнакомец?
Сергей Николаевич не спеша, обдумывая каждое слово, дописал письмо. Завтра с утра он пойдет в милицию и пусть будет что будет. Что будет, он прекрасно знал, только это будущее его уже нисколько не пугало. Он еще раз перечитал написанное и отпил коньяк прямо с бутылки.
Вот все и окончилось. Жизнь не удалась. Хотя неправда. В его жизни всякого хватало. Пусть не самое лучшее, но ведь было и хорошее.
Он вспомнил Ленку, только не теперешнюю Елену Евгеньевну, а ту студентку с короткими непослушными волосами, с открытой, доброй улыбкой. Ленка была его первая любовь. Все девушки до нее и женщины после нее — не в счет. Любил он только ее. Потом женился в гарнизоне, куда Лена отказалась ехать. Евгения Лесникова была похожей на Ленку. Только совершенно другой. Может потому, сведя период ухаживания до минимума, он и женился на ней, чтобы мотаться по гарнизонам. А главное, Женя его всегда ждала. От ее ожиданий он порой уставал. И только когда Женьки не стало, он понял простую истину — с ней умерла большая и лучшая часть его жизни.
Сергей Крапивин, сын потомственного военного, всегда хотел быть как отец. А, может ему только казалось, что хочет. Никого особо в семье это не волновало. Традиция — святое. В детстве, ему даже казалось, что родили его только с одной целью — продолжить традицию, а остальное уже как будет.
Подкачало здоровье. В кого он удался со слабым зрением — не известно. Бабки, и те до последних дней читали газеты без очков. Сергея лечили в Одессе, потом в Москве. Зрение восстановилось. На судьбе кадрового военного была поставленная жирная точка.
На следующий год Сергей благополучно поступил в мединститут, сдав все экзамены на твердые пятерки. На шестом курсе перевелся в Горьковскую военную академию, там же прошел ординатуру и расстался с Ленкой.
Если б не постоянный молчаливый укор отца, он бы думал, что состоялся в этой жизни. Он прошел Афганистан, Чечню и Африку. Дослужился б до полковника. Но после смерти отца он подал в отставку и переехал с женой в родительскую квартиру в Киев.
Потом наступил тот роковой год. Сначала умерла мать, а в след за ней ушла и Женька. Неоперабельный рак — такой вердикт вынесли врачи после обследования.
Жизнь окончилась. Он потихоньку начал пить.
В таком, не лучшем виде он встретил Елену. Она его, конечно, сразу и не узнала. Да как узнать спившееся помятое лицо.
И начался новый этап его пустой жизни. Конечно, работа в центре, это вам не госпиталь с постоянной нервотрепкой, экстренными операциями и дисциплиной. Он с улыбкой сравнивал себя со сторожем престарелых дам. В тишине ординаторской он коротал время за глотком коньяка и компьютерными играми. Елена была рядом. Он и в центр ехал только что бы быть рядом с ней. Больше там делать было нечего.
А сегодня утром хмель прошел, пелена с глаз упала, как упала подкошенная Вероника Ивановна. Он вдруг осознал, что происходит в центре.
Сергей Николаевич сделал глоток коньяка не чувствуя ни вкуса, ни аромата. А ведь он догадывался обо всем давно, только не было силы признаться даже себе. Сказать о своей догадке Елене он не мог. Сказать, значит уличить ее в преступлениях. Она не могла пойти на такое. Тогда кто? Он на все закрывал глаза, что бы не видеть ничего. Он все ей прощал, лишь бы не потерять ее окончательно. Он все надеялся, что в один день весь кошмар окончиться, пока дело не коснулось Вероники Ивановны.
Вот такой в старости была б его Женька. С такой же осанкой, с таким же спокойным взглядом. Каждый раз, заходя в палату к Веронике Ивановне, он представлял Женьку. И задерживался в этой палате он дольше всех, слушая в сотый раз ее воспоминания о жизни, муже и собаке. Он просил Елену отменить «лекарство» и она ему обещала. Выходит, он дал в который раз себя обмануть. Себя и Женьку.
Сергей Николаевич бегло прочитал написанное и медленно порвал письмо на мелкие кусочки. Он с утра сам зайдет в отделение милиции и все расскажет. Пока прочтут письмо, да еще примут за бред сумасшедшего и выбросят в мусорную корзину. И дело с концом.
Посоловевшими глазами Сергей Николаевич посмотрел в окно. Взгляд наткнулся на красный замызганный «Форд» с заляпанными грязью номерами, стоящий у самого подъезда. Вскоре он уснул не раздеваясь в гостиной. До самого утра снилась ему Женька и молодая новая докторша.
Саша лежала на диване. Мелкая дрожь не унималась. Чай, приготовленный Стрельниковым, не помогал согреться. Она тихонько скулила, уткнувшись в его грудь.
— Саша, не изводи себя. Ты ничем не могла ему помочь.
— Я ведь знала. Я видела это все. Если б я ему позвонила, предупредила…
Скул перешел в рыдание, дрожь усилилась.
— Ты ничего не могла сделать, слышишь? Ничего.
Мужчина в сером плаще подошел к машине и сразу увидел спущенные шины. Колеса срослись с землей. Он оглянулся, пытаясь найти того, кто сделал эту пакость, но вокруг никого не было. Даже бдительные соседки на этот раз не сплетничали у подъезда. Ничего подобного раньше не наблюдалось в их дворе. Он еще некоторое время потоптался возле машины, решая как лучше добраться до прокуратуры. На стоянку ставить машину, что ли? Надо поговорить с соседями, может еще кому попортили колеса.
Ехать на метро нет смысла, потом придется возвращаться. Получалось, что пешком дворами будет быстрее. Спешить ему все равно было некуда, но чего время зря терять. Он нырнул в арку. На пешеходном переходе было безлюдно. Он дождался зеленого света и шагнул с тротуара…
Сергей Николаевич умер сразу. Его отброшенное тело заметили прохожие. Кто — то вызвал «скорую», кто — то милицию. И машину, свершившую наезд тоже видели. Вроде, красная, импортная, грязная с заляпанными номерами…
— Его убили… — Саша прошептала одними губами и перестала плакать. — Его просто убили. Он сходил вчера к Елене и я больше его не видела в центре.
Она вспомнила, как он молча смотрел в окно весь бледный и постаревший. Что же он потом сказал? Я больше молчать не буду. И меня он предупреждал, что бы искала себе другую работу.
— Саша, может это простой несчастный случай? Ты же мне сама говорила, что Сергей был любителем приложиться к бутылке. И может еще найдут и машину, и водителя?
— Никого не найдут. На вскрытии обнаружат алкоголь в крови и дело быстро закроют. Ну, попал под колеса очередной пьяный. Водитель испугался и скрылся с места происшествия. Мои показания никто и слушать не станет. Только я все это видела… во сне.
Она опять прижалась к Стрельниокву. Под футболкой ритмично билось его сердце.
— И еще я слышу, как приземляется самолет, а потом убивают мужчину. В него стреляют. Я его не знаю. Но зачем он мне снится? Если я даже Сергею не помогла, то того мужчину я даже не знаю. Ничего не понимаю. Совсем ничего не понимаю.
Саша заплакала снова молча без надрыва и дрожи.
— И еще сегодня умерла та больная, из — за которой так переполошился Сергей Николаевич. Череда смертей.
— А в тебя в отделении разве по — другому? Тоже ведь умирают.
— Но их никто не убивал. А здесь, маньяк какой то орудует. Сам подумай — кому мешают дряхлые старушки? И следующей должна быть Агнесса Харитоновна.
Стрельников удивленно смотрел на Александру. Мало ей больного отца, так еще новая пациентка.
— Я знаю, что надо делать, — Саша подтянула одеяло до подбородка и села. — Ты должен съездить на кладбище. Умерших, скорее всего, хоронили на местном кладбище. Если это так, то по тем фамилиям я смогу в архиве найти истории.
— Допустим, все именно так как ты говоришь, но как ты попадешь в архив?
— Потом мы что — то придумаем.
Саша проснулась внезапно. Показалось кто — то тихонько ее позвал. Она повернулась в теплой постели, коснулась губами плеча Стрельникова. Павел крепко спал. «Я скоро рехнусь с этими голосами, с этой работой» Саша закрыла глаза, но уснуть так и не удалось. Она тихонько, что бы не разбудить Стрельнико, встала и пошла на кухню. За окном светились чужие окна. Начинался новый рабой день. Позвонить Ивану Андреевичу в такую рань она не решилась и по привычке отправила эсемеску. Савицкий позвонил ей незамедлительно. В шесть утра он не спал. Саша, не вдаваясь в подробности, коротко изложила свою просьбу.
В семь часов утра возле подъезда стояла новенькая «Хонда» с доверенностью на Стрельникова. Он не мог сказать, что идея Саши ему пришлась по — душе, но иного выхода не было.
