— Чао, Сальваторе.
— Чао, Фрэнки.
Сальваторе с пакетом под мышкой поднял руку, в последний раз приветствуя друга, и вышел из тотчас же тронувшейся машины. Через две секунды «ягуар» уже мчался в аэропорт.
Рано утром напротив бакалейного магазина остановился десятитонный фургон. На его желтом кузове с обеих сторон виднелись черные надписи: «Булье. Перевозка мебели». Барани и Мерлю, одетые в синие комбинезоны грузчиков, сняли колесо, видное из магазина, и поставили фургон на домкрат, что объясняло его присутствие здесь и должно было успокоить дорожную полицию. Сидевшие внутри Ле Гофф, Рондье и Сериски не сводили глаз с магазина. Они терпеливо ждали, наблюдая за жизнью улицы. Сюда их привела наводка. В сущности, ерунда, но Ле Гофф на нее рассчитывал. Такие пустяки иной раз очень помогают полиции. Жена одного инспектора полиции сказала мужу, что у владельца магазина, где она покупает итальянскую ветчину и маслины, есть фокстерьер по кличке Салями. С начала расследования в Париже удалось найти только одну собаку с такой кличкой. Но его хозяйкой была несомненно честная русская вдова. Сыщики уже бросили было это направление поисков, переключившись на другие, когда возник новый след. Он как будто заслуживал внимания. В фургоне, на столе, освещенном бледным светом лампы, лежало досье Сальваторе Маналезе, полученное от Интерпола. Он уже имел дело с полицией. И то, что это было сорок лет назад, и не во Франции, а в Штатах, ничего не меняло. Пусть сицилиец и казался здесь достойным, респектабельным человеком, но там он засветился, по крайнем мере, один раз. И оказался причастен не к пустякам, а к убийству. Кроме того, он присутствовал на встрече главарей гангстерских кланов в Апалачине. И хотя все они утверждали потом, что просто были приглашены на огромное барбекю,[19] агенты ФБР, конечно, не поверили. Но так как им нечего было предъявить ни Маналезе, ни другим сицилийцам, то…
Все это вдохновляло Ле Гоффа. Оттого-то комиссар и вздрагивал от нетерпения, сидя в фургоне. Через невидимые снаружи отверстия на магазин Маналезе были наведены фотоаппараты, телеобъектив и бинокль. Ле Гофф в бинокль наблюдал за Марией, которая, стоя на пороге, залитом солнцем, распекала молодую служанку. Время от времени их закрывали машины или прохожие. Прихрамывающий нищий с окурком во рту остановился возле Марии и приподнял заскорузлую от грязи кепку. Должно быть, они были знакомы, потому что старуха улыбнулась. Она пошарила в кармане своего черного фартука и достала монету, тут же исчезнувшую в руках нищего. Тот поклонился ей, как Сирано,[20] и поковылял за стаканчиком красненького. Он отошел уже шагов на двадцать, когда позади стоявшего у магазина «бьюика» затормозила «симка». Из нее, зевая, вышел Серджо. Молодой итальянец, должно быть, провел веселую ночь! Он потягивался, подходя к матери, которая, вместо приветствия, встретила его бранью. По движениям ее рта было ясно видно, в каком она гневе. Она явно не желала мириться с тем, что он не ночевал дома, что он такой же, как и большинство юнцов. Она втолкнула сына в дом, но тот успел по пути шлепнуть стоявшую перед крыльцом девицу по заду.
— Самый младший Маналезе, — прокомментировал Ле Гофф, заглянув в свои заметки. — Без определенных занятий. Живет с родителями.
— А вот и отец, — объявил Рондье, сидевший перед телеобъективом.
Ле Гофф быстро взялся за бинокль, а Сериски за фотоаппарат, чтобы снять старика, который в спортивном костюме вышел из дома. За ним шла Тереза с Сесилией, державшей своего мишку. За девочкой бежал Салями. Процессию замыкали две продавщицы, нагруженные провизией, которую они сложили в «бьюик».
— Похоже, они едут на дачу! — заметил Рондье.
Пока Сериски снимал кадр за кадром, Ле Гофф взялся за трубку радиотелефона.
— Красный вызывает Белого. Красный вызывает Белого. Белый, вы меня слышите?
Раздалось потрескивание, потом послышался голос Тупира:
— Белый слушает.
— Сейчас в вашем направлении пойдет «бьюик» 4777 РЖ 75. Не упустите его. Подтвердите прием. Конец.
— Вас понял, Красный, — ответил помощник комиссара.
Не опуская бинокля, Ле Гофф соединился с другой машиной.
— Красный вызывает Синего. Красный вызывает Синего. Свяжитесь с Белым и следуйте за «бьюиком» 4777 РЖ 75. Подтвердите прием. Конец.
— Вас понял, Красный, — ответил хриплый голос.
Ле Гофф положил трубку. В конце улицы Ордене был виден удалявшийся «бьюик» с Терезой и Сесилией, за рулем которого был Сальваторе.
— Больше всего нам нужно фото зятя, — заявил Ле Гофф, закурив сигарету и закашлявшись. — Только к нему подходят приметы фальшивого жандарма.
— Будем надеяться, что он все же появится, — вздохнул Сериски. — Мне это уже начинает надоедать. Мы торчим здесь уже четыре часа.
— Может быть, до вечера просидим, — отозвался Ле Гофф. — А если не добудем того, что нам надо, то и до завтра.
Он посмотрел на Рондье, открывшего термос с кофе, взял у него кружку, отпил глоток, крякнул от удовольствия и протянул кружку Сериски. Тот выпил и щелкнул языком.
— Неплохо! Еще бы рогалик или два…
— Почему бы еще не масло и джем? — усмехнулся Рондье, наливая и себе, — Вообще лучше было бы дома с женой и ребятами… Кстати, патрон, как ваш новорожденный?
Ле Гофф, взявшийся было за бинокль, с улыбкой обернулся.
— Отлично. Просто гигант. Я никогда не думал, что молоко так полезно. Мы, бретонцы, больше налегаем на красное вино. Но надо полагать, у молока есть свои достоинства. Этот негодник уже прибавил полкило с тех пор, как родился. Интересно, на чем он остановится?!
Он покачал головой и вернулся к своему наблюдательному пункту.
— Внимание! Невестка!
Из магазина вышла Жанна. Она была с джинсах, с волосами, собранными в «конский хвост». Набрав газет в ближайшем киоске, жена Альдо вернулась назад. Ле Гофф заметил Барани, сидевшего в бистро и не сводившего с нее глаз. Комиссар повернулся к Сериски, который успел сделать несколько снимков.
— Фотографии надо срочно напечатать и показать их той чете, которая видела блондинку неподалеку от места побега Муша.
Тот кивнул и направился в темный отсек фургона. Через десять минут Ле Гофф снова взялся за трубку.
— Красный вызывает Зеленого. Красный вызывает Зеленого. Пришлите Мерлю. Подтвердите прием. Конец.
— Понял вас, Красный, — ответили ему.
Недолгое ожидание Ле Гофф использовал для своих заметок. Потом Мерлю в синем комбинезоне обошел вокруг фургона, наклонился над домкратом, что-то сказал стоявшему вблизи полицейскому, заинтересовавшемуся поломкой, и постучал в кабину. Ле Гофф тотчас же просунул ему конверт с негативами и объяснил:
— Инструкции внутри. Это срочно. Я буду здесь.
— Ясно, патрон, — шепнул Мерлю, кладя в карман большой конверт.
Он отошел от кабины и исчез в толпе. Через два часа он сообщил ответ. Свидетели побега не сказали ничего определенного. Прошло слишком много времени. Кроме того, тогда они не обратили на нее особенного внимания. К тому же та девушка была тогда в белых кожаных сапогах и куртке. Могла быть и она, и другая. Короче говоря, расследование не продвинулось.
В момент, когда Ле Гофф кончал свои записи, Рондье воскликнул:
— Внимание! Невестка с мужем!
Комиссар припал к биноклю. Жанна и Альдо вышли из магазина и направились к находившемуся рядом гаражу. Телеобъектив, бинокль и фотоаппарат нацелились на его ворота. Вскоре супруги выехали в черной «ДС» с прицепом. Ле Гофф быстро записал ее номер и, связавшись в Желтым и Зеленым, поручил следить за ней. И снова началось монотонное, изнуряющее ожидание. Час шел за часом. Изнемогая от усталости, сыщики сменяли друг друга у телеобъектива. Между тем сообщили, что «бьюик» Сальваторе Маналезе въехал в его имение в Пуаньи-ля-Форе, и туда же подъехала машина его сына. Все это ничего не давало комиссару. Ему нужна была фотография зятя, чтобы показать ее рыжему жандарму и владелице костюмерной лавки. Но нужный ему человек не появлялся. На то были причины: он еще не вернулся из-за океана. В Монреале, откуда он должен был лететь в Орли, его самолет попал в серьезную аварию; было повреждено маленькое центральное колесо. Поэтому Луи немного опоздал. Он, конечно, дал телеграмму домой, успокоил родных и предупредил, что будет к концу дня. Но Ле Гофф всего этого не знал.
* * *
Альдо проверил колеса прицепа и залез под капот, готовясь к дороге. На следующий день он вместе с Жанной должен был отправиться отдыхать на Сицилию. Было у него там и дело: ему предстояло прозондировать почву для покупки обширных земельных владений там, где поколения Маналезе когда-то гнули спину на помещиков. Альдо издалека услышал треск машины Серджо. Младший брат пронесся мимо него, чуть не задев крылом, круто развернулся и остановился в тени перед крыльцом. Серджо выпрыгнул из машины и ворвался в гостиную. Царившие в ней спокойствие и прохлада сразу вытеснили из его головы воспоминание об опасной операции в «Боинге». Это был другой мир. Альдо, вытирая руки, поднялся по лестнице вслед за братом.
