— Что ж вы не занимались своим духовным развитием, Георгий Иванович? — поинтересовалась я несколько ехидно.
— Что? — спросил он, выкатив на меня свои маленькие, серенькие глазки.
Объяснить ему, в чем дело, мне не дали. В дверь позвонили, и я пошла открывать.
Рассказать дяде Жоре, что ему было нужно сделать для духовного развития, мне помешали Андрей и Соня.
— Уф, — сказал Андрей, переводя глаза с дяди Жоры на Александра, явно не понимая, кто из них, собственно, нуждается в срочном задержании.
— Кто из них? — спросил он наконец, оглядывая и того и другого взглядом, от которого по коже шли мурашки и хотелось немедленно признаться во всем, даже в том, чего ты отродясь не делал. Хорошо, что я к этому взгляду привыкла настолько, что даже не реагировала на него. Однако дядя Жора сразу заерзал, да и Александр как-то помрачнел и насупился.
Момент меня настолько забавлял, что я пожала плечами и не сразу ответила на вопрос.
Потом мне стало жаль бедного Александра, и я указала на дядю Жору.
— Он? — искренне удивился Андрей.
Я кивнула.
— Никогда бы не подумал… — протянул он. — Такой с виду приличный малый. Может быть, ты ошиблась?
«Приличный малый» сразу приободрился и даже пригрозил пожаловаться на меня в вышестоящие организации. Я перенесла его угрозы с абсолютным спокойствием.
— Наверно, ошиблась, — согласилась я, — он просто забежал ко мне в мое отсутствие помыться. Что он еще мог делать в моей ванной?
— Ну и ну, — бедный Андрей упал в кресло. — Как же вы так, Георгий Иванович?
Настал мой черед удивиться. Оказывается, Андрей его знал. Я рискнула спросить об этом.
— Да ведь это дядя Жора Калинин, — объяснил он мне терпеливо, — он рядом в отделе работал. Сигнализации ставил на квартирах «новых русских».
Да уж. Хорошие, видно, сигнализации он наставил, подумала я. Теперь мне все стало ясно. Например, как дядя Жора познакомился с Елисеевым.
Все сошлось.
В это время в дверь снова позвонили.
— Кто это? — удивился Андрей.
Я знала, кто это.
— Ну вот, — сказала я, впуская в квартиру Сечника и Викторию, — теперь все в сборе.
— Что это значит, Таня? — пророкотал обычным своим басом Сечник. — Почему у вас наш гостиничный электрик в наручниках?
Он так сурово задал мне этот вопрос, что я почувствовала даже угрызения совести за то, что засунула в наручники столь приличного человека, как гостиничный электрик.
— Так уж получилось, — сокрушенно сказала я. — Без наручников он себя плохо ведет.
Сечник все понял. Сначала он смотрел на бедного арестанта взглядом, исполненным такой злобы, что становилось страшно, что тот не доживет до суда.
— Сейчас я вам все расскажу, — пообещала я, — только сначала мне хотелось бы уладить с вами, Игорь Сергеевич, некоторые вопросы…
Он понял. Протянул мне конверт. Больше меня ничто не останавливало.
— Итак, история эта началась очень давно…
Виктор Елисеев в Тарасове бывал часто. Дела ли сюда его манили или корни не давали покоя, но можно сказать, он из Тарасова не вылезал. А так как частенько ему хотелось сохранить инкогнито своего пребывания, он вынужден был останавливаться у своей сестры, в довольно скромных условиях, чем был весьма недоволен. Однажды он решил поставить Галине сигнализацию, вызвано это было, впрочем, не любовью к оной и не стремлением ее обезопасить, а тем, что именно в ее доме он держал деньги, справедливо не доверяя их банку. Вот тогда-то и появился дядя Жора… дабы эту сигнализацию поставить.
Дядя Жора, конечно, от этакой удачи ошалел, поскольку у него вечно денег ни на что не хватало, а хотел он многого, и, увидев пред собой елисеевский лик, он поначалу даже растерялся.
Сама Галина жила скромно, как нам известно со слов тети Ксени, поэтому дядя Жора немного удивился, что на сей раз его попросили заняться охраной такой непрезентабельной квартирки. Впрочем, странность происходящего отчасти объяснялась присутствовавшим здесь известным Елисеевым. Конечно, дядя Жора не мог оставить этого человека без внимания. Сначала он оказал ему несколько незначительных услуг, потом они стали чем-то вроде приятелей.
Последнее время Елисеев в Тарасов зачастил, а очень скоро купил казино. Вот тут и началось самое интересное.
О дурном пристрастии Вити к наркотикам дядя Жора узнал нечаянно. Однажды у Елисеева кончился запас оных, и он отправился прямиком к Мангалиеву, прихватив с собой встретившегося ему по дороге Калинина. Из разговора Елисеева с Мангалиевым дядя Жора понял, что Елисеев не только потребляет наркотики, но и продает их. Во всяком случае, он предлагал этому самому Мангалиеву перепродать кое-что из того, что он привез из Таджикистана. Но цены Мангалиева не устроили. Поэтому он отказался.
Елисеев вышел тогда расстроенный.
— Что с вами? — поинтересовался добросердечный дядя Жора.
И Елисеев поведал ему свое горе. Оказывается, он был должен за казино огромные деньги своему тестю, коим являлся не кто-нибудь, а Сечник. И что этот самый Сечник в случае неотдачи денег в срок у бедного певца любимую игрушку безжалостно собирается отнять. А эта самая игрушка мало того что сердцу Виктора была мила, она еще и доход приносила.
Правда, в связи с нездоровым увлечением Елисеева наркотиками, они, деньги то есть, у него быстро таяли, но это неважно.
В общем, дядя Жора предложил помощь в сбыте наркотиков. Так они надеялись и сами разбогатеть, и Сечнику алчному долг отдать.
Здесь я немного прервалась. Во-первых, меня разбирало любопытство, насколько я права в своих догадках. Судя по лицам слушателей, я могла воскликнуть: «Ай да Таня! Ай да молодец!» Смотрели на меня с откровенным ужасом, будто я использовала оккультные знания, чтобы обнаружить столь тщательно скрываемую правду.
Ну и во-вторых, мне надо было глотнуть кофе.
Затем я продолжила.
* * *
Итак, они мирно и плодотворно сотрудничали. Не буду говорить, у кого Елисеев научился распространять наркотики (здесь я бросила выразительный взгляд в сторону Игоря Сергеевича, который, впрочем, сделал вид, что плохо слышит), но делал он это неплохо. И если бы не наркотики, которые возымели над его организмом сильную власть, и необходимость отдачи долга, очень скоро он стал бы отечественным вариантом Моргана или Рокфеллера, но… Увы, все деньги он просаживал. А то, что оставалось, собирал в счет долга сиятельному тестю.
Дядя Жора был его верным псом до той поры, пока он не увидел женщину своей мечты…
Я бросила взгляд на Викторию. Она сидела, неестественно выпрямившись, и не сводила глаз с окна.
Понять дядю Жору можно. Дома была несчастная жена, у которой вечно не хватало денег и перед которой он был в постоянном страхе. К тому же если она и отличалась когда-то симпатичностью, то от жизненных бурь все следы ее красоты растаяли. А здесь дядя Жора увидел перед собой само Совершенство. Изящество движений. Прекрасные волосы. Очаровательная улыбка. Все в ней было гармоничным и прекрасным.
И такое сокровище принадлежало этому певцу-наркоману, да еще явно голубоватого цвета!
Дядя Жора влюбился. Сначала она не обращала на него внимания. Он даже смешил ее. Он понял: для того чтобы ее завоевать, нужно обладать либо красотой, либо деньгами, либо славой. Желательно иметь все три качества, но — увы! Красотой и славой дядя Жора уже возобладать не мог. Оставались только деньги…
* * *
Он ловил каждый ее взгляд, но она только смеялась над ним. Типичная история…
Я вздохнула. Наверное, мне бы даже стало его жалко, если бы не Галина, если бы не Илюша, если бы не Оля…
— Игорь Сергеевич, — обратилась я к Сечнику так неожиданно, что тот вздрогнул, — когда Виктория начала употреблять наркотики? До встречи с Елисеевым или после?
Сечник попытался уйти от ответа.
— Если Вика и делала что-нибудь подобное, я этого не знаю, — сверкнул он на меня глазами.
— Хорошо, — кивнула я, — Вика, почему вы даже в жару в платьях с длинными рукавами?
— Потому что, Танечка, это мой стиль, — холодно улыбнулась Виктория. Она прекрасна владела собой.
— Возможно, — согласилась я, — хотя это очень странный стиль — зачем так мучиться? Если, конечно, не надо что-то скрыть…
Впрочем, я закончила свое лирическое отступление.
Я не знаю, как случилось, что в один прекрасный момент Виктория все-таки снизошла до дядя Жоры. Думаю, это неважно. Может быть, дядя Жора просто проявил инициативу. Однажды ему улыбнулось счастье. И произошло это как раз неделю назад…
Елисеев приехал на фестиваль в Тарасов, и так уж получилось, что ни денег, ни наркотиков у него не было. То ли он все-таки хотел бросить, то ли в последнее время сидел на мели, но у него началась жестокая ломка, а что это такое — думаю, рассказывать не надо.
