— Неправда! — почти закричала Вика. — Я тут ни при чем!
— А ваше молчание? — спросила я. — Молчание, которое фактически можно расценить как сообщничество. Давай, милый, убивай этих существ… Вы ведь никого не считаете людьми, не так ли, Вика? Только вашу драгоценную персону. Только с вами все обязаны считаться. Только ваши желания должны беспрекословно исполняться…
Странно, мне было ее жаль. Я посмотрела на Андрея.
— Можешь забирать этого, — кивнула я на дядю Жору.
Он набрал номер и потом сказал:
— Они приедут через несколько минут.
Дядя Жора вскинулся, хотел что-то сказать, но, вспомнив, что до приезда адвоката он собирался хранить молчание, заткнулся. И слава богу. Слушать его скрипучий голос мне совсем не хотелось.
— Тань, — спросила Соня, — а как ты это все раскопала?
— Я расскажу, — пообещала я, — только сначала дам вам послушать эту запись. Улики-то Андрей увезет. Они ему будут нужны. А то у этого милейшего Георгия Ивановича в адвокатах такая дама, что без этой записи вам не справиться.
Я достала кассету, включила магнитофон. В воцарившейся тишине сначала было слышно только шипение ленты. Потом стук в дверь. Голос Виктории:
— Сейчас, сейчас…
Потом опять ее голос:
— Я же вам сказала — не приходите сюда.
Что-то неразборчивое пробормотал дядя Жора.
— Ну, конечно, — устало сказала Вика, — вы меня любите. Я это знаю. Но ведь вы же знаете, я не хочу, чтобы нас видели вместе.
Дальше она шептала ему что-то вроде: уйдите, перестаньте — но слишком тихо.
Через некоторое время стало отчетливо слышно голос дяди Жоры:
— Теперь — все. Немного времени — и мы сможем уехать отсюда. Я продам казино вашему отцу, и мы уедем. Кто нас найдет, Вика?
— Все! — зло рассмеялась Виктория. — Все… После того, как вы стали убийцей, вы говорите мне, что все нормально… Да за вами шлейф тянется, Жорик. А вы то ли изображаете из себя полного идиота, то ли являетесь таковым. Делаете вид, что все нормально…
Она хмыкнула.
— Так ведь это все ради вас, моя радость… — подобострастно сказал дядя Жора, — ведь вы сами сказали, как вы от Витьки устали. И казино это — разве оно мне без вас нужно…
— Тогда оформите его на меня, — сухо предложила Виктория, — вот и поговорим о дальнейшем.
— Да зачем вам это? — удивился дядя Жора. — Ведь только лишние подозрения.
— Конечно, подозрения, — усмехнулась Виктория, — вот в данный момент они меня и гложут — вы ведь и меня запросто можете уколоть, разве нет?
— Что вы придумали? — ужаснулся ее собеседник. — Вас? Такое произведение искусства? Никогда!
«Произведение искусства» довольно рассмеялось.
— Если бы вы знали, как я вас боготворю, — умильно произнес сей «пиит», судя по чмокающим звукам лобызающий Викину ручку. — Ах, если бы вы только знали.
— Я знаю, — устало молвила наша красавица, — только я вас боюсь.
При этих словах она сладко зевнула.
— И мне спать очень хочется, — протянула она, — так что подите-ка прочь…
Верный раб, бормоча слова восхищения, удалился. Так и виделось, как он кланяется и боится повернуться к ней спиной. Но стоило закрыться двери, как засыпающая красавица начала хохотать. Она так ужасно смеялась, что я поняла, почему Виктория никогда не смеется на людях. Смех у нее был очень грубый, почти мужской. Скорее он напоминал лошадиное ржание перед полным корытом овса. Постепенно смех перешел в хихиканье — тонкое и противное. Мне она напоминала развеселившуюся после удачного шабаша ведьму.
— Выключите! — раздался ее голос. — Ради бога…
Я выключила.
— В принципе, — сказала я, — здесь есть все, что тебе будет нужно, Андрей. Даже фактическое признание в убийстве.
Андрей, благодарно кивнув, забрал кассету.
В это время в мою разнесчастную дверь опять позвонили — это прибыл вызванный Андрюшкой эскорт. Так сказать, свита дяди Жоры.
На мгновение мне стало его жалко. Он был такой унылый и несчастный, с испуганными глазами. Кажется, до него только сейчас дошло, как до маленького ребенка, что игра, в которую он решил поиграть, может быть с плачевным исходом.
Андрей попрощался со мной и спросил у Сони, поедет ли она с ним.
— Нет, — покачала Соня головой, — мне интересно.
Андрей согласно кивнул. В принципе, он был благодарен и мне, и ей. Только, как все мужчины, считал ниже своего достоинства восхищаться женской смелостью и умом. Не удержавшись, я показала ему язык, чем заставила Соню рассмеяться.
Они вышли. Дядя Жора в сопровождении двух рослых милиционеров стал смотреться совсем как жирный цыпленок. Голову он опустил и шел ужасно несчастный. Правда, когда они проходили мимо меня, выяснилось, что жалела я его зря: он повернулся ко мне, глаза его вспыхнули злобным огнем, и он прошипел, как придавленная змея:
— Мы еще встретимся с вами, Танечка… И тогда посмотрим, кто кого…
— Счастливого пути, — безмятежно улыбнулась я, — надеюсь, что наша встреча произойдет не так скоро, как вам бы хотелось.
Когда за ними захлопнулась дверь, все посмотрели на меня с ожиданием. Им явно хотелось узнать, как мне, Танечке Ивановой, удалось выяснить, кто же это у нас так путал следы.
Правда, Виктория явно этого слышать не желала. Она сухо посмотрела в мою сторону и спросила:
— Надеюсь, что ко мне у вас больше вопросов нет?
— Есть, — разочаровала я ее, — поэтому, как бы вам ни хотелось уйти, останьтесь.
— Таня, вы все сделали, — сдерживая гнев, сказал Игорь Сергеевич, — я вполне вами доволен и благодарен вам… Правда, теперь надо бы найти хорошего адвоката, чтобы вернуть казино…
— Да, — усмехнулась я, — вам ведь придется вести тяжбу с собственной дочерью.
— Как?
Ей-богу, что за идиотская манера у Сечника открывать от удивления рот! Причем когда он его открывал подобным образом, казалось, что это не рот, а какой-то грот…
— Вот так, — улыбнулась я, — ваше вожделенное казино было свадебным подарком Виктории от ее жениха. Можете сейчас это проверить.
Я набрала номер и вежливо попросила к телефону Хацкиля Ильича.
— Сейчас с вами будет говорить Игорь Сергеевич Сечник, — сообщила я моему оробевшему нотариусу, — думаю, вам надо ему все объяснить…
Виктория стала белого цвета.
Игорь Сергеевич принял от меня предложенную трубку с таким видом, как будто я предлагала ему змею. Он вытер со лба пот своим платочком.
— Да… — по мере того, как он выслушивал то, что ему сообщалось, его словно вытесанная из гранита челюсть опускалась все ниже и ниже. Удивление, оторопелость и возмущение безраздельно царили на этом окаменевшем лице. Он провел ладонью по коротко стриженным волосам и, сказав:
— Благодарю вас… — повесил трубку.
По его взгляду на Викторию я поняла — он этого от нее не ожидал.
Она сказала:
— Разве я не твоя дочь и не Витькина жена? Разве это казино не может принадлежать мне?
— Неужели ты бы вышла замуж за этого… — он поперхнулся.
Мне показалось, что от его взгляда бедная Виктория вот-вот задымится.
— Урода? — она рассмеялась. — Ты меня недооцениваешь… Очень недооцениваешь. Я нашла бы какой-нибудь выход…
— Какой? — вскричал Сечник. — Ты имела дело с убийцей.
— Да, — спокойно кивнула Виктория, — и… Меня это забавляло. Таня права. Он был такой забавный. И свято верил, что я его не обману. И потом — я не могла допустить, чтобы ему досталось казино.
Кажется, она была все-таки слегка дебильным ребенком, не отвечающим за свои поступки. Осуждать ее было бессмысленно. Ну, дяденька поубивал немножко, но ведь он мог убить и меня. Она явно отставала в развитии. Или нуждалась в острых ощущениях.
Все это время Александр сидел, округлив глаза, и рассматривал нас с неослабевающим интересом.
— Да… — протянул он наконец, — ну и скелетики в ваших шкафчиках, ребята. Никогда бы не подумал, что у тебя, Вика, так развита деловая жилка…
Она поморщилась.
— Не тебе об этом говорить, — бросила она, не глядя в его сторону.
— Конечно, — согласился он, — я до такого совершенства не дошел. То ли времени не хватило, то ли интеллекта…
— Только не надо изображать из себя великого праведника, — довольно сварливо высказалась Виктория, — тем более что мне известно имя зрительницы, перед которой ты играешь эту роль. Если уж она раскопала всю эту муть, то про тебя ей точно известно…
Он посмотрел на меня. Я сделала невинные глазки. С тобой, моя радость, я разберусь потом. Наедине. Так будет лучше для нас обоих.
— Ну, Таня, — попросила из своего угла Соня, — ты же обещала…
— Что? — искренне удивилась я.
— Рассказать, как ты раскопала, выражаясь языком Виктории, «эту муть».
— Ладно, — смилостивилась я, — раз уж вам это интересно…
