— Да, сэр.
— Что он собой представляет?
— Этот список помечен четырнадцатым октября, там перечислены акционеры, которые к этому времени стали нас поддерживать.
— Кто владелец списка?
— Роза Калверт.
— Мы хотели бы, чтобы этот список был приобщен к делу, ваша честь, сказал Эллиотт.
— Одну минуту, — вмешался Мейсон. — Мне бы хотелось задать несколько вопросов, касающихся этого списка, прежде чем его приобщат к делу.
— Хорошо, — сказал судья Девитт.
— Мои инициалы и инициалы моего клиента в списке есть. Есть ли на нем какие-либо ваши личные знаки?
— Нет, сэр, никаких.
— Тогда откуда вы знаете, что это тот самый список, что был у Розы Калверт?
Улыбка Фаррелла свидетельствовала, что он предвидел этот вопрос.
— Это подложный список, — сказал он. — Он был специально подготовлен и дан Розе Калверт на тот случай, если кто-нибудь попытается отнять у нее настоящий.
— Значит, этот список не отражал настоящего положения дел?
— Нет.
— Кто готовил этот список?
— Его напечатали под мою диктовку.
— И вы отдали его Розе Калверт?
— Да.
Мейсон повернулся к судье Девитту:
— Думаю, заявление о том, что этот список специально дали Розе Калверт, чтобы она отдала его в случае, если кто-то попытается отобрать у нее настоящий, является абсолютно неправдоподобным, не относящимся к делу, несущественным и не имеющим никакого отношения к обвиняемому. Но так как мы все озабочены тем, чтобы узнать правду, то не будем требовать, чтобы этот документ не приобщали к делу.
— Прекрасно, — сказал судья Девитт. — Он будет приобщен к делу, и клерк проставит на нем определенный номер.
— А теперь, — сказал Марвин Эллиотт, — я спрашиваю вас, мистер Фаррелл: если вы дали Розе Калверт конкретные инструкции на шестнадцатое октября, что она делала в отеле «Рэдферн»?
— Минуточку, — сказал Мейсон, — я протестую на том основании, что это незаконно, не относится к делу и несущественно, а также никак не связано с обвинениями. Если не доказано, что обвиняемый знал о разговоре либо присутствовал при нем, то это к делу не относится.
— Это часть res gestae {Свершившиеся факты (лат.)},- сказал Эллиотт. Судья Девитт покачал головой:
— Протест принят.
— Больше вопросов нет, — сказал Эллиотт.
— Это все, — произнес Мейсон. — У меня больше нет вопросов.
— Я вызываю Роберта Макон Кинга, — сказал Эллиотт. Роберт Кинг быстро подошел к свидетельскому месту и принес присягу.
— Чем вы занимаетесь? — спросил Эллиотт.
— Я работаю клерком в отеле «Рэдферн».
— У вас была возможность увидеть труп в отеле вечером шестнадцатого октября?
— Да, я видел его.
— Кто показал вам тело?
— Сержант Голкомб.
— Где оно находилось?
— В номере 729.
— Вы смогли опознать тело?
— По имени — нет, но как гостя отеля — да.
— Вы видели эту девушку, когда она была жива?
— Да.
— Когда и где?
— Она вошла в отель и сказала, что ей нужен номер на шестом или седьмом этаже, лучше на седьмом. Она сказала, что…
— Неважно, что она сказала, — произнес Мейсон. — Я протестую на том основании, что это незаконно, не относится к делу и несущественно.
— А это уже определенно часть res gestae, — сказал Марвин Эллиотт. — Это значит, что если выплывут конкретные факты, это спутает все карты.
— Думаю, я поддержу протест, — сказал судья Девитт. — Вы можете спросить, что она делала как гость.
— Она забронировала номер?
— Да.
— На чье имя?
— На имя Джеральда Босвелла.
— Простите, — сказал Эллиотт, — что я не могу спросить вас, о чем вы беседовали. Я спрошу вас: она заплатила за номер вперед?
— Да, сэр.
— Теперь вы можете его допрашивать, — сказал Эллиотт.
— У этой молодой девушки был с собой багаж, когда она регистрировалась? — спросил Мейсон.
— Я не видел.
— Мог ли быть багаж, который вы не видели?
— Это обязанность коридорного — подносить багаж.
— Но она заплатила за номер вперед?
— Да, сэр.
— И сняла его на имя Джеральда Босвелла?
— Да, сэр. Она сказала, она его…
— Минуточку, — прервал судья Девитт.
— Ваша честь, я собираюсь взять назад мой протест, касающийся ее с ним беседы, — сказал Мейсон. — Пусть свидетель расскажет о ней.
— Прекрасно, — сказал судья Девитт.
— Она мне сказала, — продолжал Кинг, — что она секретарь Джеральда Босвелла, который хочет снять номер, и что она заплатит вперед.
— Она сказала, что делает это, потому что у нее нет багажа? — спросил Мейсон.
— Теперь, когда вы упомянули и про это, я уверен, что так оно и было.
— Во сколько это происходило?
— Где-то днем.
— Во сколько вы обычно заканчиваете работу?
— В восемь часов вечера. С минуту Мейсон подумал.
— Вы уверены, что это была именно та молодая девушка, которая сняла номер?
— Да.
— У вас плохая память на лица, не так ли?
— Напротив, очень хорошая.
— Больше у меня вопросов нет, — сказал Мейсон.
— Это все, — сказал Эллиотт. — Мне бы хотелось позже, ближе к концу заседания, еще раз вызвать этого свидетеля.
— Я протестую, — сказал Мейсон. — По-моему, свидетель должен быть допрошен сейчас по всем интересующим нас обстоятельствам дела.
— О, ваша честь, — сказал Эллиотт, — это означало бы нарушение всей процедуры. Мы должны представить заключение о вскрытии, фотографии.
— Ну, — сказал судья Девитт, — если представитель защиты хочет, чтобы все было представлено сейчас, думаю, это сэкономит время, во всяком случае, вопросы свидетелю надо задавать сейчас.
— Хорошо, — сказал Эллиотт. — Кто-нибудь вечером шестнадцатого октября спрашивал почту на имя Джеральда Босвелла? Вы вручили этот конверт?
— Да.
— Кому?
— Обвиняемому.
— Человеку, который сидит рядом с Перри Мейсоном?
— Да, сэр.
— Во сколько это было?
— Это было около половины седьмого. Я точно не могу сказать.
— После этого вы беседовали с обвиняемым?
— С обвиняемым — нет. Я разговаривал с адвокатом и человеком, который был с ним. Как я узнал, его зовут Пол Дрейк, он детектив.
— О чем вы говорили?
— Детектив, мистер Дрейк, спросил, есть ли письма на имя Джеральда Босвелла. Я спросил, если ли у него удостоверение, а он показал мне ключ от номера 729. Затем он пошел к лифту.
— Он унес ключ с собой?
— Да.
— Вы точно знаете, пошел ли он в номер 729?
— Я узнал об этом только после того, как он сам мне об этом сказал.
— В присутствии мистера Мейсона?
— Да, сэр.
— Если суд позволит, — сказал Мейсон, — я не возражаю, так как это очень затруднительно для адвоката быть еще и свидетелем. Я согласен с тем, что мистер Дрейк и я были в отеле «Рэдферн», что мистер Дрейк спрашивал почту на имя Джеральда Босвелла, на что ему ответили, что писем нет, что у него спросили удостоверение личности и он предъявил ключ от комнаты 729, что он пошел в комнату 729, что мы обнаружили тело той молодой девушки на кровати и что мы вызвали полицию.
— Прекрасно, это упростит дело, — сказал Эллиотт.
— Минуточку, — сказал Мейсон. — Я хочу задать пару вопросов. Мистер Кинг, когда мистер Дрейк первый раз спросил про письма на имя Джеральда Босвелла, вы сказали, что уже отдали ему письмо еще днем, не так ли?
— Да. У меня появились слабые подозрения. Я…
— Меня не интересует, появились ли у вас подозрения. Я вас спрашиваю, что вы ему сказали.
— Да, уверен, что сказал ему что-то в этом духе.
— А теперь вы утверждаете, что то был обвиняемый, которому вы отдали письмо?
— Ну, у меня появилась возможность потом немного подумать.
— И посмотреть на обвиняемого?
— Да.
-. Еще шестнадцатого октября, вскоре после случая с письмом, который вы хорошо помнили, вы сказали Полу Дрейку, детективу, что отдали ему письмо. Не так ли?
— Можно сказать и так.
— Но если вы могли допустить ошибку, спутав Пола Дрейка с обвиняемым, не могло ли случиться так, что вы допустили ошибку с Розой Калверт и что какая-то другая молодая девушка сняла номер 729?
— Нет, сэр. Я уверен, что не ошибся, и вы меня не собьете с толку.
— Спасибо, — сказал Мейсон. — Это все.
— Вызовите доктора К. К. Мэлоума, — сказал Эллиотт. Вперед вышел доктор Мэлоум, дал клятву, представился как доктор Клентон К. Мэлоум, хирург, который проводил вскрытие тела Розы Калверт. Он исследовал это единственное пулевое ранение, а также его расположение и природу ранения. Определил, что смерть наступила мгновенно, что было кровотечение, что стреляли в упор.
— Во сколько наступила сметь? — спросил Эллиотт.
— Я бы сказал, между половиной седьмого и семью часами вечера шестнадцатого октября.
