Алеша встал из-за стола и пошел открывать дверь. На пороге стоял Таин адвокат Игорь Стрешнев.
— Разбудил?
— Ничего. Что случилось?
— Не мог тебе дозвониться, решил приехать.
— Я отключил телефон.
— Уже догадался. Ты едешь на похороны?
— Когда?
— В три часа отпевание в кладбищенской церкви. Через час.
— Конечно, еду. Быстро вы все обтяпали.
— Хороним по православным обычаям, на третий день. Пришли к решению похоронить Таю на территории ее усадьбы, но отпевают только на кладбище. Труп следствию больше не нужен.
Адвокат прошел в мастерскую и осмотрелся. Он привык к роскоши, и обстановка его немного коробила. Алексей переодевался и продолжал расспросы.
— Я думал, ее похоронят во Франции.
— Так бы и случилось, если бы она умерла там своей смертью лет через сорок. Пока мы имеем дело с ЧП местного масштаба. Его не следует раздувать до окончания следствия, надо приложить все силы, чтобы избежать скандала. Совет директоров в курсе. Я говорю о директорах отелей на Лазурном Берегу Франции.
— Кто же теперь будет командовать этой братией?
— Понятия не имею. Во Франции у Таисии свои адвокаты и управляющие. Я занимаюсь только российскими делами.
Алексей поправил галстук.
— Я готов.
— Поехали. На улице стоит твой «Мерседес», которым ты не пользовался. На похоронах соберутся все ваши с Таей друзья. Ты не можешь приехать на своей колымаге, никто не знает об изменениях в ваших отношениях, и не надо им ничего знать. Ты наследник и должен оставаться вне всяких подозрений. Пересуды бомонда к хорошему не приводят.
Они вышли на улицу и сели в шикарную машину, адвокат взял на себя роль водителя.
— Я до сих пор не могу осознать случившегося, — помотал головой Алексей. — Собирался сегодня отмечать Наташин день рождения, а еду на похороны Таи. Наташа сидит в тюрьме. Одно мгновение, и весь мир перевернулся.
— В одно мгновение миллионер может превратиться в нищего. Наоборот случается реже. Жизнь вся состоит из мгновений, Алеша.
— Я хотел бы, чтобы ты взялся защищать Наташу, Игорь.
— Не возьмусь. Можешь меня уволить. Она убийца и должна понести наказание по всей строгости закона. Вот в прокуроры я бы записался.
— Ты же ничего не знаешь.
— И знать не хочу. Настя слышала разговор Таи и Наташи по телефону. Правда, только на пленке автоответчика, но это не имеет значения. Тая взяла чемодан с деньгами и поехала на встречу с ней. Больше ее живой никто не видел. Мне этого достаточно. Я привык честно служить своим хозяевам, и если они умирают, это не повод для предательства. У меня есть свои убеждения.
— Наташка не убивала ее и о деньгах ничего не знала.
— Куда же делся чемодан с полумиллионом долларов?
— Я думаю, что скоро все разъяснится.
— Не сомневаюсь. И в результате не сомневаюсь. Ты подумал, что делать с капиталом? Оставлять деньги в России или выводить за рубеж?
— Я не хочу заниматься чужими деньгами, Игорь.
— Они твои, такова воля усопшей. Команду можешь сменить, я не пропаду, имею богатый опыт.
— Никого я увольнять не собираюсь. Команду сколачивала Таисия, а она дураков и прохвостов при себе не держала. Работай как работал.
— Спасибо, хозяин. Тебе надо подписать кучу документов. Все готово. Можешь сделать это в любую минуту.
— Успеется.
— И не обижайся на меня за Наташу, Алексей. Я не могу переступить через себя. Ее судьба предрешена, ни один адвокат не возьмется ее защищать.
— Оставим эту тему.
— Как прикажешь.
В церкви было столько народу, что не продохнешь. Полированный дубовый гроб стоял у иконостаса с закрытой крышкой, на которой лежал венок из белых роз. При появлении Алексея и Игоря толпа расступилась. Батюшка размахивал кадилом и читал молитву низким хрипловатым голосом. Алексей узнал в нем отца Григория. В голове тут же прокрутилась сцена их последней встречи и эпизод со следами мотоцикла в кустах возле Чертова копыта. Возле церкви тоже собралась толпа и стояла вереница шикарных машин. Отдельные лица были знакомы Алексею. В их числе начальника криминальной милиции. Он чувствовал, как за ним наблюдают сотни глаз. Вдруг его будто что-то кольнуло. Алексей оглянулся и увидел женщину в толпе, шагах в десяти от себя. Она была вся в черном, в широкополой шляпе с нависающей на лицо вуалью.
Похороны походили на спектакль. Алексей не чувствовал того, что чувствуют люди, прощаясь со своими близкими.
— Где взяли этого попа? — спросил он, наклонившись к Игорю.
— Отец Григорий? Это его приход. Все покойнички проходят через его руки. Он единственный отпевала.
— Что ты о нем знаешь?
— Ничего. За три года это пятые похороны, на которых я присутствую, и всегда вижу только его.
— А гроб нельзя было открыть?
— Ты бы об этом не спрашивал, если бы пришел на опознание. Жуткое зрелище. Таисия не хотела бы, чтобы ее лицезрели в таком виде. Мы все сделали правильно, пусть остается в памяти людей красавицей. Такая глупая смерть!
Кто-то выпустил белых голубей, они вспорхнули к куполу, покружили и сели на перила балкона. Алексей увидел на балюстраде второго этажа мужчину с фотоаппаратом в руках. Это был профессиональный фотоаппарат с телеобъективом. Как мог попасть сюда репортер? Похороны не афишировались. С другой стороны, как сюда попали все остальные… Угрюмов опять оглянулся. Женщина в черном исчезла. Наваждение!
После отпевания гроб с телом положили на катафалк, друзья и близкие сели в свои машины и последовали за ним. Вереница отправилась к особняку Таисии. Перед тем как уехать, Алексей обошел церковь. Возле заднего входа он заметил стоящий у стены храма мотоцикл и осмотрел колеса. Его интересовал рисунок на протекторах. Все совпадало, но никак не могло повлиять на следствие. Его версия не имела перспектив. Нужны неопровержимые доказательства, а их нет. Оставался последний шанс — новый следователь со свежим взглядом и подозреваемый, имеющий все основания убить Таисию. Надо быть очень убедительным, чтобы надломить заскорузлое мышление сыщиков.
Похоронили Таю рядом с дворцом на плантации роз, которые она высаживала собственными руками. В доме были накрыты столы, произносились речи, сказано много теплых слов. Игорь просил его выступить, но Алеша не смог, а в разгар поминок и вовсе ушел, ни с кем не попрощавшись. Его никто не осуждал, ему сочувствовали.
Понедельник выдался пасмурным, накрапывал мелкий дождь. Блохин и Вербицкий приехали в усадьбу покойной миллионерши в девять утра вместе с представителем банковской службы по технической поддержке сейфового обслуживания. В кабинет Таисии Покровской были приглашены ее адвокат Игорь Стрешнев и горничная Настя в качестве понятых. Сейф вскрыли без всяких проблем. Там были несколько коробок с драгоценностями, пара папок с документами и письмо в надорванном конверте. На конверте — надпись «Прочти», написанная от руки. Вербицкий надел резиновые перчатки, достал листок, развернув его, прочитал: «Приготовь полмиллиона к пятнице. Не рублей, разумеется. Возможно, она клюнет, если ты будешь убедительна. Если она возьмет деньги, значит, ты права. В таком случае я от нее откажусь. Но я не верю в положительный результат. Других шансов у тебя нет!»
Вербицкий покрутил листок в руках.
— Напечатано на пишущей машинке. Странный способ общения, если есть телефон.
— А у телефона есть автоответчик, записывающий разговоры, — возразил подполковник. — Записки, как правило, выбрасывают, а голос на пленке остается.
Вербицкий обратился к адвокату:
— Где может находиться сотовый телефон Таисии Покровской?
— Не имею ни малейшего представления. Она с ним не расставалась.
— У него была функция автоответчика?
— Полагаю, у него имелись все функции. Очень дорогая игрушка, отделанная белым золотом и бриллиантами.
— Вы знаете номер? Оператора связи?
— Нет. Свой номер она никому не давала. Звонила сама и у нее работала функция антиопределителя номера. Если бы ее телефон знали даже только близкие, он не умолкал бы. Ей звонили на городской, сюда либо в офис.
— Что вы можете сказать по поводу этого письма, Игорь Николаич?
— Таисия боролась за свое счастье, это так естественно. Видимо, она считала, что Наташа не искренна в своих чувствах к Алексею и была уверена, что девушку можно купить. Она была убеждена в том, что деньги сильнее чувств, деньги — ось, вокруг которой вертится земля, и хотела убедить Алексея в том же. Теперь мне понятно, зачем она сняла со своего счета наличные.
— А вы что скажете? — обратился Вербицкий к горничной.
— Таисия Львовна читала письма, надев перчатки, как и вы. Она получала большую корреспонденцию. Каждый конверт просматривала на просвет, боялась заразы. В пятницу я не придала большого значения чемоданчику в ее руках. Она уехала из дома около десяти вечера, точно не скажу. Сказала, что будет поздно и чтобы я ее не ждала. В руках у нее был металлический чемоданчик. Села в свой «Мерседес» и уехала.
