- Будьте умницами, не нужно толкать друг друга.
Это был черный юмор. Малко чувствовал, как ему в живот уперлись круглые маленькие ягодицы Сары, но не испытывал никакого эротического желания. Он хотел выжить и вымыться.
Дик осторожно положил "Калашников" перед эритрейкой.
- До скорого, - сказал он, - все будет хорошо.
Это было благое пожелание, но не очевидность.
Багажник закрылся с треском, который показался Малко зловещим. Пахло новой резиной и горючим. "Мерседес" плавно отъехал и очень скоро стал подпрыгивать на ухабах разбитой дороги. При каждом толчке Малко швыряло на Сару. В конце концов он был вынужден обнять ее за талию, чтобы не свалиться на нее.
Это было практически единственным движением, которое он мог сделать. Путешествие будет не из приятных. Но все же лучше, чем в гробу... Дик Брюс объявил Малко, что они должны встретиться в зоне, где не было армейских патрулей, километрах в ста от Аддис-Абебы. До тех пор они были полностью в руках Его Превосходительства посла Монкого. Очень скоро "мерседес" набрал скорость, но они все еще не выехали из Аддис-Абебы, поскольку часто останавливались. Эти рывки были крайне болезненны для измученных мышц Малко. В какой-то момент его рука скользнула и наткнулась на грудь Сары. Эритрейка сделала вид, что ничего не заметила. Он задремал, пьяный от усталости.
На диване, обитом голубым бархатом, лежала на боку, повернувшись к Малко спиной, молодая женщина. На ее ногах красовались черные лодочки на очень высоких каблуках, с завязками на лодыжках. Точеные ножки были обтянуты черными чулками очень тонкой выделки. Они высоко обхватывали полные ляжки и держались на тонких черных лентах-подвязках. Выше ничего не было. Роскошный зад выступал из чаши черного фая.
Малко протянул руку, чтобы заставить незнакомку повернуться. Но в дверь яростно застучали. За долю секунды сладострастное видение исчезло. Осталась лишь чернота. Знакомый голос прошептал:
- Тише, ничего не говорите!
Несколько секунд Малко пытался вернуть женщину в черном, но затем был вынужден погрузиться в реальность. Было жарко. В багажнике царила полная темнота. Сердце сильно билось. Снаружи доносились голоса, говорящие по-амхарски. Он приблизил рот к уху Сары.
- Где мы?
- На выезде из Аддис-Абебы. Молчите.
Снова раздались удары по багажнику, шум голосов приближался. Малко почувствовал, как изогнулась Сара, чтобы дотянуться до "Калашникова". Он снова шепнул:
- Что случилось?
- Они хотят открыть багажник, - сказала эритрейка сдавленным голосом.
Глава 12
Солдат сурово смотрел на дипломатический паспорт, не зная, как себя вести. Было приказано обыскивать все машины. Он имел чрезвычайно смутное представление о том, что такое дипломатический иммунитет, поскольку лишь три недели назад приехал в столицу из деревни. Единственным человеком, чьи решения он выполнял, был его капрал. Но тот в данный момент обыскивал грузовик... Пока солдат колебался, черный дипломат, сидящий за рулем, бросил ему заманчивым тоном:
- Ethiopia Tikden!*
* "Эфиопия, вперед!" - лозунг ВВАС (амх.).
Солдат вяло улыбнулся, потом покачал головой.
- Открывайте багажник, - твердо сказал он.
Пришедший в ярость Его Превосходительство Монкого протянул руку и выхватил у солдата паспорт. Тот был настолько ошеломлен, что не успел отреагировать. А дипломат уже выпрыгивал из "мерседеса", потрясая дипломатическим паспортом и вопя металлическим голосом:
- Ты всего лишь червяк! Как ты смеешь говорить таким тоном с представителем императора? Немедленно пропусти меня!
Довольный, он снова сел за руль и нажал на первую передачу. Но солдат-эфиоп встал перед капотом, держа американский карабин наперевес, полный решимости стрелять. Монкого это почувствовал. Он не был сумасшедшим. Выключив зажигание, он вышел из машины и крикнул:
- Позовите офицера!
Не было видно ни одного офицера. Зато второй солдат пытался штыком открыть багажник.
Монкого одним прыжком настиг его. Удар, и солдат свалился в ров. Монкого уселся на багажник и зарычал:
- Несчастный завоеватель, эта машина является неотъемлемой частью территории нашей империи!
Оба солдата двинулись на него. Их лица не предвещали ничего хорошего. Но Монкого был великолепен. Африканцы уважают физическую силу; с этой точки зрения у дипломата было все в порядке. Его могла остановить лишь пуля, но это уже другая история. С другой стороны, так не могло продолжаться вечно. Капрал, закончивший обыскивать автобус, прибежал на шум.
Жестом, полным достоинства, Монкого протянул ему свой дипломатический паспорт.
- Извольте следовать закону, - произнес он красивым металлическим голосом. - Я дипломат. Никто не имеет права обыскивать или досматривать мою машину. Это - приказ вашего правительства! И поторопитесь, мне некогда!
Капрал быстро посмотрел на паспорт. Его терзало сомнение. Он знал, что должен уважать дипломатов, но по приказу Четвертой дивизии все машины должны были досматриваться.
- Мне очень жаль. Ваше Превосходительство, - сказал он, - но вам придется открыть багажник. Мы ищем опасных террористов.
- Никогда! - изрек Монкого. - Я буду жаловаться вашему правительству... Но сейчас у меня нет времени.
- Открывайте, - приказал капрал.
И вдруг Монкого решился.
- Очень хорошо, - сказал он. - Я открою багажник.
Капрал улыбнулся с облегчением. Дипломат продолжал зычным голосом:
- Но сначала я хочу получить от вас документ для моего императора, где будет написано, что вы вторглись на мою национальную территорию!
Он скрестил руки и вновь уселся на багажник. Предоставив капралу возможность подумать. Он знал эфиопскую армию и понимал, что был один шанс из тысячи, что капрал умеет писать. В любом случае, даже министр не подписал бы такой документ. Монкого совершенно забыл, что у него находится в багажнике. Он включился в игру, защищая свои права.
- Я не могу этого сделать, - неуверенно сказал капрал. - Откройте ваш багажник!
А Монкого уже искренне кипел от ярости. Он спрыгнул на землю.
- Очень хорошо, - зарычал он. - Это - война!
Он направился к открытой дверце. Солдат попытался помешать ему, но металлический голос пригвоздил его к месту.
- Назад, червяк! Мой император сотрет тебя в порошок.
Оцепенев от таких громких слов, солдат отступил. Монкого воспользовался этим и уселся за руль. Просунув голову в открытое окошко, он бросил капралу:
- Я продолжаю свой путь. Никогда не соглашусь, чтобы меня постыдно лишали привилегий, достойных моего ранга. Солдаты, стреляйте, если посмеете! Я буду первым мучеником империи. Это повлечет за собой искупительное жертвоприношение, которое зальет кровью всю Африку!
Он нажал на первую скорость и так быстро рванул с места, что солдат, пытавшийся ему помешать, был вынужден отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса!
Капрал прицелился в "мерседес" своим американским карабином. Он колебался, так как не знал, что такое "искупительное жертвоприношение", и это его немного смущало... Он сказал себе, что это должно быть несчастьем, и опустил оружие. В конце концов стрелять в дипломата даже в Эфиопии было неприятным делом. В плохом настроении, с мрачным видом он направился к переполненному автобусу, пришедшему из Аддис-Абебы.
- Всем пассажирам выйти и открыть багаж, - заявил он тоном, не терпящим возражений.
Закон победил. Зеленый "мерседес" превратился в маленькую точку на дороге, ведущей в Дэбрэ-Зейт.
Ключ повернулся в замке, панель багажника поднялась, открыв взору ярко-голубое небо. Малко зажмурил глаза. Яркий свет ослепил его, и он с трудом различал массивный силуэт дипломата. В течение двух часов они катили на полной скорости. С большим трудом он вылез из багажника и удивленно вскрикнул.
Картина была сказочная: "мерседес" стоял посредине топкой равнины, гладкой, как рука. Настоящий сюрреалистический пейзаж. Очень далеко позади просматривались хилые деревья саванны. Но в глазах Малко все казалось восхитительным. На берегу большого озера с темно-синей водой без устали сновали тысячи разноцветных птиц. Пеликаны, гигантские марабу, чей полет был тяжел и неловок, цапли и особенно розовые фламинго, пролетавшие, словно пурпурные облака.
Раздавались лишь крики птиц, других звуков не было слышно. Ни одна дорога не пересекала эту местность. Колеса "мерседеса" оставили глубокие следы на топком холме, окружающем озеро. Сара вылезла из багажника, не менее измученная, чем Малко.
- Где мы находимся? - спросил Малко.
- Это - озеро Абиата, - ответил Монкого. - В двухстах километрах от Аддис-Абебы. Дик сказал, что будет ждать нас здесь.
Как Дику удалось найти такое сказочное место, не испорченное массовым туризмом? Малко любовался птицами. Он забыл о перенесенных страданиях. Монкого вытащил из кармана костюма огромную сигару, закурил и сказал довольным тоном:
