Марина Серова - Голый король шоу-бизнеса

– Господи, закончится это сегодня или нет?!

И, резко дернувшись, рванул в сторону ванной комнаты. Кейси тоже захлюпала носом, а потом, не сдерживаясь, разревелась в голос.

– Я сейчас уйду, – мягко сказала я. – Не волнуйтесь. Рыжий, скорее всего, больше не появится. Но на всякий случай дверь не открывайте. И вообще, лучше пересидите сегодня у кого-нибудь.

– Господи, за что нам все это, за что?! – причитала Кейси.

Я похлопала ее по плечу.

– Кто это был? Вы знаете этого человека? – спросила я.

– Не знаю! – прокричала Кейси. – Ничего я не знаю!

Через некоторое время из ванной появился Артур.

– Вы знаете этого человека и что ему от вас нужно? – обратилась я уже к нему.

– Понятия не имею, – буркнул Вишневецкий. – Никогда его раньше не видел!

«А вот я, помнится, видела», – подумала я про себя.

На этом я попрощалась с творческой парочкой, повторив на прощание напутствие быть настороже и не открывать дверь кому попало.

Было ясно, что Москву желательно покинуть как можно быстрее. Но оставалась еще «элитная» проститутка с красивым именем Элеонора, и к ней я все же решила заехать во что бы то ни стало, от души надеясь, что хоть там на меня никто не наведет ствол. Однако подстраховаться все-таки не мешало. И первым делом я обратилась к своим верным двенадцатигранникам, с которыми не общалась уже очень давно. Достав свой любимый замшевый мешочек, я любовно погладила косточки и задержала их в ладони. Потом высыпала на сиденье машины рядом с собой.

11+36+17 – Как бы плохо вы ни думали о женщинах, любая женщина может подумать о вас еще хуже.

«О как! – усмехнулась я. – Это что, к вопросу о том, что я думаю о проститутках? У меня интерес к ним чисто профессиональный, так что из-за этого уж точно не должно возникнуть никаких недоразумений».

Я решительно направила машину на улицу Песчаную. Элеонора проживала на третьем этаже красивой двенадцатиэтажки, украшенной башенками, балкончиками и витыми лесенками.

«А проститутки-то покруче композиторов устраиваются, – усмехнулась я. – На то она, видно, и древнейшая профессия – надежная такая, доходная».

Но я тут же взяла себя в руки, вспомнив о справедливом предупреждении костей, и прекратила иронизировать. Я поднялась на третий этаж и просто позвонила в дверь.

– Кто-о? Кто? – пропел мелодичный голос. Хозяйка квартиры, однако, не стала дожидаться моего ответа, поскольку вслед за вопросом я тут же услышала, как открывается замок, а следом показалась и Элеонора.

– Ой, а вам кого? – удивленно подняла она красивые черные, словно нарисованные, брови.

– Мне Элеонору.

– Я Элеонора, – с легким кокетством сказала девушка, поправляя изящный локон на щеке и улыбаясь.

– Вот и славно, а я Татьяна, – приняла я ее миролюбивый тон. – Вы позволите мне с вами пообщаться?

– Как-то не привыкла я видеть женщин среди своих гостей, – хихикнула Элеонора, пропуская меня в квартиру.

– Я по делу. У меня свой профессиональный интерес. Я частный детектив.

– Ой, как интересно! – всплеснула руками Элеонора и заулыбалась еще шире: – Вы проходите, проходите.

Мне понравилось такое начало: Элеонора не задавала вопросов, не чуралась, не пугалась и не ждала, видимо, от меня ничего плохого.

– Правда, женских тапочек у меня нет, – развела она руками.

– Ничего страшного, – заверила я ее, разуваясь и проходя в комнату.

Комнат в квартире Элеоноры было две. Мы расположились в гостиной, а дверь в спальню была открыта настежь, так что первым делом я могла лицезреть выдающихся размеров кровать овальной формы, покрытую розовым покрывалом. Мягкие подушки в виде сердечек, в рюшечках и оборочках, а также большое зеркало напротив кровати довершали картину любовного гнездышка. Правда, наличествовал еще туалетный столик у кровати с множеством различных флакончиков. Больше в спальне из обстановки ничего не было.

Элеонора усадила меня на мягкий диван ярко-красного цвета, сама устроилась рядом и положила ногу на ногу. Хозяйка квартиры оказалась пышногрудой блондинкой, весьма симпатичной и сексапильной – яркой, голубоглазой и улыбчивой, с ямочками на круглых щеках. На ней был надет темно-бордовый атласный халат, который то и дело распахивался, обнажая стройные ноги девушки. Судя по ее певучему голосу и характерному выговору, она была родом с Украины. А имя у нее, скорее всего, вымышленное – для довершения имиджа, так сказать.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить, частный детектив Татьяна? – весело спросила Элеонора.

– Об одном вашем хорошем знакомом. Точнее, о двух, – хитро прищурилась я.

– Да хоть о десятерых, – засмеялась девушка. – У меня этих знакомых знаете сколько? Я ведь правильно понимаю, что вас мужчины интересуют?

– Правильно понимаете, – улыбнулась я, поскольку утверждение Элеоноры прозвучало несколько двусмысленно.

– Ну и кто именно? – полюбопытствовала она, в очередной раз запахивая разошедшиеся полы халата.

Надо сказать, делала она все это изящно, кокетливо, с неуловимой грацией – видимо, сказывалась профессиональная привычка производить впечатление на мужчин. Мне, естественно, все эти женские штучки-дрючки были по барабану.

– Вячеслав Карпинский и Анатолий Гольдберг, – сказала я.

– А-а-а, – как-то многозначительно произнесла Элеонора, затем придвинула ближе стоявшую на журнальном столике хрустальную пепельницу. – Закурите? – предложила она мне.

– Нет, спасибо, я недавно бросила, – отрицательно покачала я головой.

– А я вот не собираюсь. Да и работа не позволяет, – притворно вздохнула Элеонора и достала пачку тоненьких дамских сигарет. Закурила и сразу же стала стряхивать пепел ухоженным белым пальчиком.

– Так чего вы можете о них сказать? – повторила я.

– Да много что! Все-таки долгое время вместе работать приходилось, – неожиданно выдала Элеонора.

– Вот как? Это в каком же смысле? – удивилась я, грешным делом заподозрив Вячеслава Карпинского еще и в сутенерстве.

– Да в прямом! Думаете, зачем я из Запорожья сюда приехала? Чтобы на сцене выступать. Я же певица!

«Где-то я это уже слышала», – усмехнулась я, но вслух ничего комментировать не стала.

– Так что Карпинского с Гольдбергом знаю отлично, они же продюсерами моими были. Только не сразу, – вздохнула Элеонора. – Я-то думала, как в Москву приеду, так все сразу мой талант заметят, оценят, известной стану... А оказалось, тут только и норовят тебя использовать, никакие твои таланты на фиг никому не нужны. В общем, помыкалась-помыкалась я, потом с девчонками познакомилась, они меня на работу устроили в одну контору. Так я год прожила. А что? Ничего, нормально, человек ко всему привыкает, – махнула она рукой. – Зато квартиру себе сняла, цацек всяких полно – я их обожаю просто! А потом меня познакомили с Карпинским. Ну, я и повелась на его предложение стать солисткой. Давай, говорит, петь будешь, а не мужиков обслуживать, вся страна тебя узнает. Я, естественно, согласилась, он еще нескольких девчонок набрал, стали диски записывать, даже гастрольные туры у нас были. Я поначалу думала – ну ва-аще класс! Значит, действительно мечты сбываются. А потом пошло так, что они с Анатолием нас просто использовали и в хвост и в гриву. Ну, Анатолий, правда, не такой все же, а вот Славик не стеснялся!

– Что же произошло? – уточнила я.

– Что, что! Диск записали – нам прибыли никакой. По пятьсот баксов выдал каждой, и все! Мне, правда, как солистке, штуку подкинул. Но это же просто смешно! А уж как на гастроли начали ездить – мама родная! Наличными денег он нам не платил вообще! То есть нам оплачивали гостиницу – самую дешевую, между прочим, – кормили, ну, костюмы концертные выдавали. И все! Да к тому же Слава постоянно старался еще и на нас подзаработать, предлагая всяким козлам вонючим! Один раз меня под такого подложить попытался – меня чуть не стошнило! А он и шепчет мне на ухо, дескать, что ты ломаешься, знаешь, сколько он платит, дура? Ага, думаю, нашел дуру! Не такая уж я и дура! Платит он! Заплатит – а Слава все себе в карман положит, а мне разве что на мороженое подкинет! Ха-ха-ха! – Несмотря на возмущенную тираду, Элеонора вдруг заразительно расхохоталась. – О-о-ох! – промокая уголки глаз платком, покачала она головой. – Этот Слава Карпинский – такой прохиндей! Вечно он кому-нибудь должен был, вечно пытался себе еще больше загрести. – И никакой злости или ненависти по отношению к прохиндею Славе Карпинскому в голосе Элеоноры не наблюдалось. – А сами они с Гольдбергом и так почти все деньги себе загребали. Девчонки даже сбегать начали из группы. Реально, просто брали и сбегали. А за что там держаться-то? Ни денег, ни популярности! А то, что он пел соловьем – вся страна вас узнает, – так это все басни Крылова, мы только перед всякими пьяными рожами и выступали. Ну, в конце концов и я сбежала, – подытожила она. – Помыкалась-помыкалась, да и вернулась в контору, решила былым ремеслом заняться. А что? Это дело, во всяком случае, уж куда прибыльнее.