class="p1">Она смело отпила из чашки половину, поморщилась. Даже в самые скверные ее времена у нее такой заварки не водилось. Эх, братец, братец!
— Он вам ничего не рассказывал в последнее время, Лада? Может, его что-то тревожило? У них во время банкета в ресторане убили человека. Ваш брат… — Фокин отодвинул все ж чашку, не рискнув. — Скажу честно, был у нас одним из подозреваемых. У него имелась такая возможность. Он обслуживал столик, за которым был убит сотрудник фирмы «Геракл». Орудием убийства мог быть один из ножей с кухни.
— Но зачем?! — возмутилась Лада, покраснев до корней волос — Зачем ему кого-то убивать? Да еще во время банкета! Вадик был оболтусом, но не убийцей! У вас не выйдет… Не получится повесить на покойника нераскрытое дело.
— Но он мог что-то видеть. Что-то, чего видеть не должен был. И мог шантажировать убийцу. Мог?
Голубые глаза Фокина впились в ее переносицу. У Лады даже в носу защипало от неприятного ощущения.
— Не мог, — твердо выдержала она его взгляд. — Не того полета птица — мой покойный брат. Велик от подъезда укатить — мог. В группе таких же идиотов в квартиру залезть по пьяни — тоже. Но чтобы шантажировать!.. Не хватило бы ему мозгов, уж простите. И что это за шантаж такой — две бутылки виски?
Она грустно рассмеялась, прикрывая заслезившиеся глаза дрожащей ладошкой. Слезы все же покатились по щекам спустя минуту.
— Хватит вам меня мучить, товарищ майор, — проговорила Лада сдавленно. — Отдайте тело брата для погребения. Сколько можно!..
Через три дня Вадика похоронили. Все прошло более чем скромно. На кладбище была Лада с сыновьями. Приехал Петрович, снискав в свой адрес ее теплую улыбку и дружеские объятия. И небольшая группа соседей. Поминки устраивали в квартире Вадика. Никакой роскоши или излишеств. Картошка вареная с тушенкой, капуста квашеная, оладьи, кутья. Еще какие-то маринады домашние принесли соседи. Из напитков только вишневый компот и самогонка — тоже соседская. Посуда в шкафах Вадика нашлась. Списанные ресторанные тарелки и рюмки с выщербленными краешками.
Скромно посидели. Тихо поговорили. В основном о том, как теперь Лада распорядится квартирой.
— Продать бы тебе ее, — подсказал кто-то из женщин. — Хоть поднялась бы с мальчишками немного. Бьешься ведь как рыба об лед.
— Нет. Ничего продавать не стану. Квартира родительская. Наследие, — последовал ее твердый ответ.
Петрович тут же одобрительно глянул и едва заметно кивнул.
— Денис взрослый уже почти, — посмотрела она в сторону старшего сына, тот замер у окна с телефоном, с кем-то переписывался. — Подрастет, захочет жить один. А где я ему денег на новую квартиру возьму? Да еще в Москве!
На квартиру в Москве не хватило бы даже средств из заветной коробки, подумала Лада тут же.
— А что станешь делать? — прицепилась все та же дотошная соседка.
Она жила этажом ниже, прямо под Вадиком. И частенько жаловалась Ладе на грохот в его квартире.
— Напьется и мебель роняет! — часто возмущалась она.
Мебели никакой особой, чтобы ее ронять, у Вадика не было. Но Лада не спорила с ней никогда. Знала, что пьяный брат мог и пошуметь. Извинялась за него и проходила мимо.
— Сдавать буду. Порядок только навести надо. Да щепки все на помойку снести. — Это она мебель его расшатанную имела в виду. — Сейчас многие со своей мебелью заезжают. Вот и пусть углы обставляют.
— А он-то угол хотел сдать, — хихикнула все та же. — Ко мне все приставал: найди, говорит, мне жиличку. Зачем две комнаты мне? Одна пустует.
— Да ты что! — ахнула Лада и ревниво покосилась: — Не врешь?
— Чего это? — сразу обиделась соседка.
Она ловко опрокинула рюмку самогонки, которую сама же и принесла. Закусила квашеной капустой. Глянула на Ладу покрасневшими хмельными глазами.
— Видимо, он и нашел ее.
— Кого?
Лада переглянулась с Петровичем. Тот выразительно посмотрел на стол с опустевшими тарелками и едва заметно повел подбородком в сторону выхода. Давал ей знак, что пора заканчивать с поминками. И так засиделись.
Едва заметно кивнув в ответ, Лада неожиданно порадовалась. Надо же, какое меж ними возникло взаимопонимание в быту. На работе было не так. Там Петрович сдерживался. А то и до сплетен недалеко. Пусть они оба люди одинокие, но ее репутацию он оберегал. Пацанов все же растит. Нельзя имя Лады в грязи вываливать. Так он пояснил ей однажды, когда кто-то попытался высмеять его нерешительность.
— Жиличку, — разрушил строй ее приятных мыслей пьяный голос соседки.
— Какую жиличку нашел? Что лишнего болтаешь, Гуля? — Лада досадливо поморщилась и встала, схватившись за край опустевшей тарелки, где прежде была картошка с тушенкой. — Ничьих следов я тут не обнаружила, когда Вадика нашла. Не было тут никого.
— А я говорю: была! — и твердый Гулин кулак грохнул о родительский стол. — Ты ушла в тот день, когда он напился, а к нему девка приходила. И гремели они — страсть! Может, она его и со стула спихнула?
Взгляд Петровича сделался тревожным и маетным. Лада знала, что он терпеть не мог всякого такого — ненужного, проблемного. А то, о чем спьяну бормотала теперь соседка снизу, как раз и было таким вот — проблемным, ненужным.
— Ну, думаю, Лада Ильинична, мне пора.
Петрович зашагал в прихожую. Лада поспешила за ним. Встала в дверном проеме, наблюдая, как он обувается, одевается, натягивает меховую кепку на почти лысый череп.
— Спасибо, Петрович, — тихо обронила Лада, обнимая себя за плечи.
Эту привычку она приобрела недавно. Прочитала в каком-то женском журнале, что такая поза намекает мужчинам на слабость женщины, ее беззащитность. Перед зеркалом попробовала, сочла, что статья не соврала. Самой себе она показалась уязвимой. И даже нежной, и помолодевшей. Ну и отточила действие до блеска.
Только Петрович не проникся. Решил, что она замерзла в тонкой черной водолазке. Посоветовал поменять на теплый привычный свитер. А того не понял, старый холостяк, что водолазка была новой. Специально к похоронам брата купленной. И… недешевой.
Вздохнув разочарованно, Лада поблагодарила его за помощь и через минуту с облегчением закрывала за ним дверь.
Она вернулась в комнату, где соседки уже вовсю убирали со стола. Засиделась одна Гуля. Вцепившись в блюдо с капустой и бутылку самогонки, она решительно не хотела покидать поминальный стол.
— Сейчас допью, — кивала она на бутылку, — и тогда уйду.
— Пусть сидит, — позволила Лада. И опустилась на стул напротив. — Гуля, так что про жиличку, которую нашел Вадик? Не привиделось тебе? С чего вообще ты решила? Что, он гремел сильно после моего ухода и подумала, что он не один?
— Хватит,
