Не смею надеяться, что вы сможете понять причины, побудившие меня совершить подобный поступок, - я просто прошу вас простить меня за скрытность. Старики любят хранить свои маленькие секреты.
Спасибо вам, мой дорогой друг, за усердие, с которым вы всегда вели мои дела. Засвидетельствуйте перед Софией мою глубокую любовь к ней и призовите ее разумно править семьей.
Искренне преданный вам Аристид Леонидис".
Я ознакомился с этим замечательным документом с огромным интересом.
- Невероятно! - сказал я, кончив читать.
- В высшей степени невероятно! - мистер Гэйтскилл поднялся с кресла. - Повторяю, я всегда полагал, что мой старый друг мистер Леонидис доверяет м_н_е_.
- Нет, Гэйтскилл, - сказал мой отец. - Старый джентльмен был природным хитрецом. Он всю жизнь любил неординарные ходы, _к_р_и_в_ы_е окольные пути.
- Это уж точно, сэр, - с чувством подтвердил Тавернер. - Он был хитрец из хитрецов.
Гэйтскилл выплыл из кабинета с по-прежнему оскорбленным видом. Как профессионал он был уязвлен до глубины души.
- Для него это тяжелый удар, - заметил инспектор Тавернер. - Очень уважаемая фирма "Гэйтскилл, Каллит энд Гэйтскилл". Не признают никакого мошенничества. И когда Леонидис прокручивал какие-то темные махинации, он никогда не обращался за содействием к этой фирме. Его обслуживал еще с добрый десяток юридических контор. О, это был настоящий хитрец!
- И как никогда это его качество проявилось при составлении данного завещания! - подхватил отец.
- Мы были глупы, - сказал Тавернер. - Ведь если подумать как следует, то получается, что единственный, кто мог смухлевать с этим завещанием, был сам старик. Нам просто не пришло в голову, что ему это могло понадобиться!
Я вспомнил высокомерную улыбку Джозефины и её слова: "Полицейские д_у_р_а_к_и_!"
Но Джозефина при оглашении завещания не присутствовала. И даже если девочка подслушивала под дверью (что казалось мне весьма вероятным), она едва ли могла угадать действия своего деда. Но откуда тогда этот высокомерный вид? Какие основания у Джозефины называть полицейских дураками? Или это просто рисовка?
Внезапно пораженный царящей в кабинете тишиной, я поднял глаза: отец и Тавернер внимательно наблюдали за мной. Не знаю, _ч_т_о_ в их поведении заставило меня возмущенно воскликнуть:
- София ничего об этом не знала! Абсолютно ничего!
- Нет? - произнес отец.
Я не вполне понял, утверждение это или вопрос.
- Она будет страшно удивлена.
- Да?
- Страшно удивлена!
Наступило молчание. Потом - неожиданно громко и резко - зазвонил телефон на столе отца. Он поднял трубку: - Да? - подождал немного и сказал: - Соедините, - потом взглянул на меня:
- Это твоя девушка. Хочет поговорить с тобой. Что-то важное.
Я взял трубку:
- София?
- Чарлз? Это ты? Джозефина... - голос Софии сорвался.
- Что Джозефина?
- Кто-то ударил ее по голове. Сотрясение мозга. Она... она в тяжёлом состоянии... Врачи говорят, она может не оправиться...
Я повернулся к отцу и инспектору:
- На Джозефину совершено покушение.
Отец взял у меня трубку и сказал со всей резкостью, на какую был способен:
- Говорил же я вам присматривать за этим ребенком...
[ Глава 17??? ]
18
Уже через несколько минут мы с Тавернером неслись в полицейской машине по направлению к Суинли-Дин.
Я вспомнил вывалившуюся мне под ноги с чердака Джозефину и ее небрежное замечание: "Пришло время для второго убийства". Бедная девочка не предполагала, что именно она, по всей вероятности, и явится новой жертвой.
Я полностью признавал свою вину и справедливость молчаливой укоризны отца. Конечно же, я не должен был спускать с Джозефины глаз. Хотя ни у меня, ни у Тавернера до сих пор не возникло никаких догадок по поводу личности отравителя, вполне возможно, что они были у Джозефины. И все принятое мной за детскую болтовню и рисовку вовсе таковым не являлось. В процессе своей сыскной деятельности девочка случайно могла стать обладательницей какой-то информации, важности которой сама не понимала.
Я вспомнил треск сухой ветки в саду.
Тогда у меня возникло смутное ощущение опасности. Позже мои подозрения показались мне необоснованными и мелодраматичными. Я же должен был отдавать себе отчет в том, что речь идет об убийстве и что совершивший его человек рискует головой и, значит, в целях обеспечения своей безопасности не остановится перед вторым преступлением.
Может быть, какой-то непонятный материнский инстинкт подсказал Магде - Джозефине грозит опасность, и именно этим и объясняется ее внезапное решение отправить дочь в Швейцарию.
София встречала нас у дверей. Джозефину, сказала она, увезли на машине "Скорой помощи" в местной госпиталь. Доктор Грей сообщит о результатах рентгеновского обследования.
- Как это случилось? - спросил я.
София повела нас вокруг дома, и вскоре мы очутились в маленьком заднем дворике, в углу которого находилось небольшое сооружение с распахнутой настежь дверью.
- Это что-то вроде прачечной, - пояснила София. - В нижней части двери вырезан лаз для кошки, и Джозефина любила, встав в него ногами, кататься на двери взад-вперед.
Я вспомнил, как сам любил кататься на дверях в детстве.
Прачечная была маленькая и довольно темная. Там стояли какие-то ящики, старые стулья, валялись старые садовые инструменты, резиновый шланг и прочий хлам. Прямо при входе на полу лежал упор для двери в виде мраморного льва.
- Это упор от главной двери, - пояснила София. - Должно быть, кто-то пристроил его здесь на верхней части двери.
Тавернер провел рукой по верхней кромке низкой двери домика.
- Ловушка, - сказал он и для пробы несколько раз болтанул дверь туда-сюда, потом наклонился над куском мрамора, но брать его в руки не стал.
- Кто-нибудь дотрагивался до этого?
- Нет, - сказала София. - Я не позволила.
- Правильно. Кто обнаружил девочку?
- Я. Джозефина не появилась к обеду в час. А пятнадцатью минутами раньше Нэнни видела, как она прошла через кухню на задний двор - Джо здесь часто играет в мяч или катается на двери.
И я пошла за ней.
София замолчала.
- Говорите, девочка любила кататься на двери? Кто знал про это?
София пожала плечами:
- Да все в доме, пожалуй. - Кто пользовался этим домиком? Садовники?
София помотала головой:
- Никто к нему и не приближается.
- И этот дворик из дома не просматривается?
- Инспектор Тавернер подытожил:
- Значит, практически любой мог проскользнуть сюда незаметно и подстроить эту ловушку. Хоть и очень ненадежную...
Он замолчал и снова задумчиво повращал дверь на петлях туда-сюда.
- Наверняка тут не рассчитаешь. Либо попадание, либо промах. И скорей, промах, чем попадание. Но Джозефине не повезло: в ее случае было попадание.
София содрогнулась, а Тавернер перевел взгляд на пол и принялся рассматривать белеющие на нем выбоины.
- Похоже, злоумышленник сначала поэкспериментировал... проверял, как будет падать камень... В доме никто ничего не слышал?
- Нет. Ни у кого и в мыслях не было ничего дурного, пока я не пошла за Джозефиной и не нашла ее здесь... распростертую на полу лицом вниз, голос Софии чуть дрогнул. - Голова у нее была вся в крови.
- Это ее шарф? - тавернер указал на клетчатый шерстяной шарфик, валяющийся чуть в стороне.
- Да.
С помощью шарфа инспектор осторожно поднял с пола кусок мрамора.
- Здесь могли остаться отпечатки пальцев, - сказал он, но без особой надежды в голосе. - Правда, тот, кто это сделал, наверняка был осторожен...
- И спросил меня:
- Что тебя так заинтересовало?
Я разглядывал деревянный стул со сломанной спинкой, стоявший поодаль у стены. На его сиденье чернелось несколько комков свежей земли.
- Любопытно, - сказал Тавернер. - Кто-то забирался на этот стул с грязными ногами. Зачем ему это понадобилось?
Он потряс головой.
- Когда именно нашли девочку, мисс Леонидис?
- Вероятно, около пяти минут второго.
- А Нэнни видела Джозефину двадцатью минутами раньше. Кто-нибудь сегодня до без пятнадцати час выходил на задний двор?
- Понятия не имею. Разве что сама Джозефина. Она каталась здесь на двери после завтрака.
Тавернер кивнул.
- Значит, начиная с того времени и до без четверти час кто-то подошел к прачечной и устроил здесь ловушку для Джозефины. Говорите, это упор от главной двери? Вы не заметили, когда он пропал оттуда?
София покачала головой.
- Сегодня дверь не держали открытой: слишком холодно.
- Вы не знаете, кто где находился в течение утра?
- Я выходила прогуляться. Юстас и Джозефина занимались в классной комнате до половины первого с перерывом в половине одиннадцатого. Отец, кажется сидел все утро в библиотеке.
- А ваша мать?
- Когда я вернулась с прогулки, она только-только вышла из спальни это было приблизительно в четверть первого. Мама не любит вставать рано.
