Ознакомительная версия.
— Так оно и есть, по правде сказать. — Авдей засветился, по его физиономии было видно, что легкий треп не в тему ему явно по душе. — Страна у нас богатейшая. Всего вдоволь. Да не каждому от нее обломится. Чуть куда сунься с дури, враз за ушко да на солнышко. Одна шваль только с жиру бесится. Пора уже Иосифа Виссарионовича возвращать. Он бы им устроил кузькину мать. Отрыгнули бы эти волчары все, что сожрали.
— Да не говори! — жарко поддержал его Антон. — Хапают уже в три горла, сволочи! И чего только сейчас у них нет? И дворцы, и яхты, за день не объедешь! Эта олигархия наша уже всех достала. Никакому Гейтсу с ними не тягаться. Пупок надорвет. Хоть убей, не въеду, зачем им столько! Там уже из ушей назад лезет. Одной сплошной зеленью на очко ходят. По десятку миллиардов в год наваривают. — Антон со священным негодованием выплеснул из себя все это и обронил мимолетом: — Может, чайку накатим?
Не дожидаясь ответа, он поднялся на ноги, снял с рогульки котелок, сделал несколько шагов в нужную сторону и аккуратно, стараясь не расплескать, поставил его на землю. До Авдея теперь было совсем близко. Только руку протяни, проскочи два метра, даже не разгибаясь, и вот он, ружейный приклад. Больше медлить было нельзя. Другого удобного случая могло и вовсе не представиться.
Он бросился вперед, проехал по земле на брюхе, зацепил пальцами приклад и потянул его на себя. Рука подвела, сорвалась, соскользнула с гладкой поверхности.
А Авдей не лоханулся. Он в тот же миг схватился за ствол, резво откинулся назад и в сторону, по пути с силой заехав Антону локтем в скулу.
Мужик вскочил на ноги, повел из стороны в строну стволом, направленным вперед, и завопил:
— Вот же ядрена вошь! Так, значит? Ну, давай, который шибче, враз урою.
— Все-все, батя, проехали! — лежа на спине, поспешно пробормотал Антон и примирительно поднял руки.
— Стало быть, догадались, сучьи дети?! Ну, тогда все. Теперь вяжемся, да пошустрей. Покуда я терпения не потерял. Вот ты!.. — Он показал стволом на Ингтонку: — Давай-ка сюда топай. На вот бечеву. — Авдей выдернул из кармана моток веревки и бросил его рядом с Ингтонкой, успевшим подняться с земли. — Вяжи корешка своего. Да потуже. Чтобы и шевельнуться не сумел.
Игорь медленно нагнулся, подобрал бечевку, разогнул спину. Взгляд его полыхнул огнем, и Авдей на это моментально среагировал. Он слегка наклонил ружье и нажал на курок. С диким грохотом в костер ударил дробовой заряд, разбросал головешки и горящие уголья, вышиб тучу искр. Ингтонка согнулся, судорожно потер слезящиеся глаза, размазывая золу по щекам.
— Говорю же, паря, не шали. Делай, как велели, дикарь неумытый. Целее будешь.
Ингтонка подошел к Антону, лежащему на земле, беспрестанно моргая и откашливаясь, опустился на корточки.
— Сперва грабки ему пеленай. Сзади, не спереди! — выдал новое указание Авдей. — По локтям да по кистям. Так и эдак. А потом за ноги примешься. Да покрепче вяжи, язви тебя. Не понуждай меня раньше срока в тебе дырки буровить. Могу без удержу!.. Теперь отгреби в сторонку, — дождавшись, когда Ингтонка повяжет своего напарника по рукам и ногам, отпустил новую команду Авдей. — Вон туда. Годится. Стой, где стоишь. И не дай бог, мне покажется, что ты сызнова рыпаться удумал. — Он нагнулся, подергал за веревки, скрупулезно проверяя работу парня, удовлетворенно хмыкнул и отошел на пару шагов. — Волоки-ка его вот к тому дубочку. Так, хорошо. Теперь прикрути его к дереву задницей. Да покрепче вяжи. Гляди, проверю. Вот. А сам-то к другому прислонись. Нет, не к этому. Чрез одно, чтобы вы друг дружки не касались. Ручонки тоже назад отведи и сожми в замочек. Все. Сойдет. Теперь помалкивай.
Авдей подобрался к Ингтонке со спины и попробовал одной рукой, не расставаясь с оружием, обмотать веревкой его локти, отставленные назад. Это у него никак не получалось. Он крякнул с досады и положил ружье на землю, намереваясь должным образом затянуть бечевку на мертвый узел.
Ингтонка давно ждал этого момента. Он резко согнул руки, едва прихваченные веревкой по локтям, откинулся на предплечья, извернулся в кувырке и выбросил назад ногу. Но ему, естественно, не хватило свободы для такого маневра. Дерево помешало. Да и тычок получился слишком слабеньким. Авдей успел уклониться и отпрянуть. Он подхватил ружье, вскочил на ноги и не раздумывая саданул парня прикладом в висок.
Тело Ингтонки моментально обмякло. Глаза закатились, и он потерял сознание.
— Сволочь! — крикнул Антон. — Урод недоделанный!
Но Авдей даже бровью не повел. Он спокойно отложил «Белку», за волосы подтянул Ингтонку поближе к дубку и обстоятельно его спеленал, добросовестно приторочил к дереву. Потом мужик опустился перед ним на корточки, отшлепал по щекам, натянул на лицо едкую сардоническую ухмылочку и уставился в упор, по-уркагански свесив руки за коленки.
— Чего же ты, паря, глупой-то такой? — принялся он изгаляться, как только заметил, что Ингтонка почти пришел в себя, замычал и приподнял веки. — Вроде большенький уже, а ума-разума ни на грош! Разве ты меня прищучишь? Да ни в жизнь. Прямо как дите малое. — Авдей укоряюще покачал башкой.
Потом он вытянул ножик из-за голенища и провел лезвием по ногтю, демонстративно проверяя его остроту. Мужик резко размахнулся и молниеносным рубящим ударом сверху вниз отсек Ингтонке правое ухо.
Парень коротко вскрикнул, зажмурился и застонал, уронив голову. Кровь хлынула из раны, залила шею, моментально пропитала капюшон штормовки.
От увиденного у Антона потемнело в глазах. Он задергался, бормоча под нос ругательства, но очень скоро осознал всю тщетность своих жалких попыток освободиться, замолчал и перестал метаться. Антон прижался затылком к дубку, не сводя с Авдея горящего, переполненного раскаленной ненавистью взора.
— Ну вот ты и выучился, — удовлетворенно констатировал Авдей.
Он равнодушно посмотрел на кусок окровавленной плоти, лежащий у ног, обтер нож об куртку парня, сунул его в сапог. Потом мужик покряхтел, поднялся, пододвинул палкой к кострищу разбросанные угли и уселся на свое место. Авдей отрезал горбушку от буханки, примерился и запустил в нее зубы. Он умял корку хлеба со всем удовольствием, будто с жуткой голодухи.
«Да он же садюга конченый! — подумалось Антону. — От крови просто балдеет. Не иначе как крыша у него поехала».
— Добро, — сказал Авдей, стряхнув с ладони хлебные крошки. — Пока сидите тут, лясы точите, покуда есть чем. А я пойду себе помаленьку. Надо бы до потемок обернуться. Вас же еще тягать придется куда следует.
— Перевяжи ему голову, урод, — процедил сквозь зубы Антон. — Он же умрет от потери крови.
— Это можно, — охотно согласился Авдей, не став почему-то ерепениться. — Чего же не сделать, если просят. Мы ведь не нелюди какие. Тоже с понятием.
— Больно, Игорек? — не удержался от неуместного, совершенно идиотского вопроса Антон, когда они опять остались вдвоем.
«А рты-то он нам не заткнул, хоть в чем-то малость облажался! — вскользь подумал он. — Да, в принципе, чего ему бояться? Тут же ори — не ори, один хрен ни до кого не докричишься».
— Нет, — чуть слышно простонал Ингтонка.
Выглядел он теперь хуже некуда. Мертвяк мертвяком. Кожа на лице приобрела серо-землистый оттенок. Рот изломан как у жалкого, освистанного чернью арлекина. Глаза ввалились.
Хорошо еще, что Авдей перед уходом сделал ему перевязку. Но мудрить, конечно же, не стал, скотина. В рюкзак он не полез, как ни упрашивал его Антон достать оттуда бинт и зеленку. На это благосклонности мужика уже не хватило. Он лишь чикнул ножом, оторвал от полы штормовки, надетой на парня, длинную широкую полосу, обкрутил ею голову Ингтонки и прихватил узлом на подбородке. Потом еще Авдей от щедрот душевных надрал сухого мха с комля близко растущей пихтушки и напихал его под повязку, чтобы рана меньше кровоточила.
— Ты потерпи, Игореха! — сморозил очередную глупость Антон. — Держись только! Что-нибудь обязательно придумаем. Поверь мне. Безвыходных ситуаций, как известно, не бывает. Держись, парень.
Да, он сказал все это, но тут же со злостью осадил себя:
«И что ты несешь, оптимист, блин, узколобый? Что ты придумать такое можешь, чучело огородное, когда ни рукой, ни ногой не двинуть? — В висках Антона паскудно заломило. — Да что им, в конце концов, от нас нужно? Почему не убили сразу? Чего тянут, сволочи? Что они такое гадкое задумали? Какую жуть для нас готовят?!
Рядом шумит Сукпай. Рокочет неумолчно. Тревожит, отнимая слух своим шальным многоголосьем.
Сколько их будет? Двое? Трое? Может быть, этот садюга опять в одиночку припрется? Тогда хоть какой-то шанс останется. Плюгавенький совсем. Одно название. Но все же… Если бы хоть немного веревки ослабить, чтобы к его возвращению руки и ноги плетьми не болтались, кровоток не прекращался. Но как? Чем? — Антон задергался, напрягая затекшие, окаменевшие мышцы, но очень скоро понял всю безнадежность этой затеи. — Нет, ничего не получится. Никак не выйдет. Руки капитально по локтям стянуты. Игорек на славу постарался. Но за что его винить? Все равно этот гад не позволил бы ему сфальшивить. Обязательно заставил бы затянуть намертво. Нет. Ничего не получится. Увы!
Ознакомительная версия.
