– Давай по существу, – кивнула Юлия.
– Значит так: позавчера некий гражданин Сахновский предложил мне встретиться, цель встречи не указал, но пояснил, что мой номер телефона дала ему ты. Я открыт для посетителей, тем более людей известных. Думаешь, мне не доложили, что о нем в Интернете пишут? Светка у меня в приемной недаром сидит.
– Это точно: в приемной она у тебя сидит не даром, – усмехнулась Гаранина.
– Гражданин Сахновский явился на следующий день и начал меня шантажировать, ссылаясь на тебя. Ему якобы известно, что это именно я убил этого твоего долбо… хм… ну, короче, братана твоего балахманного. Я, Юлия, не терплю, когда на меня давят, я и сам кого хочешь нагну. Ну, мои пацаны и объяснили твоему лепиле, кто тут главврач…
– Слышь, Крамарь, давай без жаргона, – встрял Костюк.
– А, ну да, тут же все культурные… И вот, заимев ко мне после серьезного и веского предупреждения личную неприязнь, гражданин Сахновский сегодня напал на меня, причинил вред личному имуществу, нанес физический и моральный ущерб лично мне, а главное – угрожал огнестрельным оружием! Это ж, блин, террор!
– Чье ж это было оружие? – ядовито поинтересовалась Юлия.
– Правильно, – кивнул Крамарь. – Мое. Пистолет ПМ, на который я имею законное разрешение.
– Несмотря на судимость, – уточнила женщина.
– А ко мне у разрешительной системы претензий нет! Я прав, Николай Николаевич?
Начальник милиции предпочел отмолчаться.
– Я, Юлия, заслуженное наказание отбыл. С прошлым завязал. Я теперь порядочный бизнесмен и имею основания опасаться за свою жизнь. Потому и оружие, а ты как думала? Короче, по ходу, я твоего кавалера стопудово посажу.
– Ты? Вроде суд должен состояться. Как, Николай Николаевич? Или без суда?
Костюк легонько похлопал ладонью по столу.
– Игорь Борисович принес заявление. Все случилось при свидетелях. А где заявление или объяснение от твоего кавалера?
– Он мне не кавалер, – огрызнулась Юлия.
– Не имеет значения. Даже если между гражданами Сахновским и Крамарем возник конфликт, который завершился, мягко говоря, не в пользу Сахновского, и ему даже причинили легкие телесные повреждения, он имел право и обязан был подать заявление в органы правопорядка. Где оно? Нету. Есть потерпевший, есть преступник. И рассматривать это деяние Сахновского можно как покушение на убийство.
– Он точно пытался меня убить, – с готовностью подтвердил Крамарь. – А наняла этого Сахновского ты, Юлия. На почве личной неприязни ко мне. Я и об этом пишу в заявлении, не отмажешься… Вот так вся эта история, дорогуша, и будет выглядеть в уголовном деле.
– Вы зачем меня сюда позвали? Чтобы этой липой мозги пудрить? – Юлия из последних сил пыталась сохранить самообладание, хотя внутри у нее все кипело: Крамарь показал, на что способен, тут удивляться нечему, но у Костюка теперь на руках все козыри, чтобы начать торговлю. Скорее всего, ей будет предложен обмен: Антона выпустят под обещание не поднимать шум вокруг дела о «теткином сюрпризе».
Да уж, Руслана Гаранина в Жашкове точно никто не любил.
Поэтому искать того, кто его похитил, швырнул в погреб и бросил умирать, даже милиция не хочет. Есть и другой вариант: Крамарь замазан в этой истории и теперь получил шанс спрятать концы, даже не участвуя в самом процессе.
Здесь, в кабинете начальника горотдела Костюка, Юлия Гаранина впервые за много лет испытала горькое чувство полного бессилия перед обстоятельствами. Она понимала: придется соглашаться на любые условия, иначе Антон Сахновский из-за нее угодит в тюрьму. Он и сейчас за решеткой, в грязной, провонявшей мочой камере изолятора при горотделе.
– Можно, конечно, и так сказать, – согласился Крамарь. – Я просто даю тебе понять, Юлия, в какой хреновой ситуации все мы оказались.
– Мы? – удивилась Юлия.
– Ну да, – кивнул Крамарь. – Милиция вместо того, чтобы порядок наводить, должна ловить того благодетеля, который твоего обаятельного братца на тот свет спровадил.
Юлия хотела возразить, но он остановил ее решительным жестом:
– Погоди, мы оба знаем, что я правду говорю. И что выходит? Николай Николаевич – в идиотской ситуации. Ты тоже в идиотской ситуации – и человека подставила, и сама можешь проблемы с законом заиметь. А закон, Юля, не шутит, уж ты поверь… Ну и я в идиотской ситуации: ведь ты все это закрутила, решив, что качели с твоим братцем – моих рук дело. Есть, по-твоему, выход?
Юлия решила промолчать – все равно у Крамаря на руках какая-то заготовка. Помалкивал и Костюк.
И в этом общем молчании Игорь Борисович Крамарь сначала пополам, потом – еще раз пополам разорвал свое заявление, туго скомкал и отправил бумажный шарик по столу прямиком к начальнику милиции. Тот небрежно смахнул его в корзину для бумаг, даже не удостоив взглядом.
Юлия на короткое время онемела, перестав что-либо вообще понимать.
– Вот так-то оно и лучше, – невозмутимо пояснил Крамарь. – Не будет заявления. Мужиком твой лекарь оказался. Не зассал. Если честно – не ожидал. Думал – утрет сопли и заткнется. А таких, как он, нормальные пацаны не сдают. Не по понятиям, Юлия! А теперь нам с тобой надо поговорить серьезно – может, и еще одну проблемку решим.
Разговор в кабинете начальника горотдела вышел долгий. Вкратце его суть Юлия изложила Антону уже в машине по пути домой – под вечер его выпустили из изолятора.
– Честно скажи – ты в самом деле рассчитывал на такой результат?
Так уж вышло, что они совершенно незаметно перешли на «ты».
– В общем, да, – ответил Антон, устраиваясь на сиденье рядом со своей спасительницей. – Психолог я, на самом деле, никакой, но есть пара знакомых. Нахватался кое-чего. И, как видишь, сработало.
– Что сработало?
– Видишь ли, для тех, кому сегодня слегка за двадцать, умение ударить в ответ на силовое давление ничего не значит. Они родились и сформировались в другое время. Не знаю, так ли уж высоко они ценят силу ума, но грубая физическая сила сейчас далеко не так важна. Если я правильно понимаю, в наше время в цене умение комбинировать, выстраивать многоходовые комбинации и схемы, в том числе и в обход закона. Иначе было во времена нашей юности. Помнишь?
Юлия пожала плечами.
– Ну вот… Лет двадцать и даже пятнадцать назад как было? Сила против силы. Только так и не иначе. Даже в школе, не говоря уже о взрослом мире.
Женщина усмехнулась:
– Ты, однако, идеалист. В школах сегодня такой бардак творится! Взять хотя бы эти записи драк и изнасилований на мобильные… Выродки набрасываются на одиночку, кто-то пишет на камеру, а затем выкладывает в Интернет. И где она, эта твоя «сила ума»?
– Так и есть, – согласился Антон. – Я же не отрицаю. А знаешь, почему это происходит? Потому что нет лидеров. Сильные личности в дефиците. Раньше дрались стенка на стенку – чья кодла одолеет, за тем и авторитет. Подлостей хватало, издевались друг над другом жестоко, да. Но такого беспредела не было. Не согласна?
– Может и так, – согласилась Юлия, трогая машину. Следить за ходом рассуждений Антона было любопытно. – Но при чем здесь история с Крамарем?
– Мы с ним почти ровесники. С тобой, между прочим, тоже. С какого-то момента разница в два-три года становится несущественной. Но ты женщина, а у женщин совсем другие взгляды на жизнь и другие способы решения проблем.
– Угу, – кивнула Юлия. – Я читала о чем-то подобном. Вообще-то, это называется сексизм – дискриминация по признаку пола.
– Ну, пусть будет сексизм, – с легкостью согласился Сахновский. – Но главное в том, что мужчины, которые с раннего возраста выбрали путь вроде того, который прошел господин Крамарь, признают единственный аргумент в спорах: умение дать сдачи. Ты, наверное, заметила: я – никакой не супермен. А Крамарь – закаленный на зоне, настоящий боец, которому приходилось драться за выживание сплошь и рядом. К тому же он тяжелее меня килограммов на двадцать. И, если б мы с ним, как пацаны в школе, вышли один на один, он бы меня сделал. И я не стыжусь это признать.
– Боюсь, так оно и есть, – вырвалось у Юлии.
– Но на следующий день после такой драки он явился бы ко мне с ящиком водки и сумкой деликатесов. Не ради того, чтобы заключить мировую. Мириться и брататься люди типа Крамаря не умеют. К тому же я ему не нужен в его бизнесе. И тем не менее он сочтет своим долгом выразить мне свое уважение. Понимаешь? Я не испугался, в этом все дело. Как там Крамарь выразился, помнишь?
– «Мужиком оказался, не зассал!» – Юлия улыбнулась.
– Вот. Он показал свою бандитскую силу в полный рост. А я не побежал к ментам, на которых ему плевать, а пошел напролом. Примерно так люди типа Крамаря разбирались с конфликтами лет двадцать назад. Я ведь недаром спрашивал, можно ли его считать реликтом из девяностых. Результат налицо: вы встретились и поговорили. Кстати, как прошло собеседование? Не зря я голову подставлял и машину искалечил?
