Юлия не спешила с ответом, пристально глядя на дорогу. И заговорила только тогда, когда горотдел остался далеко позади:
– Похоже, зря…
– А точнее?
– Боюсь, к тому, что случилось с братом, Крамарь не имеет отношения.
– Тогда с какой стати он избегал встреч и не отвечал на звонки? Ты что, поверила ему на слово?
Юлия вздохнула:
– У нас здесь, как ты уже успел заметить, все непросто. И в деловых отношениях, и в личных…
– У тебя с Крамарем личные отношения?!
– Боже сохрани! Я не о том. Началось с того, что я негативно отозвалась о нем перед потенциальными инвесторами. Это отбило у него всякое желание общаться со мной. Затем Крамарь получил неожиданный шанс взять реванш тем же способом: сбросить моим зарубежным партнерам информацию о наличии у меня родственника с крайне сомнительной репутацией и непредсказуемым поведением. Человека, способного отравить жизнь всем вокруг. Можешь поверить: то, что тебе известно о Руслане и его особых талантах, – только верхушка айсберга. Так что, Антон, у меня были все основания опасаться возвращения Руслана именно теперь.
– И Крамарь к этой истории все-таки непричастен?
– Косвенно… Руслан действительно появился в Жашкове после двухлетнего отсутствия. А мозги у него работали, как компьютер. Вернувшись, он каким-то образом раздобыл контакты Крамаря. В принципе, сделать это не так уж сложно – у того легальная фирма, везде полно рекламы. Но он раскопал прямой офисный номер Игоря Борисовича и позвонил ему именно потому, что пронюхал о нашем с ним конфликте. А конфликт – обрати внимание – имел место в октябре прошлого года и широкой огласки, как ты сам понимаешь, не получил. Это ясно?
Сахновский откинулся на сиденье и прищурился.
– Это что же получается? – проговорил он. – О брате не было известий около двух лет. Конфликт с Крамарем возник, когда и духу Руслана не было в Жашкове, и, хотя развивался он не публично, кое-кто об этом вполне мог знать. Следовательно: твой брат вернулся в город гораздо раньше, чем ты об этом узнала, и довольно долго скрывался и вынюхивал, откуда запахнет жареным. Иначе говоря – чем еще он сможет тебя достать помимо собственного великолепного присутствия.
– Пока все логично, – соглашаясь, кивнула Юлия. – Но, если принять как факт то, что одно только присутствие брата, без всяких дополнительных усилий с его стороны, надолго выбивало меня из колеи, напрашивается единственный вывод: он скрывался. Уж не знаю, по какой причине.
– Боялся?
Юлия снова кивнула:
– В общем, похоже. Хотя до сих пор особых оснований бояться кого-либо у него не было.
– Естественно: твой братец чувствовал себя могущественным монстром и привык, что все, с кем он сталкивался, боятся только его!
Реплика прозвучала жестко, и краем глаза Антон заметил: Юлия невольно вздрогнула.
Одно дело, когда ты сам это знаешь, и совсем другое – услышать подобное из чужих уст.
Несмотря на это он продолжал развивать свою мысль:
– Я думаю, случилось нечто такое, что не позволило Руслану появиться в родном городе открыто. А поскольку это произошло впервые, есть все основания для еще одного предположения: в течение двух лет своего отсутствия он совершил какую-то гнусность, которая вынудила его залечь на дно. Это что-то гораздо более серьезное, чем те выходки, о которых ты мне рассказывала. Возможно, это каким-то образом связано с его намерением начать новую жизнь. С пятью тысячами долларов в портфеле, которые ты инвестировала в его благие намерения.
– Я тоже думала об этом, – вполголоса проговорила Юлия.
– Согласна?
– Пожалуй, да… Сперва Руслан вычислил Крамаря и уговорил его встретиться. Тому эта встреча оказалась на руку. Он тут же скалькулировал в уме, как начнет давить на меня, какой жестокой окажется месть. Но, как утверждает Крамарь, Руслан предложил встречный план, и довольно странный: разыграть его похищение. Сослался он на то, что мне, его сестре, хорошо известно о его болезни. И вот неизвестные лица захватывают Руслана и требуют выкуп. Не важно, что он якобы учудил на сей раз – долги это или что-то другое. Главное в том, что он кому-то наступил на мозоль, и теперь либо сестра заплатит похитителям, либо брат склеит ласты. Это я Крамаря цитирую.
– Хорошо, а дальше? Почему Руслан не пожелал явиться к тебе за «оброком», как делал всегда?
– Очевидно, прятался. Не хотел светиться. Так прямо и заявил Крамарю: если его кто-то ищет, то сестру наверняка пасут.
– За тобой следили? Ты ничего не замечала?
– За мной? Чушь собачья! Если б Руслана искала милиция, Костюк меня первой поставил бы в известность. Хоть официально, хоть нет. Либо Руслан все это выдумал, либо на всякий случай страховался. Последнее более вероятно: не хотел рисковать.
– Тогда, по-моему, – подвел итог Антон, – произошло примерно следующее. Твой брат после длительной отлучки вернулся в Жашков по одной-единственной причине: ему нужны были деньги, чтобы продолжать скрываться. Он, очевидно, подозревал, что его активно разыскивают, и имел все основания для таких подозрений. Тот вид, в котором я обнаружил его в погребе, – не столько результат известного образа жизни, сколько своего рода маскировка. Уже здесь ему каким-то образом стало известно о твоих трениях с Крамарем, и он решил заручиться поддержкой твоего врага. Сомневаюсь, что идея требовать с тебя выкуп за «похищенного» брата могла прийти в голову самому Игорю Борисовичу.
– Пока все это очень похоже на Руслана.
– Он растолковал Крамарю его роль?
– Вывести меня из равновесия. Получить дополнительный аргумент. По крайней мере, так утверждает сам Крамарь. Это же очевидно: учуяв перспективу отомстить мне как бы в двойном размере, Игорь Борисович моментально клюнул. А на цели, которые преследовал Руслан, ему было наплевать – кто он ему, на самом-то деле? Но тут случился прокол – брат не отозвался на звонок в назначенное время и не явился на следующую встречу с Крамарем. А после этого окончательно исчез с горизонта. Это исчезновение примерно совпадает со звонком, которым меня поставили в известность о похищении, но не потребовали выкупа, и с появлением нашего с тобой общего знакомого – черного призрака. Я подаю заявление на розыск. Об этом узнает Крамарь – его отношения с милицейским руководством тебе известны. Сообразив, что оказался в пролете, Игорь Борисович решает на всякий случай держаться подальше от меня: положение его фирмы неустойчиво и оказаться в центре скандала ему ох как не выгодно. А я – и он это знает! – могу затеять скандал. Не забывай: монстр, о котором мы здесь толкуем, – все-таки мой родной брат, человек с инвалидностью и тяжело больным сердцем. И наконец, ты обнаруживаешь его в доме своей тетушки – уже мертвым, с явными признаками насильственного удержания, возможно, и похищения. А вот насчет того, почему в течение всего этого времени похитители больше не звонили и не пытались требовать выкуп, у меня нет никаких догадок. Зато эту новость моментально узнает Крамарь и сразу понимает, как легко привязать его самого к совершенному преступлению. Будь мы в нормальных отношениях, давно бы встретились и объяснились. А так – сам видишь, что получилось… А теперь скажи – могу я верить в непричастность Крамаря к тому, что случилось с Русланом?
– Очевидно, да, – вздохнул Антон. – Похоже, что в эти события вмешались люди и обстоятельства, о которых никто из нас понятия не имеет. Звонок неизвестной, чертов призрак, реальное похищение – кто за этим стоит?.. Скажи, ты бы заплатила выкуп, если б у тебя его потребовали?
– Не колеблясь, – мгновенно ответила Юлия. – Крамарь и это мне объяснил. Руслан, по его словам, планировал следующее: как только я тем или иным способом передам выкуп «похитителям», он сразу же перезвонит мне и сообщит, что все улажено, он в полном порядке, но ему необходимо немедленно уехать из города. Что-то в этом роде. Следовательно, у меня он так и не появился бы. Это то, что на поверхности, а что на самом деле было у него на уме – одному богу известно, туда ни у меня, ни у Крамаря допуска нет. Так что подлинная суть его замысла умерла вместе с ним. Вот и все – приехали!
Эти слова прозвучали как итог их общих с Антоном умозаключений, и в то же время как простая констатация факта: Юлия остановила машину у своего дома.
Дальше была горячая ванна и теплый, несмотря на вечернюю духоту, махровый купальный халат. Увы, женский, – мужских здесь не держали.
Антон провел в изоляторе всего несколько часов, но запах тюремной камеры продолжал его преследовать. Возможно, это было всего лишь самовнушение, и тем не менее ему хотелось как следует вымыться, а одежду, в которой он провел сегодняшний день, выбросить.
Затем они поужинали вдвоем и даже при свечах. Впрочем, романтический флер свечами и ограничился. Юлия знала, что такого рода интимные застолья как бы подразумевают продолжение, но у нее и в мыслях не было соблазнять доктора Сахновского. И вообще кого-либо. Сперва она и в самом деле испытала потребность зажечь свечи, но после нескольких глотков коньяку почувствовала нечто совсем иное: расслабляться не время. И решительно отказалась, когда Антон предложил выпить еще немного.
