— Вероятнее всего, он видел нашу Нэнси Зиверайт, — предположил Ребус, но тут же усомнился в собственных словах. В самом деле, почему звонивший сказал, что виденная им женщина кого-то ждала? — У меня есть для вас работа, — добавил он и, взяв со стола блокнот Хейс, открыл его на чистой странице. — Вот… — Он быстро записал данные «подруги» Нэнси Джилл Морган. — Проверьте, существует ли мисс Морган в действительности, и если да, то в каких отношениях она состоит с нашей свидетельницей. Зиверайт показала, что в ночь убийства она шла от этой Морган домой. Проверьте это. Если надо, надавите.
— Вы считаете, что Зиверайт лжет? — спросила Хейс.
— Мне показалось, она отвечала на вопросы как-то не очень уверенно. Впрочем, сейчас она, наверное, уже предупредила подругу и научила ее, что нужно отвечать, если появится полиция.
— Я вранье нюхом чую, — выпалил Тиббет.
— Это потому, что ты хороший полицейский, Колин, — кивнул Ребус, и Тиббет надулся от гордости. Филлида Хейс заметила это и усмехнулась.
— Но сейчас, похоже, чутье тебе изменило, — заметила она. — Идем уже… — добавила Хейс, вставая и направляясь к выходу.
Тиббет, пристыженный, поплелся за ней. В дверях он ненадолго задержался.
— Как насчет того, чтобы подежурить на телефонах, пока нас нет? — спросил он у Ребуса.
— Нормально. — Ребус пожал плечами. — Когда эта штука зазвонит, я должен снять трубку и сказать «Алло». Правильно?
Тиббет едва не рассмеялся, но тут за ним вернулась Хейс.
— Ты идешь или нет?.. — спросила она и, повернувшись к Ребусу, добавила: — Если вам станет скучно, сэр, можете посмотреть телевизор. Нам привезли запись, о которой просила Шивон.
Только сейчас Ребус обратил внимание на кассету с надписью «Время вопросов».
— Может, вам даже удастся узнать что-нибудь интересное, сэр, — это, как ни странно, произнес Тиббет, а не Хейс.
От удивления Ребус не нашелся что ответить.
— Ничего, Колин, мы таки сделаем из тебя мужчину, — пробормотал он, беря кассету в руки.
Чарльза Риордана в студии не оказалось. Секретарша сказала, что сегодня утром он работает дома, и продиктовала адрес в Джоппе. Езды туда было минут пятнадцать, и дорога пролегала вдоль побережья Ферт-оф-Форта. В какой-то момент Гудир слегка оживился и показал куда-то за окно машины.
— Вон там раньше был приют для бездомных кошек и собак, — сказал он. — Однажды я туда ездил: хотел завести себе кого-нибудь, но так и не смог выбрать… Я пообещал себе, что когда-нибудь вернусь, но…
— А у меня никогда не было домашних животных, — сказала Шивон. — Мне и за собой-то следить некогда.
Гудир рассмеялся:
— А как насчет приятелей?
— В свое время я встречалась с одним-двумя парнями, но они не прижились.
Гудир снова рассмеялся.
— Нет, я имею в виду — сейчас?..
Шивон бросила на него быстрый взгляд.
— Смотрите, не перестарайтесь, — предупредила она.
— Извините. — Он потупился. — Наверное, я немного волнуюсь.
— Именно поэтому вы задаете чересчур много вопросов?
— Вовсе нет, просто… просто мне интересно.
— Что вам интересно? Моя личная жизнь?
— Меня интересуют многие люди. — Он немного помолчал. — Я считаю, что каждый человек родится на свет с какой-то определенной целью. А узнать, какова эта цель, можно только задавая вопросы.
— И ваша цель — докопаться, со сколькими мужчинами я спала?
Гудир поперхнулся и покраснел.
— Я не имел в виду ничего такого, сержант.
— Когда утром мы разговаривали с вами в кафе, вы упомянули о Боге — что-то насчет Его неисповедимых путей, насколько я помню. Вы что же, верующий?
— Да, я считаю себя верующим. Разве в этом есть что-то плохое?
— Ничего плохого. — Шивон слегка пожала плечами. — Инспектор Ребус тоже ходил в церковь, но, несмотря на это, мы с ним неплохо ладили.
— Вы употребили прошедшее время.
— Это насчет того, что он ходил в церковь? — Шивон немного подумала. — На самом деле он ходил в разные церкви, менял их чуть не каждую неделю.
— Вероятно, он что-то искал и никак не мог найти, — предположил Гудир.
— Если Ребус узнает, что я проболталась, он меня убьет, — предупредила Шивон.
— Но сами-то вы неверующая?
— Конечно нет, — с улыбкой ответила она. — Вера и полицейская работа плохо сочетаются друг с другом.
— Вы считаете?
— Все те ужасные вещи, с которыми нам приходится иметь дело… Люди, которые причиняют зло себе и друг другу… — Она бросила на него еще один взгляд. — А ведь обычно считается, что Бог создал нас по Своему образу и подобию.
Гудир криво улыбнулся:
— Этот спор может занять у нас не один день.
— Согласна. Поэтому вместо того, чтобы разбирать богословские вопросы, я предпочитаю поговорить о более земных вещах. У вас есть девушка?
Он кивнул.
— Ее зовут Соня, она работает в полицейской криминалистической бригаде.
— И чем вы занимались в выходные… за исключением похода к утренней мессе, или как она там называется?
— Ничем. Соня ездила к подругам на девичник, так что… В общем, мы видимся не так часто, как мне бы хотелось. Кроме того, Соня почти не ходит в церковь.
— А как поживает ваш братец?
— Думаю, нормально.
— Но точно вы не знаете?
— Знаю, что он выписался из больницы.
— Да-да, я помню. Вы говорили, его избили в пабе.
— Это была ножевая драка.
— А нож пустил в ход…
— Противник Сола. Брату пришлось накладывать швы, но теперь, кажется, все в порядке.
Шивон немного помолчала, припоминая.
— Вы, кажется, говорили, что ваши родители разошлись вскоре после того, как дед попал в тюрьму…
Гудир откинулся на спинку сиденья.
— Мама начала принимать транквилизаторы. Вскоре после этого отец ушел от нас и начал пить еще больше прежнего. Изредка я сталкивался с ним на улицах, у винных магазинов, но бывали дни, когда он меня просто не узнавал.
— Нелегко вам пришлось.
— В то время мы с Солом почти постоянно жили у тети Сьюзен — это мамина сестра. У нее был совсем небольшой домишко, но она не жаловалась. Со временем я стал каждое воскресенье бывать вместе с ней в церкви. Тетя Сьюзен так уставала, что порой засыпала прямо на скамье. С собой она часто брала пакет леденцов, однажды она задремала, пакет упал, и леденцы раскатились по всей церкви… — Он ностальгически улыбнулся. — Вот, пожалуй, и все…
— Тем более что мы почти приехали.
Машина Шивон и в самом деле уже катила по Портобелло-хай-стрит, которая, впервые на ее памяти, не была изуродована дорожными работами, задерживавшими движение. Всего через две минуты они уже свернули с Джоппа-роуд и оказались на улице, застроенной викторианскими особняками с просторными балконами.
— Номер восемнадцать, — подсказал Гудир, первым заметивший нужный дом.
С парковкой проблем не возникло — вдоль бордюра было достаточно свободного места, из чего Шивон заключила, что большинство местных жителей уже отправились на работу. Поставив машину на ручной тормоз, она выключила зажигание. Гудир первым выбрался из машины и зашагал по дорожке к дому.
— Чего мне не хватало, — проворчала Шивон, расстегивая ремень безопасности, — так это трясуна[6] в напарники… — Она, впрочем, не имела в виду ничего обидного. Больше того: произнеся эти слова, Шивон сразу поняла, откуда они взялись.
Подобное замечание было вполне в духе Джона Ребуса.
К тому моменту, когда она догнала Гудира, тот уже успел позвонить. Дверь особняка отворилась, и на крыльцо вышел Чарльз Риордан. Лицо у него было удивленное — по всей вероятности, он не ожидал увидеть полицейского в форме. Впрочем, он сразу узнал Шивон и жестом пригласил обоих входить.
Прихожая, переходящая в длинный коридор, была увешана книжными полками, но книг на них не было. Вместо них Шивон увидела коробки с дисками, кассетами и даже старомодными бобинами.
— Проходите, если сможете, — проговорил Риордан и первым направился в гостиную, переоборудованную под звукозаписывающую студию: стены были обиты звукопоглощающим материалом, а в центре красовался микшерный пульт, возле которого были грудами свалены кассеты, мини-диски и катушки с пленкой. Под ногами змеились многочисленные кабели и валялись покрытые пылью разнокалиберные микрофоны, а занавески, закрывавшие единственное окно, выглядели так, словно были сделаны из толстого войлока.
— Добро пожаловать в логово Риордана, — пошутил владелец студии.
— Вы, я полагаю, не женаты, — заметила Шивон.
Риордан усмехнулся.
— Был когда-то, но жена не выдержала всего этого… — Он обвел комнату руками.
«Бардака», — хотелось сказать Шивон, но она сдержалась.
