— А причину Свен Леслер ему не назвал? — спросил я.
— Нет.
— Но это лишнее доказательство, что он ждал гостя, который должен был прийти до половины десятого, причем через крышу. К тому же теперь мы знаем, что до указанного времени подъезд дома 11 по Урведерсгренд был открыт для любых визитеров.
Я поинтересовался, не видел ли и не слышал ли привратник кого-либо, запирая одиннадцатую парадную.
— Увы, нет, — вздохнул Веспер Юнсон.
— Но, может, он заметил что-нибудь необычное, когда ехал с хозяином в лифте?
— Да. Свен Леслер вошел в квартиру совершенно один.
Я не понял, что в этом особенного, и попросил разъяснений. Комиссар саркастически пояснил:
— Вы что же, совсем не подумали, что Свен Леслер мог прийти домой не один, а с кем-то, кого встретил на улице и привез на машине, или с кем-то, кто ждал его в подъезде?
— Нет, — признался я.
— А зря. Тут у нас был серьезный пробел, который только сейчас заполнился. Старушка Таппер не открывала хозяину. Она вообще его не видела. Только слышала, как он отпер входную дверь и вошел. Он вполне мог кого-то привести, но не разговаривал с гостем, да и тот не шумел. Теперь эта возможность отпала.
— Вы правы, — согласился я.
— Полиция большей частью бывает права, — довольно хмыкнул комиссар.
Я положил трубку, но остался в холле, погруженный в раздумья. Да, новые кусочки подходили к головоломке не лучше старых. Я никак не мог отыскать для них местечко.
Внезапно я вспомнил, что играю в бридж, да еще с хозяйкой дома, и, придав лицу виноватое выражение, вернулся в салон. Партия еще не кончилась. Грузная хозяйка огорченно смотрела в свои карты.
Игра продолжалась черепашьим шагом, а мое внимание привлекли руки партнерши. Мужские пальцы, бриллианты к таким не подходят, впрочем, их и не было. На левой руке у нее было два широких гладких обручальных кольца, а на правом безымянном пальце — перстень с большим темно-красным камнем. Камень украшала гравированная монограмма. Я вгляделся и вздрогнул. Вокруг Л обвивалось С. СЛ!
Удивительный случай! Те же инициалы, что и у Свена Леслера! Вдобавок перстень мужской, хоть и на женской руке.
Я долго сидел, не отрывая глаз от плоского четырехугольного камня. Странные мысли роились в мозгу. Что если…
— Ты куда смотришь, Харри? — спросила тетушка.
— Да так, никуда, — смущенно буркнул я.
Партия, наконец, завершилась, и четвертый игрок, отставной полковник, готовился сдавать. Хозяйка очнулась от невеселых раздумий.
— Вы смотрели на меня? — озадаченно спросила она.
— Мой племянник любовался твоим перстнем, — объяснила тетушка. — В самом деле, прелесть.
— Забавно, — сказала госпожа Карлберг. — Тот смешной коротышка, комиссар полиции, тоже обратил внимание на мой перстень.
— Комиссар полиции? — Я уставился на нее.
— Нынче утром здесь побывала полиция, — провозгласила госпожа Карлберг, весело наблюдая за произведенным эффектом.
Отставной полковник сдержанно приподнял брови. Тетушка сдержаться не смогла.
— Да что ты! — выпалила она. — Зачем они приходили? Расскажи!
— Дорогая моя, рассказывать особенно нечего. Рано утром явился сам комиссар и поднял меня с постели. Смешной такой усатый карапуз с зонтиком, точь-в-точь Пуаро. И засыпал меня странными вопросами. Кто был здесь в понедельник вечером? Чем они занимались? Когда пришли, когда ушли?
— Каков наглец! — воскликнула тетушка. — К чему он все это выпытывал?
— Ну, он слышал, что вечером в понедельник здесь была Клара Денер. Ты же знаешь, по понедельникам собирается бридж-клуб. Скрывать тут нечего, и я рассказала все, как было. Он выслушал и ушел.
Тетушка во все глаза уставилась на нее.
— Ты же не думаешь, что Клара…
Хозяйка пожала плечами.
— Ничего я не думаю. Я вообще не поняла, куда он клонил. Посмотрел на мой перстень и спросил, не подарок ли это Свена Леслера. «Нет, — сказала я, — с какой стати?» — «Но ведь тут его инициалы». Я засмеялась: мол, такие инициалы не у одного Свена Леслера. И объяснила, что это кольцо моего брата. И знаете, что он сделал? Встал и продекламировал что-то о судьбе и случае. По-моему, из Шекспира. Странный полицейский.
Тетушка еще отнюдь не удовлетворила своего любопытства.
— Разве в понедельник вечером случилось что-то особенное?
— Нет, — покачал головой хозяйка. — Вот только часов около восьми зашел Кларин брат Нильс с женой.
— Ты их приглашала? — спросила тетушка.
— Конечно. Звонила им после обеда и пригласила зайти. Нам были нужны еще два партнера, для третьего стола.
— Вы хорошо знакомы с Леслером и его женой? — поинтересовался я.
— Откуда? — удивилась она.
— А ты разве с ними знаком? — удивилась тетушка.
— Немного. — Я снова обратился к хозяйке: — Вот уж не знал, что они играют в бридж.
— Должна сказать, Нильс Леслер — партнер не из блестящих. Зато его жена — кажется, ее зовут Мэри — просто молодчина. Во всяком случае, мне ужасно везло, когда я с ней играла. Представляете, у меня была девятка пик!
— Леслеры долго у вас пробыли? — спросил я, старательно изображая безразличие.
Фру Карлберг взглянула на меня с легким удивлением.
— Вы такой же любопытный, как тот полицейский, — шутливым тоном заметила она. — Они ушли около одиннадцати, вместе с фру Денер.
Я задумался. В одиннадцать автомобиль уже час как лежал под водой у мыса Блокхусудден. Нет, не может быть…
— Если вам интересно, полиция спрашивала еще, не отлучался ли Леслер около девяти часов, — весело продолжала фру Карлберг. — И я с полной ответственностью сказала: нет, не отлучался. Ни он, ни кто другой. Мы все время сидели здесь, в салоне, за игрой. Одна только Лилли Энгстранд ушла чуть раньше… Вспомнила, что хотела пойти с сыном в кино. Они договорились встретиться в городе, так что ни позвонить, ни отказаться нельзя. Представьте себе, Лилли по-настоящему в обиде на меня за то, что я с ней не попрощалась. Дескать, она подходила к столу, сказала «до свидания», а я не ответила. Очень может быть. Господи, у меня же как раз была на руках замечательная карта!
Церковные часы в Старом городе пробили десять, когда я вышел из этого старинного дома на Корнхамнсторг. Мне повезло. Почти ровно в полдесятого неожиданно пришла хозяйкина сестра и с готовностью забрала у меня карты. Думаю, никто не огорчился. Под конец мои успехи за карточным столом были весьма посредственны. Я никак не мог сосредоточиться, делал ошибки и играл прескверно. Сославшись на головную боль, поблагодарил и откланялся.
Синий час Стокгольма был на исходе. Над домами и над водой густели сумерки, в прохладном воздухе еще трепетал опаловый отблеск, точно светотень на пейзажах старых фламандцев. Дома на берегу Риддарфьердена купались в его волшебном сиянии, холодный свет уличных фонарей казался бледным, приглушенным.
Мой взгляд задержался на неоновых рекламах над морем огней шлюза. В вечерней тьме они светились на удивление мягко и тепло. А вон как раз вспыхнул тюбик «Стоматола». Красным червяком паста сползала на сверкающую щетку. Затем несколько секунд черноты — и щетка с тюбиком загорелись вновь, отбрасывая легкие блики назад, на деревья и кусты садовой террасы.
Так я стоял со своими мыслями и неожиданно вздрогнул. Прямо под зубной щеткой осветилось окно, большое, широкое. В той комнате, где двое суток назад были убиты миллионер и его сын!
Что происходит в гостиной Свена Леслера в такой-то час? И кто там орудует? Вряд ли кто-то из прислуги.
Любопытство подтолкнуло меня к скоропалительному решению. Я огляделся, высматривая свободное такси. Ага, есть.
— Урведерсгренд, девять, — сказал я шоферу. — И побыстрее.
Через несколько минут такси остановилось в старинном кривом переулке у светло-зеленого дома. К моему удивлению, у парадной Свена Леслера стоял черный полицейский автомобиль. Пустой.
Что это значит? Озадаченный, я шагнул к парадной, подергал дверь. Нет, заперто, хотя на лестнице горит свет. Пока я стоял, заглядывая внутрь, какой-то человек спустился по лестнице и торопливо направился к выходу — Класон, шофер Веспера Юнсона.
— Что случилось? — спросил я, когда он открыл дверь.
Он пожал плечами.
— Черт его знает. Вас не затруднит подержать дверь? Я быстро.
Класон сходил к машине и скоро вернулся с карманным фонариком. Мы молча поднялись на лифте в квартиру Леслеров. Входная дверь была приоткрыта, и он, не говоря ни слова, пропустил меня вперед. Скромный, услужливый полицейский, кажется, пребывал в недоумении.
— Чушь какая-то, — пробормотал он себе под нос, большими шагами направился в дальний конец гостиной и торопливо поднялся на крышу. Я последовал за ним.
Через секунду я уже вдыхал прохладный вечерний воздух. На востоке мерцали редкие звездочки, слабо пахло цветами. Но куда же девался Класон? Поодаль среди листвы и голых веток что-то шевелилось, послышался мужской голос, вспыхнул свет. Когда глаза привыкли к темноте, я различил несколько фигур возле маленькой надстройки с лифтовой механикой. Подошел ближе — и моим глазам предстало диковинное зрелище.
