– Что?! – громко выкрикнула я так, чтобы мой вопрос дошел до сознания истерично взвизгивающей сквозь слезы Лики. Женщина подняла на меня полубезумный взгляд, размытый мутной пеленой слез, с трудом наведя резкость, она завопила:
– Упала! Она упала со столика, я на секунду отвернулась за влажной салфеткой, и тут… – Она трагически закатила глаза. – Боже, я никогда не забуду этот ужасный звук. – Она еще сильнее прижала девочку к груди. – Прости меня, прости свою нерадивую маму, – с новой силой завыла она, неистово обцеловывая девочку.
– Хватит, успокойтесь, прекратите ее так сжимать! – не стала поддаваться всеобщему настроению я, понимая, что сантименты следует оставить на потом. – Положите ее на пол, на ровную поверхность, нам следует осмотреть ее, чтобы оценить урон здоровью, любое неосторожное движение может привести к усугублению последствий падения. – Мой приказной тон подействовал на Лику. Продолжая всхлипывать, она опустила малышку на пушистый розовый ковер детской. Я наклонилась, но Платова вдруг остановила меня, когда я протянула руки к одежде девочки:
– Не трогайте, вы же не врач!
– Не врач, – спокойно подтвердила я. – Но любой телохранитель, если, конечно, он профессионал, знает все об оказании первой помощи, а я, без всяких сомнений, абсолютный знаток в своей профессии, – веско добавила я, однако на Лику мои слова не произвели ожидаемого эффекта.
– Нет, не трогайте ее! – истерически выкрикнула она, когда я повторно переключила свое внимание на девочку. – Мы едем в больницу, – она схватила телефон, – я не доверю здоровье девочки никому, кроме Льва Давидовича.
– А Лев Давидович это?..
– Это наш семейный педиатр, – гордо ответила Лика и, посчитав, что вопрос решен, быстро набрала номер.
– Алло, здравствуйте, да это я, – быстро затараторила она в трубку, отвернувшись от меня. – Сонечка, она упала… – Дальше она полностью переключила внимание на разговор и принялась в красках описывать произошедшее с девочкой несчастье, я попыталась вклиниться между ее вздохами, но она словно ослепла и не видела моей активной жестикуляции.
– Лика, дай мне, – я тронула ее за плечо, видя, что она не реагирует на мой настойчивый взгляд и слова. – Лучше вызвать «Скорую», чтобы не повредить позвоночник девочки неправильной перевозкой.
– Едем, – в это время провозгласила Лика в трубку и нажала отбой.
– Постой, – выхватила я телефон, но было поздно, абонент уже тоже отключился. – Вызови «Скорую», девочку нельзя везти самим! – Несмотря на решительный тон моего голоса, Лика открыто игнорировала мои слова и в каком-то диком порыве вырвала у меня трубку из рук.
– Она ударилась головой, лучше мы поторопимся, чем ждать, пока они доедут. Доктор же ясно сказал, что надо немедленно ехать к нему! – Лика решительно поджала губы.
– Набери его номер еще раз, я поговорю, – я протянула руку за трубкой, но Платова, заметив это, убрала ее в карман.
– Я мама и лучше знаю, что делать, а ваша обязанность – везде следовать за мной! Так что делайте, что вам говорят, и не лезьте не в свои дела! – Лика поднялась, оставив дочку на полу, и решительно вынула из шкафа необходимую одежду.
– Не стоит сейчас упихивать ее в комбинезон, пока мы точно не знаем, что именно травмировано, – остановила я ее, пытаясь хотя бы по внешним признакам определить нанесенный падением ущерб здоровью Сонечки, но на открытых участках тела никаких ссадин видно не было. Хотя я не спешила делать поспешные выводы, скрытые травмы бывают более опасны, чем заметные. Не зря же врачи считают образование шишки в области ушиба положительной динамикой в деле выздоровления.
– Но тогда как? Там же холодно?! – Отложив, к моей радости, комбинезон в сторону, перевела на меня Лика сердитый взгляд.
– Завернем в теплое одеяло, – провозгласила я так, словно изо дня в день только и делала, что пеленала детей.
– Ой, может, лучше в конверт из коляски, он цигейковый, – сообразила Платова и, не дожидаясь моего согласия, понеслась в коридор за ним. Она вернулась так быстро, что я только и успела, что осмотреть голову девочки, на которой не нашла никаких ссадин или других следов падения.
– Отойдите от девочки! – увидев меня на коленях рядом с вновь улыбающейся Сонечкой, заголосила Лика, чем напугала девочку, и та опять принялась рыдать. – Ну вот, вы сделали ей больно, она же упала, ударилась! – напустилась на меня хозяйка дома, причем кричала так, словно я была виновата в несчастном случае.
– Да тише, ты же ее пугаешь, поэтому она и плачет! – Я схватила Платову за запястья и несколько раз встряхнула, как тряпичную куклу. Лика совершенно этого не ожидала, поэтому, когда я ее отпустила, она несколько секунд смотрела на меня во все глаза и лишь, как рыба, ловила ртом воздух. Поняв, что она подбирает слова для новой порции нападок, я быстро проговорила, пристально глядя ей в глаза. – Послушай… те… сюда, дамочка. В твоих интересах сейчас быстро собраться и молча отправиться вместе со мной в больницу. Я не твой муж, со мной играть не надо. Просто не мешай мне делать свою работу и не вынуждай меня нейтрализовать тебя, как надоедливую помеху. – Я смерила ее грозным взглядом и отступила на шаг. Если она не законченная дура, то мои слова должны привести к правильному результату, в противном же случае, придется осуществить мою угрозу, и мне плевать, как это отразится на моем гонораре.
– Хорошо, мы будем готовы через пять минут, – наконец кротко проговорила Лика, выбрав-таки правильный ответ, хотя глаза ее метали преисполненные ненависти взгляды в мою сторону, но это меня заботило в данную минуту меньше всего. – Только на чем мы поедем? Я видела, что Максим забрал Антона, а Ивана вроде как он еще раньше отпустил? Кстати, а куда это мой муж на ночь глядя поехал? – как бы невзначай спросила Лика, на ходу запихивая в сумку вещи, причем, на мой взгляд, гораздо большее количество, чем могло понадобиться девочке.
– Это не мое дело, а машину поведу я! – отрезала я и спросила: – А вы уверены, что девочке все это понадобится? – Я бросила красноречивый взгляд на довольно объемную, туго набитую вещами сумку, из которой торчал малиновый рукав детского комбинезона.
– Да, – без тени сомнения в голосе ответила Лика. – Ведь, если травма не опасная, надо же в чем-то ехать домой, а если ей придется побыть в больнице, то не голой же она будет лежать, и уж тем более не в ужасной казенной пижамке! – посчитала нужным объяснить Платова, с вызовом взглянув на меня. – Да и кашку мы же делаем из специальной французской смеси на отборном козьем молоке, а там, – она презрительно скривила губы, – там же казенная манка, как застывшая летающая тарелка, – лицо ее сморщилось от омерзения, что дополнило картину.
– Как скажите, – равнодушно пожала плечами я, хотя то ли из неожиданного патриотизма, то ли из простого чувства противоречия, усугубленного присутствием откровенно раздражающей меня Лики, успела подумать, что наши козы вряд ли дают худшее молоко, нежели французские, но озвучивать свой скептицизм не стала, а просто отошла к двери ожидать окончания сборов.
«А вы еще и наблюдательны, мадам Платова, – тем временем отметила я еще одно качество Лики, вспомнив ее якобы вскользь оброненные вопросы об отъезде мужа и наличии транспорта. – Уж не шпионите ли вы за собственным супругом? – мысленно предположила я, хотя все это в данную минуту было не существенным. – Господи, Астахов?!» – Спохватилась я и метнулась к своему компьютеру.
Старый товарищ не подвел, и в нашей с ним закодированной почте висело послание от него, но я, к сожалению, не успела прочесть текст. Сгорая от любопытства, я запихала ноутбук в сумку, решив, что ознакомлюсь с содержимым письма в больнице, пока Лика будет с девочкой на приеме. Свои сборы я, как обычно, закончила за несколько секунд, все необходимое для обеспечения безопасности своих клиенток я всегда имела под рукой, а личных нужд в рабочее время у меня не было, точнее, я не могла их себе позволить.
Наш Тарасов выучить не сложно, а уж его основные дороги – тем более. Вот почему я уверенно направила машину к детской больнице, не дожидаясь подсказок Лики.
– Вы связались с Максимом? – напомнила я, следя за Платовой в зеркало заднего вида.
– Да, то есть нет, – замялась она. – В общем, я звонила, но у него отключен телефон.
«Все верно», – подумала я, вспомнив, куда направился владелец «Астерры», а вслух сказала:
– Ну, а с водителем его связались, чтобы он сразу передал, как только Максим вернется в машину?
– Нет, – растерянно протянула Лика, – я как-то не подумала.
– А я не сомневалась, – буркнула я себе под нос, но озвучивать бессмысленные укоры не стала, просто перевела полный возмущения взгляд на дорогу. Определенно, жизненным кредо этой дамочки было доставить как можно больше неудобств окружающим, причем всем, как ближайшему кругу, так и случайным прохожим, чему, разумеется, вовсю способствовал аляпистый стиль расцветки выбранных ею абсолютно несочетаемых нарядов. Даже в этот трагический вечер Лика успела перед выходом из дома натянуть несусветные кружевные колготки вкупе с ядовито-желтыми шортами и мандаринового цвета пальто. Ноги же она то ли от рассеянности, то ли, наоборот, придерживаясь своего инопланетного стиля, сунула в бежевые сапожки-угги – этакий заморский прототип наших покрытых нафталиновой пылью валенок.
