Ознакомительная версия.
– О-ой, там такой казус был, что я этот случай на всю жизнь запомню! Да и вы все поди-ка тоже…
– Ну вот, – обернувшись к даме в парике, радостно произнесла гадалка, – а вы говорили… Вовсе не обязательно кого-то фотографировать… Видите, как бывает.
Дама подняла брови и пожала плечами, в знак того, что Милославская и вправду оказалась права.
Яна с нетерпением ждала объяснений Елены Петровны.
– Народу в тот день у нас полно было, – начала она, – Беременная одна зашла. Ей тоже надо было телеграмму отправить, и она сразу к моему окну пристроилась.
– А-а-а, – припомнив, видно, рассказываемый случай, закивали остальные женщины.
– Хотели было люди ее вперед пропустить, – продолжала.
Елена Петровна, – а бабулька одна возмутилась: «Да от нее самогонкой тащит, гляньте-ка будущая мамаша! Как не стыдно! Зенки залила! О ребенке бы подумала, родишь ведь урода какого-нибудь! Нечего и пропускать таких. Она поздоровей нас будет!» Я так приподнялась немного из любопытства, глядь, а она и впрямь пьянь подзаборная: отекшая вся, лицо, как кирпич, красное. Вздохнула, ну и дальше себе работаю. Та спорить ни с кем не стала пристроилась в конец очереди и стоит, а через пару минут: «Ох, ох, ох!» – за живот схватилась и к стенке. Чего, спрашивают. А она: «Рожаю!» У мужиков волосы дыбом. Кто посмеивается, а кто и как быть не знает.
Женщины за столом утвердительно закивали.
– А она сильней и сильней охает, тут уж мы все из окон выглядывать стали. Думаем, чего там такое. «Скорую, – говорит беременная, – а то сейчас тут рожу!» «Ну не сейчас, – говорит ей девушка, которая как раз телеграмму отправила, а сама нам, чтоб звонили, машет, – это только схватки. Я в этом толк знаю, успокойтесь». «Знаете-то знаете, – ответила роженица, – а мне видней. У меня пятые роды. Вылетит сейчас, как из бутылки». А сама охает, загибается, – Елена Петровна прихлебнула чаю.
– Народ вокруг нее собрался, больше из любопытства, чем из желания помочь. Тогда девушка та, которая «толк знает», к окну ближе подошла и говорит: «В какое-нибудь помещение ее перенесите, а то и в самом деле родит прямо в зале». Скорую я на тот момент вызвала, начальству сообщила по внутренней, и перенесли мы ее в кабинет к Вере Ивановне. Девушка с нами пошла, пульс проверила еще что-то там спрашивала у беременной, а потом исчезла как-то незаметно. Она эту вашу телеграмму и отправляла, только из-за того случая я ее текст и запомнила. Я еще сдачу ей впопыхах не вернула со ста рублей, думала, вернется, но нет, не пришла. А скорая тогда быстро приехала, увезли беременную, сказали с минуты на минуту родит.
Яна дослушала рассказ с чувством удовлетворения и настороженности одновременно. Кем могла быть та молодая девушка? Появился новый персонаж в этой истории, и это еще больше все запутывало. Необходимо было как можно скорее поговорить с Виктором, возможно, он мог высказать какие-то соображения начет той девицы. Однако важно было сейчас узнать, как выглядела девушка, и Яна попросила Елену.
Петровну как можно подробнее описать ее.
Женщина ничего не имела против и стала не спеша, размеренно воссоздавая в памяти черты незнакомки, называть их гадалке.
В тот момент, когда она дошла до описания глаз, Милославской пришла мысль, что поскольку облик может быть воссоздан так детально, не повредило бы составить фоторобот, который расследованию был бы куда более полезен, чем просто слова. Она довольно терпеливо дослушала рассказ до конца, а потом, деловито вздохнув и как-то вмиг переменившись, заявила:
– Хорошо, что вы так хорошо запомнили ту девицу. Думаю, к вам вот-вот милиция нагрянет. Им такая информация очень нужна.
– Милиция? – вся сразу вытянувшись, ахнула Елена Петровна.
– Милиция, – кивнула гадалка. – А что вы удивляетесь? Дело-то очень серьезное.
Яна встала и, не попрощавшись, направилась к выходу. Она оставила своих слушательниц в полном недоумении и в следующую минуту уже не думала о них. Разыскать Семена Семеныча стало ее первой задачей.
По счастливому совпадению в двух шагах от почтового отделения Милославская обнаружила таксофон. В киоске «Роспечати» она купила таксокарту и принялась набирать знакомый номер. Около минуты из трубки тянулись длинные гудки, и Яна почти расстроилась. Однако неожиданно раздавшийся хрипловатый голос Руденко заставил ее поверить в лучшее.
– Наконец-то! – обрадовавшись, неожиданно громко прокричала она.
Она коротко изложила приятелю суть дела. Тот, к счастью, хотя гадалка его и разбудила, а Три Семерки уснул прямо за рабочим столом, не стал препираться, а напротив, обрадовался, что Милославская так глубоко раскопала в этом деле. Час назад он получил приличную, надо сказать, заслуженную взбучку от начальства, и поэтому был рад хоть как-то отличиться.
Взволнованная, Яна стала ожидать приезда приятеля, которому она в двух словах описала предполагаемое место их встречи. Несколькими домами дальше почты находилось некое подобие парка: маленький фонтанчик, окруженный скамейками и пышно растущими кустами чайной розы. Тут Милославская и приютилась.
Семен Семеныч не заставил себя долго ждать и вскоре, довольный, появился перед гадалкой. Она повела его к зданию почты. Обеденный перерыв как раз заканчивался и около входа образовалась небольшая очередь. Три Семерки не растерялся и, показав удостоверение, встал первым, потянув за собой и.
Яну.
Дверь открыла все та же дама в парике. Она сразу узнала.
Милославскую. Вид серьезно хмурящегося милиционера заставил ее лживо и трусовато улыбнуться. Между тем маленькие глазки женщины бегали из стороны в сторону, и она не знала, как себя вести дальше.
Руденко уверенно ступил вперед, и дама невольно отстранилась. Очередь хотела было последовать за ним, но Семен Семеныч сделал предупреждающий знак рукой и захлопнул дверь прямо перед носом толстого солидного господина, которому происходящее, очевидно, нисколько не нравилось.
Яна указала приятелю на Елену Петровну, поливающую цветы в холле. Тот вразвалочку подошел к ней и предложил проехать в отделение.
– Я? Что? Почему? Да я ничего… – заохала она, разливая воду мимо горшка.
– Спокойно, – хмуро прервал ее Три Семерки, погладив ус.
– Пройдемте, машина ждет.
Елена Петровна умоляюще глянула на Яну, но та только кивнула в знак подтверждения слов Семена Семеныча.
Менее чем через полчаса дороги, полной причитаний и ругани самой себя, льющейся из уст Елены Петровны, все трое были в отделе. Руденко довольно быстро организовал все необходимое, и вскоре мучимая раскаянием в своей словоохотливости женщина уже давала показания.
Она, видимо, обладала отличной памятью и развитой речью, умением подбирать нужные слова, а потому на экране довольно быстро стал вырисовываться портрет, глядя на который Елена Петровна говорила, что он вполне узнаваемый.
Как ни странно, узнаваемым он начинал все больше и больше казаться и Милославской. Поначалу она подумала, что это только так кажется, но потом стала ворошить память, пытаясь вспомнить, где она могла видеть этого человека.
Через некоторое время фоторобот был отпечатан, и Милославская, взяв листок в руки, стала пристально его разглядывать.
– Неужели она? – вдруг в ужасе прошептала Яна, откинувшись на спинку стула.
Девушка, как две капли воды похожая на ту медсестру-массажистку, что уволилась с поликлиники и что произвела на гадалку столь приятное впечатление, улыбчиво смотрела на нее с пожелтевшего листка бумаги.
– Так вот почему она сказала, что «знает в этом толк»! – еле слышно пролепетала гадалка, вспомнив рассказ Елены Петровны. – Неужели она во всем этом замешана?
Гадалке очень не хотелось верить в неожиданную свою догадку. Незнакомка очаровала ее своей открытостью и радушием, и теперь никак не получалось увидеть в ней матерую преступницу. Милославская решила не останавливаться ни на каком выводе, а во всем как следует разобраться. Она даже не заметила, что Три Семерки вот уже несколько минут подряд обращается к ней с вопросами. Слова, произнесенные Яной вслух, взбудоражили его.
– Объясни наконец! Кто? Что? – почти кричал он.
Милославская в ответ только хлопала глазами. В эти мгновенья она в своих мыслях ушла слишком далеко от реальностей данной минуты. Поняв же, чего, собственно, хочет Руденко, она отправила в сумочку фоторобот, предложила отпустить восвояси перепуганную Елену Петровну, а потом уже поговорить о деле.
Как только сотрудница почты скрылась за дверью, Милославская изложила Семену Семенычу все свои домыслы.
– Янка! – в состоянии какой-то эйфории завопил он. —
Едем к ней! Сейчас же! Золото ты мое! – Три Семерки звонко чмокнул гадалку в правую щеку и потянул ее за руку.
– Подожди же! – сердито остановила она его. – Надо все продумать!
Руденко, вдруг охлажденный таким ответом, остановился и, немного помолчав, уже спокойно ответил:
Ознакомительная версия.
