– Спасибо за правду, док.
Он встал и вышел из кабинета, твердой уверенной походкой дошел до машины и только там, закрыв дверку, едва сумел удержать рвущийся изнутри звериный рев.
Это – наказание за все.
И за всех. А потому он примет его, как должное. Лечиться не станет – проживет столько, сколько ему отмерили там, наверху. Если верить доктору, то есть шанс успеть дожить до Маргошиной свадьбы.
– Куда ты едешь, зачем?
Женщина поправила подушку, погладила мужчину по волосам и улыбнулась:
– Я скоро вернусь. У меня есть план.
– Твои планы в последнее время стали слишком рискованными. Подумай о том, на кого ты нас бросишь в случае чего.
Она улыбнулась, поправила выбившуюся из аккуратной прически прядку волос и ласково пообещала:
– Я не задержусь. А ты перестань думать только о себе. Я и так уделяю тебе достаточно времени, тебе не на что пожаловаться. От тебя отвернулись все – кроме меня.
– Ты намекаешь, что я для тебя обуза? – Глаза мужчины стали злыми, но она погладила его по щеке узкой ладонью с темно-красными ногтями и успокаивающе проговорила:
– Почему ты все воспринимаешь так буквально? Если бы я сама этого не хотела, то и не сидела бы здесь, с тобой. Постарайся не очень скучать без меня.
– Будь осторожна.
– Не волнуйся.
Клиент насторожил ее с первых секунд общения. Марго старалась отогнать негативные мысли, убеждая себя, что это Алекс своими бреднями настроил ее, но внутренний голос вопил – беги отсюда, встань и выйди из чертова ресторана, сядь в машину и уезжай как можно скорее. Марго перевела взгляд на свою руку и вдруг осознала, что изо всех сил вцепилась в подлокотник кресла, так, что пальцы сделались белыми от напряжения. «Ты смотри-ка… подсознательно я пытаюсь удержать себя здесь, хотя внутри все протестует».
Гиви Кавсадзе тоже ощутимо нервничал, постоянно оглядывался на соседний столик, где расположились двое его охранников, то и дело доставал платок и вытирал лоб.
– Послушайте, Марго… А почему вы так уверены, что сможете повлиять на решение вопроса о тендере? – спросил он, постукивая вилкой о край тарелки.
– Я обычно не обещаю того, что не могу сделать. И уж если я говорю, что при определенных условиях тендер вы выиграете, то поверьте – так оно и будет.
Гиви неопределенно кивнул и умолк, прикидывая что-то в уме. Марго сделала глоток минеральной воды и принялась изучать внешность собеседника. Мужчины подобного типа никогда не привлекали ее – худощавый, но с уже наметившимся животом, огромные залысины в совершенно седых волосах, цепкие черные глаза под нависающими клочковатыми седыми бровями, огромный горбатый нос, тонкие губы. И в глазах что-то такое… отталкивающее…
«Нет, нельзя так себя настраивать! Это все Алекс – и его бредни!» – уговаривала себя Марго, стараясь настроиться на деловой лад, но это ей почти не удавалось. Неприятное ощущение от близости Гиви сбивало ее с мысли, заставляло нервничать. И еще где-то внутри вдруг появился ледяной комочек и начал разрастаться, сковывая холодом все вокруг. Марго хорошо помнила это ощущение – вслед за ним обязательно случалось что-то ужасное.
– П-простите… я на минутку… мне надо… – пробормотала она и вскочила, зажав рукой рот, кинулась в сторону туалета.
Ее долго выворачивало наизнанку, Марго уже не думала ни о дожидавшемся ее Гиви, ни о переговорах – только о том, как выйти теперь из туалета в мокрой блузке, поскорее оказаться в машине и добраться до дома.
«Чем это я так отравилась?» – думала она, стоя перед большим зеркалом и пытаясь хоть как-то привести себя в порядок. Странно, но неприятный холод внутри исчез, словно неожиданный приступ помог Марго избавиться от него. Почувствовав себя немного лучше, она поправила блузку, запахнула, как могла, пиджак на груди и пошла назад, к столику.
То, что открылось ее взору сразу на входе в зал, повергло Марго в ужас. Столы перевернуты, все посетители сгрудились в дальнем углу у небольшой сцены, а там, где сидели они с Гиви и его охрана, толпятся милиционеры и люди в штатском. Один из них сделал шаг в сторону, и Марго увидела, что Гиви лежит лицом в тарелке, а оба охранника застыли в неестественных позах за своим столом.
– А вот эта женщина с ним была, – донесся до Марго мужской голос, и она, обернувшись, увидела официанта, обслуживавшего их стол.
Она невольно отступила назад, но к ней уже приближался невысокий лысоватый толстячок с усиками:
– Куда же вы, девушка? Давайте знакомиться. Капитан Бурляев.
Марго молча залезла в сумочку и протянула ему паспорт. Полистав его, капитан хмыкнул:
– За иностранцем замужем? А гражданство не меняли?
– Нет.
– А с господином Кавсадзе что вас связывает?
– Я… у нас… мы обговаривали проект… – забормотала Марго, чувствуя, как снова подкатывает тошнота.
– Проект? Понятно… – протянул капитан. – И что произошло, вы не видели?
– Я вышла в туалет… плохо почувствовала себя…
Капитан окинул ее взглядом и, кажется, поверил, потому что выглядела Марго далеко не лучшим образом.
– Ну, так повезло вам, мадам Маклоглен. Остались бы – тоже бы сейчас лицом в салате отдыхали.
Марго передернуло от его спокойного тона и неуместной иронии. Ей как-то не было смешно от мысли, что и она сейчас, как Гиви, могла лежать тут с пулей во лбу. Внезапно ее обожгла мысль – а не приложил ли тут руку господин Призрак?! Уж очень все… странно… И вполне в его стиле – дождаться, когда она выйдет, а потом…
Ей пришлось долго объясняться с оперативниками, никакие уговоры и ссылки на маленького ребенка, оставленного дома с няней, не помогали. Только спустя два часа Марго, наконец, вышла из ресторана и, пошатываясь от слабости, побрела к машине.
Она с трудом заставила себя не гнать, превышая скорость, потому что едва разбирала, куда едет. «Не хватало еще проблем с гайцами», – поймав себя на том, что нога топит педаль газа в пол, подумала Марго и постаралась ехать медленнее и спокойнее. Ей не терпелось убраться подальше от этого проклятого ресторана, где только по счастливой случайности она сама не осталась лежать вместе с несостоявшимся компаньоном. Мысли плавно повернули в сторону бизнеса – как теперь быть, что говорить Данилу, где искать новых клиентов? Если бы Гиви остался жив… Выходов на других крупных строителей Марго пока не нашла, а нужно было торопиться – тендер скоро объявят.
Открывшая дверь Ирина в испуге отступила назад и ахнула:
– Господи, Маргарита Николаевна, что с вами?!
– Ничего-ничего, Ирина, не обращайте внимания, – процедила Марго, бессильно опускаясь на полку для обуви. – Просто… тошнит что-то… Как Маша?
– Да что ж ей сделалось? Поела, поиграли, сейчас спит… Я ведь не ждала вас так рано, вы же говорили, что позже будете…
– Так получилось… Вы можете ехать домой, Ирина, я позвоню завтра. – Марго вынула деньги и протянула няне.
Та сунула их в карман плаща, висевшего почти над головой хозяйки, и пошла переодеваться.
Когда через десять минут за няней закрылась дверь, Марго наконец смогла дать волю эмоциям и расплакалась, уткнувшись в собственное пальто. Ей вдруг ужасно захотелось позвонить мужу и пожаловаться на жизнь, на то, что она совсем одна, что ей страшно, что… Но нет, нельзя звонить в таком состоянии, нельзя, чтобы он слышал страх и растерянность в ее голосе. Это словно признать свою никчемность, свой проигрыш. Ни за что.
«Во мне появилось что-то от Мэри, – грустно усмехнувшись, подумала Марго, вытирая глаза. – Даже не знаю, хорошо это или плохо».
И только сейчас она поймала себя на том, что, возможно, впервые в жизни хотела пожаловаться и попросить помощи не у Алекса. Марго даже не поняла, обрадовало ли ее это открытие…
Он лежал на кровати в полутемной из-за опущенных штор спальне и не мог даже пошевелиться от слабости. Такое состояние в последнее время настигало его неожиданно, в тот момент, когда меньше всего это бывало нужно. Вот и сейчас Алекс злился на себя и ничего не мог поделать – организм отказывался работать в привычном режиме. Хотелось спать – укутаться теплым одеялом и уснуть надолго, до тех пор, пока глаза сами собой не откроются, а тело не запросит холодного душа и завтрака. Но сон не шел.
Мысли Алекса устремились к дочери. Он снова вынужден был увидеться с ней украдкой, в школьном дворе, улучив момент, когда учительница отвлеклась. Маргоша держалась за его руку своими маленькими пальчиками и изо всех сил старалась не плакать. У Алекса сжималось сердце, когда он видел, с каким трудом дается его ребенку это показное спокойствие.
– Ничего, малышка, я сейчас улажу кое-какие дела и приеду за тобой. Но ты пообещай, что не будешь плакать и никому не скажешь о нашем разговоре – да?
