— Куда она поехала? — вкрадчиво и одновременно с угрозой спросил он, не ослабляя хватки. — Адрес, быстро.
Со стороны, наверное, казалось, что влюбленной парочке приспичило пообниматься прямо посреди улицы.
— Не твое дело, — огрызнулась я. И тут же ощутила на своей шкуре все последствия неосторожного заявления. Тиски сжались еще сильнее, отчего мои ребра жалобно хрустнули. Высвободиться, чтобы дать достойный отпор, я не могла. Валевич, нужно отдать ему должное, применил правильную тактику нападения, но все же он допустил ошибку.
— Это про тебя сочинили: и в огне не горит, и в воде не тонет?
Он опять неосмотрительно наклонился к моему уху, стараясь говорить негромко, чтобы не привлекать ненужного внимания. Я произвела резкое движение головой и, изловчившись, укусила Валевича за щеку. Он глухо застонал, на мгновение ослабил хватку, после чего я смогла произвести весьма внушительный удар, заехав ему локтем под дых. Федор сложился вдвое, на манер складного ножика, а я тем временем быстро огляделась по сторонам. Пока Валевич разгибался, готовясь к прыжку, в моей голове уже созрел план дальнейших действий.
Прямо напротив меня красовалась витрина магазина «Ткани». Магазин был открыт, но, несмотря на это, стекло витрины, занимавшее пространство от пола до потолка, находилось на охранной сигнализации. Этим обстоятельством мне и предстояло воспользоваться, чтобы осуществить свой план под кодовым названием «Возмездие».
Как только Валевич двинулся мне навстречу, я, как горный марал, уперлась ему головой в живот, а руками — в плечи и протащила почти вплотную к той самой витрине. Для того чтобы надежней обеспечить сильный удар по стеклу, не доходя до витрины пару шагов, я взяла противника за грудки, после чего с силой отбросила от себя. Все это было проделано молниеносно, и Валевич, не успев опомниться, под вой сигнализации уже лежал в груде битого стекла.
Галантный дорогой костюм жениха, так же как и смазливое лицо его обладателя, теперь был сильно подпорчен. Нагнувшись, я незаметно тронула его за брюки. Со стороны могло показаться, будто меня постигло раскаяние и я проявляю запоздалое участие в жизни обиженного мной человека. На самом же деле все было гораздо прозаичней — я преследовала свои корыстные цели, когда оттопыривала Валевичу карман и вкладывала в него маленький белый пакетик.
Первым делом из магазина выскочили продавцы, галдя наперебой. Вокруг тут же начала образовываться толпа зевак, жаждущих полюбоваться на нетривиальное происшествие.
— Вызывайте милицию, — навела я на нужную мне мысль столпившуюся группу женщин, высыпавших из магазина.
Одна из них, постарше, быстро сообразила, что это неплохая идея, и, отделившись от своих товарок, скрылась в помещении.
— Так что здесь произошло? — недоумевая, обратилась ко мне продавщица весьма интеллигентной наружности, с высокой старомодной прической.
Вторая, лицом похожая на полную луну и имевшая, очевидно, более примитивный склад мышления, разразилась отборной нецензурщиной.
— Нанюхаются всякой дури, а потом не знают, на какую стенку им залезть! — визжала она, с таким рвением радея за разбитую витрину, будто она была ее собственностью, не меньше. Смачно сплюнув, баба-луна скрылась за дверью.
Только сейчас я заметила, что один из осколков вонзился Валевичу в запястье руки, которая теперь сильно кровоточила. Вцепившись в раненую руку, о побеге он и не помышлял, поэтому на этот счет я успокоилась: ведь мне необходимо было рассчитаться с ним до конца. Из магазина вынесли аптечку, после чего продавщица с высоко уложенными волосами предложила мне оказать пострадавшему первую медицинскую помощь. Сейчас, как же! Нашли самую сострадательную! Кровопускание поможет охладить бешеную натуру Валевича, пусть вытечет граммов четыреста, это пойдет ему только на пользу.
Так и не сумев понять суть моих взаимоотношений с «женихом», продавщица в растерянности развела руками.
— Кто-нибудь может забинтовать ему руку? — обратилась она к собравшейся толпе.
В ответ был слышен лишь гул голосов. Безусловно, из присутствующих я могла бы лучше всех оказать первую помощь пострадавшему. К чему только не обязывала меня моя профессия, и к этому тоже. Но, как говорят в Одессе, — оно мне надо?
В итоге интеллигентной женщине пришлось самой заниматься рукой Валевича. Робкими движениями она принялась раскручивать бинт, как будто держала его в руках первый раз в жизни.
Федор, видимо, уже смирился, что по крайней мере сегодня ему не удастся связать себя с Ирмой узами Гименея, и только косился в мою сторону глазами, полными подозрения. Ему пока были неясны мои задумки. Невдомек ему было, что я планирую связать его крепкими узами совсем с другим божеством — с Фемидой.
Прошло десять минут, и на дороге показался милицейский «козлик». Пара дюжих молодцов в форме без особого разбирательства засунула нас в машину и, по всей видимости, повезла в участок.
Слабо и неумело забинтованная рука Валевича все еще кровоточила, но он не скулил. Только безраздельная ненависть читалась в его глазах, когда они останавливались на мне. Однако как меня сегодня все любят! Ирма, которая сейчас должна сидеть у меня дома, наверняка тоже не может удержаться от «добрых» слов в мой адрес.
Молодой лейтенант, разделивший с нами жесткие сиденья в милицейской машине, переводил взгляд с меня на Валевича и обратно, готовясь вовремя разнять нас, если потребуется. На его счастье, мы сидели молча и играли в игру под названием «кто кого переглядит». Интересно, вонзив в меня уничтожающий взгляд, чувствовал ли Федор в тот момент, что проиграл?
В отделении усталый капитан, медленно и слишком членораздельно произносивший слова, принялся составлять протокол.
— Из-за чего произошла драка? — поднял он свои тяжелые веки, обратившись к Валевичу, после того как занес в бумажку наши данные.
Исходя из полученного мной опыта, я знала, что Федор был горазд сочинять всякие небылицы. Чего стоит одно его ложное повествование про Ирму, на которое я клюнула, как маленькая девочка, и из-за которого потом долго и упорно барахталась в бассейне, борясь со смертью. Таким же образом он поступил и на этот раз. Не мог же он в самом деле сказать правду!
— Откуда я знаю, что нужно от меня этой малахольной! Я шел по улице, никого не трогал, а тут она. Проверьте ее на вменяемость. Может, она мужененавистница?
Капитан повернул голову в мою сторону.
— Что скажете?
Разумеется, я решила, что в долгу не останусь. Даже заплачу сверху, лишь бы восторжествовала справедливость.
— Негодяй посадил на иглу моего лучшего друга, — заявила я таким тоном, будто волна справедливого негодования вылилась с помощью моих уст наружу. Как, однако, натурально получилось! — Вот я и выместила на этом наркоторговце свою злость.
Нужно было видеть выражение лица Валевича в тот момент! Таких больших глаз я, пожалуй, в своей жизни не видела. Но он быстро совладал с собой, недоуменно пожал плечами и скривил в ухмылке лицо.
— Проверьте ее карманы, — посоветовал он капитану, кивнув в мою сторону. — Наверняка в одном из них найдется справка из соответствующего заведения.
Валевич и не догадывался, как сильно мне подыграл. После его слов я почувствовала себя целиком и полностью хозяйкой положения.
— Это у тебя, наркобарон, следует проверить карманы. Ты ведь шел сбывать свой товар, не так ли? Если бы я тебя не остановила, то с твоей помощью подсели бы на иглу очередные жертвы.
Федор побледнел настолько, что цвет его лица стал неплохо сочетаться с побелкой на потолке. Кажется, до него дошло все коварство моего замысла, и он замер в ожидании неотвратимого.
— Выворачивай карманы, — приказал Валевичу капитан.
Мой противник медлил, лихорадочно соображая, что же ему теперь делать. Наконец он встал и нетвердой рукой залез сначала в один карман, затем в другой.
— Помоги ему, — распорядился капитан, кивнув на Валевича лейтенанту, стоявшему у двери.
Но Федор к тому времени уже сам вывернул карманы брюк, и белый пакетик, еще совсем недавно лежавший в моем кармане, шлепнулся на пол. Лейтенант поднял его и передал капитану.
— Так-так… — протянул тот, развернув пакет и увидев его содержимое. — Граммов восемь, а то, может, и все десять. Статья за хранение и сбыт наркотиков. Поздравляю.
Полнейшей невозмутимости и спокойствию капитана можно было только позавидовать. Судя по его возрасту, работает он здесь давно и, конечно, уже привык смотреть на все отстраненно.
Довольная поворотом событий, я на минуту ослабила бдительность, в результате чего Валевич кинулся на меня, как раненый тигр, и сдавил пальцами мое горло.
— Это все она! Тварь! Это ее работа! — вопил он и брызгал слюной, пока лейтенант оттаскивал его в сторону. Да, видела бы сейчас Ирма своего избранника! Вид у Феди был не то что не джентльменский, а, мягко говоря, безобразный.
