— Что в завещании?! — заорала Ирма так, будто в доме начался пожар.
— Твоему дяде, Владу Голосовскому, Жанна завещала шестьсот пятьдесят тысяч немецких марок.
Это было совсем не то, что Ирма надеялась услышать, но известие шокировало ее.
— Шестьсот пятьдесят тысяч? Такие большие деньги?
— Ну, в долларах это будет несколько меньше, но все равно неплохо. И если бы не один пункт в завещании, то я бы подумала, что твой дядюшка Влад так и остался большой и светлой любовью тетушки Жанны.
Булку я дожевала, но ее оказалось для моего желудка явно недостаточно, поэтому в поисках еды я открыла холодильник.
— А пункт следующий… — продолжила я как бы между делом рассказ: — В течение месяца после получения от адвокатской конторы текста завещания он был обязан развестись с женой. Только в этом случае он мог претендовать на деньги твоей тети. Таким вот неординарным способом Жанна решила рассчитаться с Голосовским за то, что он променял ее в свое время на юную Веронику.
Пальцы Ирмы нервно сжали виски.
— Теперь я понимаю мотивацию поступков Влада, — медленно проговорила она.
— Но это тоже не все, — доставая из холодильника кусок ветчины, сообщила я. — Тетя Жанна была очень непростой штучкой. Она сделала небольшое уточнение в завещании, поскольку понимала, что ради таких денег человек способен на все, даже на самое страшное — на убийство. Так вот. В том случае, если Вероника в течение того самого месяца, что отпущен на развод, покинет наш бренный мир, то Владу опять же ничего не доставалось. Причем, какой будет смерть, насильственной или нет, не имело значения. Ведь не во всех случаях возможно доказать, что было совершено убийство.
— Выходит, Владу не было никакого резона убивать жену? — наморщила лоб Ирма.
— Совершенно верно. Только предполагаю, что он об этом не знал.
— Ничего не понимаю. Объясни конкретнее.
— Если бы он знал об этом пункте завещания Жанны, то первым делом сообщил бы об этом следователю, а также тебе и мне. Ведь это обстоятельство подтвердило бы, что он меньше всех был заинтересован в смерти жены.
— Владу что, прислали неполный текст завещания?
В возбуждении Ирма принялась шагами мерить мою кухню, а я тем временем уплетала ветчину с хлебом.
— Нет. Текст прислали весь, это я знаю точно. Просто о том, какова действительная причина того, что Влад не узнал все содержание завещания, мне остается только догадываться.
Длинное платье мешало Ирме свободно передвигаться, поэтому она опять села на стул и принялась барабанить пальцами по столу.
— Помнишь, Влад упоминал, что Федор окончил романо-германский факультет университета?
— Да, помню. Поэтому для меня непонятно, почему с таким образованием он торговал пивом, — пожала плечами моя клиентка.
— Это не суть важно. Важно то, что Валевич хорошо знал немецкий язык. Когда Голосовский получил письмо на немецком языке, обратился к нему, своему старому знакомому, с просьбой перевести его.
Ирма слушала меня с таким напряженным вниманием, что от волнения, сама того не замечая, принялась грызть свои длинные наманикюренные ногти.
— Ты подозреваешь, что Валевич ему перевел не все? — поразилась Ирма своей догадке. — Но почему?
— Потому что он быстро смекнул, какая ему может обломиться куча денег, — допивая вторую чашку кофе, ответила я.
— Да ему-то с какого перепугу? — От нетерпения узнать наконец все досконально несостоявшаяся невеста почти кричала.
Подошло время сделать решающее заявление.
— Потому что в том случае, если Влад не разведется с женой или если его жена прикажет долго жить, все деньги тетя Жанна завещала своей племяннице Ирме Лабуш.
Новоиспеченная наследница большого состояния от такой неожиданности укусила себя за палец, отчего взвизгнула. После того как до нее дошел смысл сказанных мною слов, она запрыгала на одном месте, похожая на маленькую девочку, которой купили мороженое.
— Все это мне? Столько денег?..
Я молча ждала, пока эйфория от полученной новости не закончится. Ирма залпом выпила остывший кофе, частично пролив его на лиф своего белоснежного платья.
— Да. Голосовскому теперь нечего рассчитывать на наследство от своей бывшей, а ныне скончавшейся любовницы.
Прошло несколько минут, прежде чем страсти, поднятые полученной новостью, улеглись в душе Ирмы. После чего в ее голове возник новый вопрос, на который я также была готова ответить.
— Послушай, почему же Владу было просто не договориться с Вероникой? Объяснил бы ей ситуацию, мол, так и так, дальняя родственница, охваченная бредовой идеей, завещала мне страшную сумму денег, выдвинув при этом нелепое условие — развод. Думаю, Ника бы все поняла и спокойно дала бы Владу развод. А деньги потом можно было и поделить.
— Здраво рассуждаешь. Только Жанна, видимо, гораздо лучше знала Голосовского, чем ты. Ее завещание — не что иное, как ловушка для человека, который отверг ее когда-то. Она знала, что Влад жаден и ни за что не захочет делиться, поэтому рассчитала все точно. И, как видишь, не ошиблась. Получив письмо и узнав его содержание, Влад вначале решил во что бы то ни стало развестись с женой. Но здесь ему помешала беременность Ники, в которой она была уверена. Из-за нее, без согласия жены, Влад развода бы не получил. Потом, когда Голосовский понял, что по — хорошему ему от жены не избавиться, он сделал несколько попыток отправить ее на тот свет. Ведь он не знал, что Валевич перевел ему не весь текст завещания и что в случае смерти Ники его положение только усугубится. Тетя Жанна, кстати, на этот случай тоже предусмотрела свой вариант: распорядилась отправить текст завещания также и Нике. Помнишь, жена Влада упоминала про письмо на немецком языке?
— Да, сейчас припоминаю.
— Твоя заграничная родственница хотела, чтобы Ника была начеку в том случае, если муж захочет лишить ее жизни. Видимо, Жанна не была злобной по натуре и не хотела невинной крови. Но Ника не торопилась перевести письмо, в противном случае ей многое бы стало ясно.
— Несмотря на все усилия тети Жанны, Влад все равно прикончил свою жену, — вздохнула Ирма, но было видно, что, несмотря на это печальное событие, счастье так и лучилось из ее глаз.
— Влад не убивал свою жену, — спокойно возразила я, теперь уже перемалывая во рту жевательную резинку. — И я тому главный, потому что посторонний, свидетель.
Вечер необычайного и удивительного продолжался. Теперь пришлось рассказывать Ирме, как я видела Влада разговаривающим с Валевичем далеко от его дома в то самое время, когда умерла Вероника.
— Твой ненаглядный Федор, — продолжила я объяснения, — мог бы стать вторым после меня свидетелем непричастности Голосовского к смерти жены. Но по понятным причинам он отказался подтверждать алиби твоего дяди. Ему было выгоднее, чтобы предполагаемый получатель наследства был обвинен и сидел за решеткой. Я предполагаю, что Федор знал об отказе Вероники дать мужу развод, поэтому и был уверен, что наследство отойдет к тебе. Судьба же преподнесла Валевичу сюрприз в виде случайной ее гибели — это была дополнительная для него гарантия.
— Почему же тогда, на кухне, когда мы сидели втроем с Владом, ты не подтвердила его слова о том, что он не виновен? Если бы ты вовремя сказала об этом, Влад мог бы быть сейчас оправдан, — набросилась на меня Ирма.
Ну вот, опять она откопала статью, по которой взялась меня обвинять. Смотрит теперь на меня исподлобья и ждет, насколько убедительными будут мои объяснения.
— Послушай, может быть, тебе все-таки не стоит вникать в мои методы ведения дела? — спросила я, лелея надежду, что не придется вдаваться в подробности. Но по требовательному взгляду Ирмы поняла — ответить придется. Долго объяснять не стала. Отделалась лишь легкой подковыркой: — Я бы сказала тебе, ты — Валевичу. Какого преступника легче, по-твоему, ловить? Который в курсе, что его подозревают, или того, который уверен, что на него не упала даже тень подозрения?
Ирма задумалась. Морщила лоб, переваривала информацию. Ее заторможенность я понимала, слишком много новостей за один короткий вечер. Сделав плавный переход, мысли Ирмы потекли дальше, и она наконец спросила:
— Надеюсь, ты поможешь Владу и будешь свидетельствовать в его пользу?
Мой ответ шокировал Ирму.
— А зачем мне это надо? Свою часть работы я выполнила. Все, что сверху, — по другому тарифу.
Сделав заявление, я невозмутимо откинулась на спинку стула и наблюдала за реакцией клиентки. Такую Таню Иванову она еще не знала, поэтому от неожиданности склонила голову набок и пристально вгляделась мне в лицо.
— Сколько? — перешла она к денежному вопросу, и голос ее зазвучал сухо и официально.
— Пять процентов от суммы, завещанной тебе тетей Жанной, — совершенно спокойно произнесла я.
