Городок назывался Эллендон. Доктора звали Биско. Он пояснил, что унаследовал практику от доктора Эванса. Это был небольшого роста человек с черными усами, в накрахмаленном белом халате. Говорил он с каким-то странным акцентом.
Он провел Сэма в комнату для осмотра, закрыл за собой двери и предложил Сэму сигарету.
– Мистер Боуден, ваша жена вообще-то человек нервный, эмоциональный?
– Нет.
– Тогда она, должно быть, недавно пережила сильное потрясение.
– Да, притом очень сильное. Врач помахал сигаретой:
– Понимаю. Пулевое ранение у мальчика. Я осмотрел его рану, чтобы проверить, не разошлись ли швы. И хотя это не мое дело, на вашем месте я предпринял бы шаги, чтобы снять это напряжение, и чем быстрее, тем лучше. Иначе она может не выдержать. Ее силы на исходе.
– Что вы хотите этим сказать?
– Уход от действительности, когда она поймет, что не может больше ее выносить.
– Но она очень стойкий человек.
– Она же не бесчувственный тюфяк. Интеллигентная, с развитым воображением. Она до смерти напугана, мистер Боуден. Я дал успокоительное. Вот, возьмите рецепт.
– Что с губой?
– Накладывать швы не потребовалось. Я остановил кровотечение. Через несколько дней все заживет. А малыш доволен полученной шишкой. Любуется ею перед зеркалом.
– Мне нужно зайти в мастерскую. Вас не затруднит, если я попрошу оставить жену и детей до моего прихода?
– Что вы, что вы? Мисс Уокер выпишет вам счет. Пусть ваша жена отдыхает, а дети пусть посмотрят на моих бельгийских зайцев.
Фургон стоял на яме. Хозяин станции сказал Сэму:
– Крупных повреждений нет. Прежде чем поставить колесо на место, пришлось пройтись слегка напильником по резьбе. Не похоже, что рама треснула. Мы залили масло. Рихтовка, конечно, дело длительное, но вы, видимо, хотите вновь сесть за руль.
– Да, хотелось бы. Думаю, моя жена не захочет сейчас сесть за руль. Не мог бы я оставить свой «МГ» у вас на несколько дней?
– О чем речь?
– Когда машина будет готова?
– Минут через сорок.
– Можно выписать вам чек?
– Разумеется.
Он вернулся к доктору. Сестра провела его к Кэрол. Жалюзи в ее комнате были опущены, она лежала с закрытыми глазами, хотя и не спала. На ее блузке засохло несколько капель крови. Открыв глаза, она слабо улыбнулась.
– Мне стыдно за свое поведение. Но это – из-за аварии. Думаю, ты понимаешь. Это из-за Джеми.
– Я знаю.
– Не перестаю думать об этом. Губа у меня как? Сильно разбита?
– Ужасно, – сказал он, широко улыбаясь.
– Ты знаешь, когда я смотрю вниз, то вижу свою верхнюю губу. Она разбита изнутри. Доктор положил мне туда какой-то тампон. Он очень милый человек.
– Он дал тебе какое-то лекарство.
– Знаю. Из-за него мне кажется, я куда-то уплываю. Что с машиной?
– Ее починят через полчаса. Выглядит неважно, зато ездит.
– Отлично. Но.., но я не хотела бы больше сидеть сегодня за рулем.
– Я оставил «МГ» здесь, так что поедем все вместе в фургоне.
– Хорошо, дорогой.
– Расскажи, как все произошло.
– С самого начала она плохо слушалась руля. А на поворотах откуда-то спереди появился странный дребезжащий звук. А перед тем, как мы опрокинулись, машина ужасно задрожала. Я сразу же попыталась нажать на тормоза и посигналить тебе, когда увидела, что колесо покатилось впереди фургона. Когда до меня дошло, в чем дело, машина перевернулась, и я ударилась обо что-то лицом. Что тебе сказали, в чем причина?
– Кто-то ослабил гайки.
Она взглянула на него и, закрыв глаза, впилась пальцами в его руку.
– О Боже, – прошептала она.
– Он знает, какая у нас машина. И знал, что ближайшая больница находится в Олдермонте. Там на стоянке нет ночного сторожа. Если бы мы выбрали главное шоссе, с оживленным движением, все могло бы закончиться гораздо печальнее.
– Ну сколько мы еще будем ждать?
– Его арестуют.
– Его никогда не арестуют. Ты это знаешь – так же, как и я. А если его и арестуют, то выпустят так же, как и в этот раз.
– Ну, не нужно, Кэрол, пожалуйста. Она отвернулась от него. Ее голос звучал приглушенно, как будто доносился откуда-то издалека.
– Я помню, мне тогда было лет семь. Еще жива была моя мать. Мы пошли всей семьей на карнавал. Там была карусель. Отец усадил меня на белую лошадку. Вначале было чудесно. Тогда я не знала, что отец договорился с карусельщиком, чтобы тот как можно дольше не выключал ее. Через некоторое время лица людей вокруг меня смешались. Когда я закрывала глаза, мне казалось, что я упаду. Никто не слышал, как я ору. У меня было такое ощущение, что карусель разгоняется все быстрее и быстрее, а музыка становится все громче и громче.
– Дорогая, не надо!
– Я хотела, чтобы она остановилась. Хотела, чтобы это прекратилось. Мне хотелось прекратить этот страх! Она посмотрела на него с неподдельной мольбой во взгляде. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным. Никогда он так сильно не любил ее.
Глава 10
Когда они приехали в «Вест Винд», знакомый им маленький человечек сочувственно покряхтел, глядя на побитую машину, на губу Кэрол и шишку на лбу Баки. Джеми были даны соответствующие инструкции насчет его раны. И хотя его распирало от желания похвастаться, он все же нашел в себе силы сдержаться.
Когда все привели себя в порядок, Сэм еще раз позвонил Биллу Стетчу в контору и рассказал ему об аварии. Внезапно он поймал себя на фразе, которую произносил вслух: «Я знаю, что приношу массу хлопот, но речь идет о деле сугубо личном, Билл, и я хотел бы взять отпуск на всю следующую неделю».
На какое-то время Билл замолчал. Затем спросил:
– А Клара знает, что у тебя намечено по плану?
– Она полностью в курсе дел. И знает, что можно отложить на потом и что не требует отлагательств. Она даст тебе всю нужную информацию. К тому же Джонни Кэрик может помочь.
– Ладно, коллега. Надеюсь, ты все уладишь, как надо.
– Попытаюсь, и спасибо тебе, Билл.
После звонка Сэм прошел в комнату Кэрол и уселся за столиком. Чтобы лучше сосредоточиться, он взял ручку и лист бумаги и попытался логическим путем выяснить, в состоянии ли Кейди вычислить их местопребывание. Он сделал короткий список людей, которым это может быть известно. Он расспросил Джеми и Нэнси, не рассказывали ли они кому-нибудь об этом. Те торжественно поклялись, что нет, никому, кроме Томми. Но Томми ни за что никому не скажет. С помощью невинной лжи он разузнал у владельца отеля, не наводил ли кто о нем справки. К его радости, оказалось, что нет. Перспектива, что Кейди мог выследить их здесь, была отдаленной.
В конце концов Сэм пришел к выводу, что Сафферн – надежное место, если, конечно, вести себя достаточно осторожно. Он понимал, что если будет беспричинно волноваться, то не сможет действовать эффективно. Ему нужна была база, откуда он мог действовать. С его точки зрения Сафферн был подходящим местом.
В пятницу, субботу и воскресенье они наслаждались отдыхом. Отдых и успокоительные таблетки сделали свое дело – подлечили нервы Кэрол. Они купались в озере и когда светило солнце, и когда лил дождь, и даже ночью при луне. Они много ели и много спали. И так постепенно, час за часом, у Сэма созрело решение. Вначале он пытался отогнать его от себя. Замысел был настолько чужд его натуре! Это означало крутой пересмотр всех нравственных ценностей и понятий, которыми он жил. Но постепенно в нем крепла уверенность в правильности решения. Он догадывался, что эта внутренняя борьба с самим собой изменила саму манеру его поведения.
Несколько раз он замечал, как задумчиво смотрит на него Кэрол. Он знал, что выглядит угрюмым и рассеянным.
В понедельник утром, когда установилась невыносимая жара, он забрал Кэрол с корта, и они пошли кататься на лодке. Небо на востоке имело медный оттенок, что придавало ему зловещий вид. Иногда влажный ветерок гнал рябь по воде. Кэрол устроилась на корме, свесив ноги в воду. Сэм вырулил на середину озера. Прикурив две сигареты, он дал ей одну.
– Спасибо. Мне кажется, ты что-то замышляешь.
– Угу.
– Ну, что ж, пришло время раскрыть карты.
– Да. Но сначала я хочу спросить тебя, как ты сейчас себя чувствуешь?
– Думаю, лучше. С тех пор, как мы снова все вместе и ты убедил меня, что здесь мы в полной безопасности. Но я не чувствую себя хорошо, когда мы здесь, а дети на берегу, в полумиле отсюда. Мне неспокойно, пока я их не увижу целыми и невредимыми.
– Понимаю.
– Почему это тебя интересует? Из вежливого любопытства?
– То, что я задумал, мне не сделать в одиночку.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу убить Кейди.
– Я тоже хочу, но…
– Это не фигура речи. Я хочу сказать, что хочу заманить его в ловушку, убить его и избавиться от трупа. Я хочу совершить убийство, и мне кажется, я знаю, как это сделать.
Казалось, прошло немало времени, прежде чем жена оторвала взгляд от него.
