– Ну что, со знакомством? – предложил Игорь Меньшиков, откупоривая бутылку.
– А вы, оказывается, известный «дедушка», – тихонько похвалила меня «надменная» девушка, чокаясь со мной. Голос ее звучал теперь заинтересованно. Она даже готова была простить мне Кораблеву, раз той все равно здесь нет.
– Известный в узких кругах, – уточнил я.
– Я – Марина, – представилась она.
– А я – Ира, – назвала себя ее веселая подруга. Если честно, она мне нравилась больше. В отличие от своей подружки, которая, мне показалось, уже что-то задумала, Ире было просто прикольно тоже познакомиться, когда все знакомятся.
Подошла супруга «первого лица принимающей стороны». Меня представили, и это была уже верная заявка на победу. Как я понял, оказаться в числе тех, кого «королева» принимает за равного, большое достижение.
– Эдя, – обратилась она к мужу, когда с церемонией знакомства и комплиментами с моей стороны было покончено. – Там, на кухне, спрашивают, что делать с этими птицами?..
Муж, наморщив лоб, не без труда, видимо, связал воедино имя Кораблевой, мое, этих птиц…
– Послушайте, – обратился он ко мне, – Андрей, так это вы нас снабдили рыбой и дичью?
– По мере своих скромных возможностей, – подтвердил я.
– С рыбой понятно, а вот что делать с дичью, никто не знает… Мы как-то поговорили, скорее в шутку, а Татьяна все восприняла всерьез.
– Это называется «испорченный телефон», детская игра, Эдуард. Когда пожелание насчет рыбы, дичи и грибов дошло до меня, все стало абсолютно серьезно, словно наказ партии комсомолу.
Мои слова вызвали вежливый смех.
– Если нет других предложений, дичь я сам приготовлю на углях.
Народу у фуршетных столов все прибывало, пока не появилась комендантша и не поинтересовалась, кто еще не заселился. Кроме меня, нашлось несколько человек. Забавно, что вместе с нами к домикам двинулась вся толпа. Я прочно прописался в директорском окружении у всех на виду, и даже накоротке с самой «королевой». Статус на празднике был мне теперь обеспечен.
Жалко, моя милая не видела, что я ее ничуть не подвел.
Никто из присутствующих не мог знать, что я, быть может, величина дутая, потому что у Кораблевой появился «старый знакомый». Или мог?..
С приготовлением дичи на глазах у изумленной публики было почти покончено, когда ко мне подошла Марина.
– Ну как, Татьяна не объявилась?
– Она не уточнила, во сколько приедет, – с самым беззаботным видом откликнулся я, помахивая разделочной доской над решеткой с мясом, – но, думаю, скоро…
– А тот парень, который ее спрашивал, тоже здесь, – обрадовала меня Марина.
– Где? – тихо спросил я ее, не поворачивая головы, а глядя только перед собой, на «барбекюшницу».
– Нет, не на территории базы, – ответила молодая интриганка. – На площадке, где машины. Мы ходили сейчас на Линду, и я его видела в серой «девятке»… Или это была «девяносто девятая»?.. – задумалась девушка.
– Слушай, Марина! – Решение сделать ее союзницей родилось мгновенно. – Подмени меня, пожалуйста, на пять минут! Переворачивай эту штуку каждую минуту, и все, чтобы дичь не подгорела, хорошо? Учти, это большая ответственность перед коллективом! Пойду гляну, кто это следит за вашей Кораблевой.
– За нашей? – удивилась девушка.
– Да! За вашей коллегой Кораблевой! Как он смеет? Я считаю, это вызов обществу.
Красавица поджала губы, дескать, тоже еще, олицетворение коллектива! Но «барбекюшницу» приняла.
Тихонько шагнув за ворота, я увидел, о какой машине говорила Марина. Затонированная в ночь «девяносто девятая» стояла во втором ряду, образовавшемся уже после моего приезда. Не раздумывая, я двинулся к ней, желая познакомиться с водителем. А вот он почему-то не хотел общения со мной. Автомобиль завелся, сдал назад, резко развернулся и порулил от турбазы, покидая площадку. Очень странно!
Я вернулся настолько быстро, что охранник не успел меня забыть, а Марина – сжечь моего глухаря. Я поблагодарил ее, снова принимая на себя обязанности кулинара.
– Ну что? – спросила меня моя новая сообщница.
– Уехал, – пожал я плечами и, доверительно понизив голос, добавил: – Непонятно!
– Ага, – согласилась Марина, но с таким видом, словно для нее-то ничего странного в этом не было. Это только я, наивный, не понимаю, что Кораблева водит меня за нос.
Татьяна меня расстраивала все сильнее и сильнее…
Народ хорошо возлиял. Все перезнакомились, я тоже для всех стал своим в доску, с каждым теперь на «ты», даже с директором Эдуардом и его матроной. Последнее было для Марины и Ирины храбростью за гранью понимания! Все равно что зайти в клетку к тигрице. Глупенькие! Любови Ивановне (а может быть, Людмиле Петровне, я не был уверен) куда приятнее было выглядеть молодой, Любочкой (или Людочкой), нежели важной!
Народ не на шутку разгулялся, кое-кто уже начал и чудить, формируя коллекцию приколов, нелепостей, которые еще долго будут по возвращении в офис обсуждаться в курилках. А для меня скоро должен наступить час «Ч» – час принятия решения, что делать дальше. И тут мне позвонил один человек, о котором я почти забыл, хотя совсем недавно сам искал встречи с ним.
– Андрей Владимирович? Вас беспокоит Аспиранов Алексей Алексеевич. Мне звонил Александр Михайлович Правилов, говорил, что вы хотели пообщаться со мной.
– Да-да, Алексей Алексеевич! Меня отвлекли некоторые дела… Могли бы мы с вами встретиться? Скажите, когда вам было бы удобно?
– Сегодня вечером я свободен и один. Если бы вы смогли подъехать ко мне…
– Конечно! Назовите адрес.
Оказалось, ученый живет на Мещере, то есть сразу за Волжским мостом. От турбазы до него рукой подать. Очень удачно!
– Я смогу приехать через час, если не задержит пробка на мосту.
– Буду ждать.
Я обрадовался возможности покинуть на время турбазу. Это было детской уловкой, надеялся, что, когда вернусь, застану Татьяну среди ее коллег.
Охранника на воротах я предупредил, что пока отъеду, но обязательно вернусь.
– Если уснете, не запирайте ворота. А то мне придется лезть через забор и вы меня сгоряча еще подстрелите.
– Я не усну, – сдержанно улыбнулся охранник. Он не сказал, что не подстрелит, это наводило на размышления.
Покидая парковочную площадку и углубляясь в лес, я заметил, пока площадка еще оставалась в зоне видимости, как зажглись фары другого автомобиля и он двинулся следом за мной, то есть от турбазы к трассе. Неужели это слежка или у меня развивалась шпиономания? Несколько раз фары повторили на трассе мой маневр. Я обгонял машину, и они – тоже. Я – две, они – две. Потом, уделяя внимание дороге, я потерял своего преследователя среди прочих огней, в темноте фары разных машин казались одинаковыми.
Алексей Алексеевич Аспиранов с первого взгляда показался мне настоящим профессором. Очки, бородка клинышком. А когда он назвал меня сначала «голубчиком», потом «батенькой», последние сомнения отпали! Вероятно, студенты в нем души не чаяли! Речь «Аспиранта», как назвал его дедушка Алекс, была густой, самобытной, сочной. Мне даже как-то неловко стало слушать говор такого фактурного дядьки одному, а не вместе с целой аудиторией.
– Андрей Владимирович, голубчик, так вы что же, и вправду надеетесь отыскать коллекцию? Ведь милиция ничего не нашла…
– Милиция тогда не знала где искать, Алексей Алексеевич. Видите ли… – Я объяснил профессору свои резоны и в очередной раз высказал собственную версию от начала до конца. – Подумайте, Алексей Алексеевич, кому вы говорили о том, что собираетесь передать иконы Бодреевской церкви?
– Батенька, да ведь все это милиция уж спрашивала… – погрустнел ученый.
– Я понимаю ваш скепсис, и все же?
– Я никому об этом не говорил, – вздохнул он. – Да и говорить мне было не с кем! Почти год как оставил работу, не общался ни с одной живой душой, ухаживал за сыном. Он болел сильно, дела шли все хуже. Перевез его в загородный дом, в Бодреевку. Воздух свежий, не так шумно. Только сыну все равно хуже и хуже делалось. Жена его на больного рукой махнула, перестала навещать. Бог ей судья… Отчаялся я совсем. Думал, сын умрет и я следом. Никакого смысла жить не останется, да-а… У нас окна как раз на храм выходят. Каждое утро я подходил к окошку и молился. Не знал, как надо, не умел никогда. Видел, как реставрируют храм, и приговаривал: «Верни, Господи, здоровье моему Сереженьке, как люди храм Твой восстанавливают!» Врач из Семеновской больницы приезжала наблюдать его, я договорился и машину за ней посылал каждый день, да только на врачей уж не больно надеялся…
И вдруг случилось чудо! Кризис миновал, сынок мой поправился, семью новую завел. – Профессор счастливо улыбнулся. – На той девушке, докторе из Семеновской больницы, что ухаживала за ним, женился! Ждем вот пополнения семейства… Собственно, это я вам, Андрей Владимирович, рассказываю, чтобы вам понятно было, почему я большую часть своей коллекции храму отдал.
