Ознакомительная версия.
Он позвал Итигина, показал наброски.
– Холстов нет вообще, – с горечью заметил секретарь, услышав про планы по изготовлению больших панно. – И красок тоже. Дрова на исходе. Крупа закончилась, картошка.
Мойша заверил:
– Будем искать. Сейчас продиктую сто и один приказ. И по холстам, и по дровам, и по продуктам.
Ему мучительно хотелось продолжить наброски. Но Сегал вдруг понял: отныне он уже не может думать только о творчестве. Надо искать краски и картошку. Без этого работа училища будет парализована.
Но в душе все равно закипала радость. «Справлюсь, – думал новоиспеченный директор, наблюдая за тем, как секретарь вставляет в печатную машинку лист желтоватой бумаги. – Со всем обязательно справлюсь…»
* * *
Тело Антонины Сергеевой следователь Владимир Седов опознал мгновенно, еще до того, как санитар отдернул дырявую застиранную простыню. Худощавая фигура, тонкие запястья, светло-русые волосы.
И все равно очень хотелось ошибиться.
Не вышло.
Лицо женщины, уже покрытое слоем грима, было спокойным и умиротворенным. Проступающая сквозь тональный крем ссадина на виске заставила следователя горько вздохнуть. Да, Сергеева явно утаила от него часть важной информации. Не рассказала всей правды, не сообщила о подозрениях. Теперь она здесь, в морге, на жестяной каталке. На виске ссадина, превратившая женщину из подозреваемой в потерпевшую. И теперь приходится задавать себе те же вопросы, которые возникают у медика, потерявшего пациента. Можно ли было всего этого избежать? И медицина не всесильна, и следователи – не Кассандры. Но этот труп на каталке подмосковного морга – вечная заноза в сердце, постоянная боль. Ее не выдернуть. Сергеева мертва. Ничего не изменить, не исправить…
– Это она, – тихо сказал Седов и повернулся к своему коллеге, пожилому грузному следователю Алексею Олеговичу Гаврилову.
Тот совершенно неприлично просиял и уточнил:
– Значит, забираете от нас этот труп?
– Значит, забираем. Пока будет оформляться передача материалов, вы мне в двух словах расскажете все, хорошо?
– Отчего же не рассказать, – Алексей Олегович продолжал светиться от радости. Весь его вид свидетельствовал: у человека просто гора с плеч свалилась. – Не завидую я вам. Информации очень мало. Давайте поднимемся в кабинет судмедэксперта. Он вам результаты вскрытия тела покажет. А я добавлю, как там что было. Пойдемте!
Он, глядя в пол, торопливо вышел из помещения, где все пропиталось запахом смерти и формалина.
Седов снова вздохнул. Чего мертвых бояться? Бояться надо живых. Тех подонков, которым человека убить – что раз плюнуть.
– Описательную часть я пропущу? – спросил эксперт, не отрывая глаз от монитора компьютера.
– Конечно, – кивнул Володя. – Мне по сути.
– Если по сути… На момент обнаружения мертва 40–48 часов. Смерть наступила от повреждений, наступивших в результате удара по затылку тупым предметом овальной формы. Следов вещества, из которого состоит орудие убийства, в ране не выявлено. Также не выявлено алкоголя и наркотических препаратов в крови потерпевшей. Во влагалище сперма не обнаружена, задний проход чистый, покровы сомкнуты. На спине имеются царапины, характер расположения которых свидетельствует о том, что тело оттаскивали от места совершения убийства. Так, еще камни в почках, бляшки на аорте. – эксперт махнул рукой: – Но это уже к делу отношения не имеет.
Алексей Олегович кивнул.
– Да, насчет царапин – все точно. Ее нашли в лесном массиве у обочины дороги. Непосредственно возле проезжей части обнаружена кровь, эксперты уже дали результат, ее это кровь. Тело оттащили на пятьдесят метров в глубь леса. И сбросили в овраг. Овраг завален мусором. Потерпевшую тоже забросали всяким хламом, однако не полностью. Труп обнаружили сотрудники кафе, находящегося в километре от места происшествия. Они использовали этот овраг как помойную яму. В общем, никакого почтения к экологическому законодательству.
– В данном конкретном случае это плюс, – сказал Володя и потер виски. Голова просто раскалывалась от боли. – А что обнаружили на месте происшествия?
– Следов обуви много, но все они размазанные. Лес, листва. Сфотографировали, конечно, однако рисунок протектора практически не определяется. Зажигалку изъяли, «Зиппо».
– Золотистую?
– Точно. Ее, что ли?
– Я видел у нее такую зажигалку.
– Ни сумочки, ни документов, ничего. Два окурка, свежие. Возле следов крови на обочине.
– От «Собрания»?
– Цветные сигареты с золотым фильтром?
– Да.
– Все вы знаете!
Володя развел руками.
– Не все, к сожалению.
– Ну а непосредственно в районе обнаружения тела помойка, вы же понимаете. Что-то изымали, но вряд ли это имеет отношение к делу, – Алексей Олегович сочувственно вздохнул. – У нас тут урод какой-то женщин насилует. Уже два случая, жертвы выживали. Нашли вашу Антонину, решили – убивать стал. Когда выяснилось, что не было изнасилования, решили – убийство с целью ограбления. Что женщина проголосовала на трассе, села в машину к случайному водителю, а тот ее ограбил и убил. Я уже, признаться, не сомневался: очередной «висяк». А что там в Москве-то случилось?
– Хрен его знает, – в сердцах бросил Седов, – Труп антиквара, Ивана Корендо, слышали?
Гаврилов кивнул:
– Еще бы, по всем программам прошло.
– Она вроде с ним не поделила чего-то. Я думал, преступница. Ее и возле дома Корендо видели. И вот такая петрушка… Но у Сергеевой был автомобиль, «Жигули». В сводке никаких упоминаний на эту тему я не видел. Так и не нашли?
Алексей Гаврилов покачал головой.
– Тогда давайте думать, где может быть машина потерпевшей, – сказал Володя и забарабанил пальцами по столу. – Места у вас глухие. Если тачку убийца бросил в лесу, неизвестно, сколько провозимся.
– А если он еще и сотню километров вперед отмахал и там избавился от автомобиля. – Гаврилов нахмурился, а потом вдруг хлопнул себя по лбу. – Подождите, Владимир Александрович, есть у меня идея!
– Отлично, – обрадованно воскликнул Володя. – Все-таки давайте исходить из того, что убийца находился за рулем. Волосы, запах, отпечатки, возможно, нити из одежды. Экспертам будет где развернуться.
– Володенька, – Гаврилов бросил тоскливый взгляд из-под очков в толстой оправе. – У нас на территории района, в получасе езды от места происшествия, находится глубокое озеро. И что такое вода – вы же прекрасно понимаете…
* * *
– Как в Минске погода?
– Нормально.
– Со здоровьем все хорошо?
Ирине Львовне показалось, что муж запнулся, и она сразу же заволновалась. У Андрея много работы, иммунитет ослаблен. Во время предвыборных кампаний к нему всегда простуда так и липнет.
– Чувствую себя более-менее, – пробурчал Андрей Петрович. – Напрягает, конечно, эта осень, похожая на гриппозную весну. Здесь еще теплее, чем в Москве. Но пока вроде все обходится.
– Ты витамины обязательно принимай, я тебе в чемодан положила баночку. А назад когда планируешь?
– Не знаю, Ириш. Тут выяснилось, белорусские депутаты программу для нашей делегации подготовили. Беловежская пуща и все такое.
Она внутренне сжалась в комок. Понятно, почему у мужа голос такой грустный. Выборы же на носу, какая Беловежская пуща. График встреч в Москве расписан по минутам. Отменить нельзя, придется переносить. А куда переносить, в сутках же всего 24 часа! Напрягает это все!
Она попыталась ободрить Андрея Петровича.
– Ну, зато ты хоть немного отдохнешь. Развеешься, воздухом свежим подышишь.
– Это тебе бы все развеиваться! Развеивайся на здоровье! Сколько душа пожелает!
Не прощаясь, муж отключился, но Ирине Львовне казалось, что из ее маленького тонкого сотового все доносится непривычно визгливый голос мужа.
«Как он изменился… – подумала Ирина, тяжело вздыхая. – Никогда раньше не позволял себе на меня кричать. И вот пожалуйста – на ровном месте поругались».
Подумала – и испугалась.
А что, если этот скандал на самом деле обусловлен другими причинами? Этот гребень… Ей все равно, несмотря на горячие уверения мужа, казалось, что она оставила его в ванной Ивана. В его квартире они встречались буквально пару раз – и вот угораздило же. Но Андрей говорит – Корендо передал заколку, когда их автомобили стояли рядом в пробке. Могло быть такое? Теоретически да. Выбрасывать рука не поднялась. Иван и положил заколку в бардачок. Шашлыки намечались, может, хотел передать ей гребенку при случае, незаметно. Но встретил Андрея. И они действительно не так давно возвращались в Москву втроем в автомобиле Вани…
– Ладно, хватит забивать себе голову глупостями, – прошептала Ирина Львовна, поднимаясь с кресла. – Я виновата, да. Но Андрей ничего не знает. Если бы у него были подозрения – он бы прямо о них сказал, не удержался бы, не в его характере ходить вокруг да около. А психует он по одной простой причине. Сложно заниматься предвыборной кампанией, являясь действующим депутатом Госдумы. А он еще и заместитель руководителя фракции, председатель комиссии, график очень напряженный. Нервы не выдерживают, таблетки не помогают.
Ознакомительная версия.
