Затем, довольный проделанной за день работой, я вернулся обратно в свой новый дом и позвонил отцу, сообщив ему, что его единственный сын жив, здоров и сейчас уже устроился на работу.
Слушая, как мой старик что-то бормочет от радости, чувствуя, что его голос прерывается, наверно, он плакал, я понял, каким же был негодяем по отношению к нему.
На следующее утро я проснулся часов в десять. Напряжение прошло, лицо и руки стали почти нормальными и я чувствовал себя превосходно. Горничная принесла яйца с ветчиной, и я хорошо позавтракал. Так было хорошо жить. Глядя в окно на блестевшее от солнца море, я решил сходить искупаться, может быть, подцепить какую-нибудь курочку, скажем, перекусить с ней и покататься на машине. Если попадется не полная пустышка, вечером можно будет съездить в город, а на ночь привести ее сюда. Пока я покуривал первую за этот день сигарету, раздался телефонный звонок.
— Джек? Я хочу поблагодарить вас за розы.
Услышав ее голос, я невольно подумал, что эта женщина стала смертельно опасной для меня. Сейчас я был у мистера Эссекса на хорошем счету. Мне придется следить за строительством нового самолета и обслуживать его в дальнейшем. Моя зарплата составляла пятьдесят тысяч долларов в год и он даже обещал платить за меня налоги. Но если он обнаружит, что я сплю с его женой, то все это рухнет.
Лежа в постели, прижав трубку к уху, я внезапно понял, что именно о такой работе мечтал всю жизнь: остаться независимым и работать на крупного миллионера.
Неприятное чувство охватило меня. Я знал, что вести себя с этой женщиной надо крайне аккуратно. Все, связанные с фирмой Эссекса предупреждали меня, что она бывшая шлюха. Сейчас и она и я застыли. Мы оба жаждали друг друга, но в моем положении я решил сейчас не рисковать.
— Вика? Как вы себя чувствуете? — попытался пылко спросить я.
— Поправляюсь, но ноги еще болят. Лейн сказал мне, что устроил вас. Вы довольны, Джек? Только скажите мне и я все улажу.
Капля холодного пота скатилась у меня со лба и я смахнул ее рукой.
— Доволен? Конечно. Я благодарю вас за это.
— Хорошо. — Она помолчала и добавила:
— Он сейчас улетел в Москву. Я поеду в домик. Приезжайте к шести, — и она повесила трубку.
Я медленно положил трубку на аппарат. Внезапно день, который я думал весело провести, потускнел. Каждый раз, когда я встречался с ней, я подвергался смертельной опасности. Если кто-нибудь увидит нас и передаст Эссексу, то все рухнет, и никогда миссис Эссекс уже не спасет меня, а может и предаст сама. Спокойные часы на пляже рядом с молоденькой глупышкой теперь казались мне недосягаемой мечтой. Мне надо ехать в домик, рисковать своим будущим, потому что миссис Виктория Эссекс жаждет мужчину.
Все утро я провел дома в мрачных мыслях. Ел я мало, зато выпил порядочно. Около семнадцати я пошел в гараж и поехал к домику.
Из дверей вышел Сэм. Я кивнул ему, и он с поклоном взял из моих рук сумку. «Он тоже может выдать меня, — подумал я. — Одно его слово, и Эссекс вышвырнет меня вон.»
Вика лежала на диване, потягивая мартини.
— Джек!
— Ну, как вы?
На ее коже еще были заметны маленькие пятнышки в местах укусов москитов, но все равно она выглядела превосходно в простом красном шерстяном платье, доходившем ей до колен.
Она взглянула на меня. Ее синие глаза были полны желания, она допила мартини и отставила бокал.
— Закройте дверь, Джек, я хочу вас.
Поворачивая ключ, я понимал, что опять попал в ловушку, но, зная это, я все равно хотел ее, да и кто из живых не захотел бы ее?
Наше соединение было неистовым. Дважды она кричала так сильно, что я невольно замирал, предполагая, что Сэм подслушивает за дверью. И, наконец, удовлетворенная, она успокоилась и улыбнулась мне.
— Вы настоящий мужчина, Джек. Давайте теперь выпьем.
И мы выпили мартини, а потом Сэм принес обед из супа с крабами, поджаренной лососины, салата и кофе. Она болтала, а я слушал.
— Расскажу вам о Лейне, — начала она, смеясь. — Он разбушевался, узнав, что я попала в самолет. Я никогда не видела его в таком состоянии. Он выгнал несчастного Томпсона, который впустил меня в самолет. Если бы не мои больные ноги, он, наверняка, избил бы меня.
Я не мог вообразить, как можно избить такую женщину.
— Ну, вы помирились?
— Мужчину всегда можно обвести вокруг пальца. Я ничего ему не возражала, и он в конце концов выдохся. Ну, и немного ласки. — Она засмеялась опять. — Он такой забавный.
Мне внезапно стало противно ее слушать.
— Вика… вы не думаете, что оставаться мне на ночь здесь опасно? — спросил я. Она помрачнела.
— Вы не хотите со мной остаться, Джек?
— Нет, конечно, но я думаю о вас. Если кто-нибудь…
— Здесь никого нет. — Она потянулась, как породистая кошка. — Включите телевизор. Посмотрим, что нам показывают.
И мы пару часов провели, смотря каких-то парней, дравшихся друг с другом и искавших какой-то клад. Я толком ничего не понял. А потом пришел Сэм забрать посуду.
— Отнеси меня в кровать, Джек, — попросила она. — Ноги еще болят.
Мне не составило труда отнести ее в спальню и положить на огромную кровать. Мне только хотелось смыться, но я знал, что это мне не удастся.
— Раздень меня, Джек.
Мне было слышно, как Сэм моет посуду. Я нерешительно раздевал ее, пока она неподвижно лежала, улыбаясь мне. Оставшись в одной коротенькой комбинации, она сказала:
— Пойди, прими душ, Джек. — Она нетерпеливо шевельнулась. — И поспеши…
Около часа ночи мы, наконец, заснули. Она разбудила меня на рассвете, когда солнце только показалось в окне и мы снова взяли друг друга в объятия. Она казалась ненасытной. Я утомленно спал, когда она растолкала меня.
— Вставай. Джек, уже десять часов. Иди в другую спальню, приехал доктор.
Полусонный, я поплелся в другую спальню и рухнул в постель. Все тело ныло, как будто я побывал в мясорубке. Я мгновенно заснул. И, кажется, через минуту она разбудила меня.
— Да, я вижу вы действительно неистощимы. — Я потянулся за шейкером. — Ну что сказал эскулап?
Она скорчила гримаску.
— Он хотел напичкать меня антибиотиками, но я отказалась.
— Вы правы. — Я выпил половину бокала, что добавило мне мужества. — Мне надо быть ненадолго в городе.
Она опустила бокал и посмотрела на меня.
— Зачем?
Глядя в ее синие помрачневшие глаза, видя, как вытянулось ее лицо, превращаясь в маску, я опять понял, что играю с огнем.
И тогда я рассказал ей о Клоде Кендрике и Орзоко. Она выслушала меня внимательно.
— Мне надо все уладить с Орзоко, — заключил я. — Надо вернуть ему его деньги — это единственный путь. Мне надо увидеть Кендрика и связаться с ним.
Она перевела дыхание.
— Ну и погрязли же вы в этом деле по самые уши, — сердито сказала она.
— Я все улажу. Вам не надо беспокоиться.
И опять оказалось, что я сказал не то. Она яростно схватила бокал и швырнула его в стену. Осколки полетели в разные стороны. Она нагнулась ко мне и тихо прошептала:
— Беспокоиться? Какого черта вы имеете в виду? Если вы впутали меня в это дело, то будьте рады, что остались живы. Сами все улаживайте и не смейте впутывать меня!
— Успокойтесь, Вика! — Я был поражен ее злобой. — Чего вы так злитесь? Я все сделаю сам.
— Вам лучше знать.
Глядя сейчас на нее, когда ее лицо приняло суровое выражение, а глаза злобно сверкали и она потеряла все свое очарование, я понял, что правы люди, обзывающие ее уличной шлюхой.
Когда я уже выходил из комнаты, она закричала мне вслед:
— И быстрее возвращайтесь! Я хочу, чтобы вы были здесь в пять часов!
Клод Кендрик пригласил меня к себе в кабинет с лукавой улыбкой.
— Все сделано, милый, никаких проблем. У меня есть документ, который вы должны подписать. Я переговорил с Орзоко. Он не очень расстраивается, так как возместил все свои издержки за счет ограбления погибшего самолета. Ведь он ему достался бесплатно.
— Как насчет обломков?
Кендрик усмехнулся.
— Их больше не существует. Все в порядке. Подпишите здесь. Этим вы передаете свою компанию Орзоко.
И я подписал тем именем, которое выбрал для своей новой жизни и которое было зарегистрировано в банке: Джек Нортон. Кажется, все было кончено.
— Как я узнал, мистер Эссекс собирается построить новый «Кондор»? — лукаво поинтересовался Кендрик. — Может быть, мы заключим новую сделку?
— И не надейтесь.
Он снял свой оранжевый парик, зачем-то посмотрел внутрь и опять нахлобучил на лысину.
— Хорошо. — Он опять искоса взглянул на меня. — У миссис Эссекс превосходная коллекция драгоценностей, одно бриллиантовое ожерелье чего стоит. Я смогу найти покупателя, если вам подвернется случай…
— Умолкни, толстяк, — сказал я и вышел вон.
