А если и встретишь, то как его узнаешь?
Сэм решил хоть что-нибудь заказать и попросил Ральфа принести безалкогольное пиво и тост. Он сидел, уставившись в одну точку, пока сзади не открылась входная дверь.
Сэм обернулся. На пороге стоял Тиббз, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
— Эй ты, пошел вон! — крикнул Ральф из-за стойки.
Вирджил повел себя очень странно. Таким Сэм видел его впервые. Жалко улыбаясь, он тихо промолвил:
— Очень хочется пить. Во рту пересохло. Пожалуйста, налейте мне молока.
Ральф взглянул на посетителей, затем снова на Тиббза.
— Ты же знаешь, тебе заходить сюда не положено. Выйди за дверь. А когда эти джентльмены закончат, может, кто-нибудь из них возьмет для тебя пакет молока.
— Я возьму! — воскликнул Сэм.
Но Вирджил не послушался и прошел чуть дальше.
— Да, вы завели у себя такие порядки, но я полицейский, как и эти джентльмены. И я не заразный. Почему вы отказываете мне в праве сесть и перекусить, как всем остальным?
Сэм жутко переживал. Ему было стыдно за Вирджила, за его непонятную, глупую дерзость, за его униженные просьбы. Ведь до сих пор он все прекрасно понимал. Сэм хотел что-то сказать, но Ральф его опередил. Он вышел из-за стойки и направился к Вирджилу.
— Я знаю, что тебя зовут Вирджил и что ты приезжий. Но все равно уходи. Если хозяин узнает, что я разрешил тебе войти, сразу меня прогонит.
— Но почему вы не хотите меня обслужить? — спросил Тиббз, словно не слыша его слов.
Терпение Ральфа закончилось. Его лицо налилось кровью.
— Я что тебе сказал?
Он схватил Вирджила за плечо и толкнул к выходу.
И тут Тиббз мгновенно преобразился и стал прежним, каким его знали сидящие за стойкой. Он резко повернулся и, ловко ухватив кисть Ральфа, заломил ему руку спину. Бармен вскрикнул от боли.
Сэм не выдержал, вскочил и бросился к ним.
— Отпусти его, Вирджил! Он не виноват.
Тиббз странно усмехнулся.
— Нет, Сэм, вы ошибаетесь. Этот человек виноват, и даже очень. — Следующую фразу он произнес торжествующим тоном: — Мистер Вуд, предлагаю вам арестовать его за убийство Энрико Мантоли.
Солнце уже поднялось, но, как всегда в эти часы, было скрыто дымкой. Тиббз в коридоре полицейского участка читал, сидя на скамье. На сей раз «Анатомию убийства» в бумажной обложке. Это продолжалось уже почти три часа.
Наконец дверь кабинета Гиллеспи распахнулась, и через несколько секунд шеф полиции опустился рядом с Тиббзом.
— Он подписал признание.
Тиббз отложил книгу.
— Я не сомневался, что вы его дожмете. Он сообщил, кто должен был сделать аборт?
Гиллеспи удивленно вскинул брови.
— Ты и об этом знаешь, Вирджил? Как тебе удалось все раскопать?
— Где Сэм? — спросил Тиббз, впервые называя Вуда по имени в присутствии шефа.
Тот, видимо, этого непочтения не заметил.
— Заканчивает патрулирование. Я ему велел отправляться домой, но он решил доработать смену до конца.
— Сэм исключительно добросовестный полицейский, — заметил Вирджил. — Такие везде большая редкость. Скоро у вас прибавится хлопот, в связи с фестивалем. В город хлынут туристы, появится много работы.
Гиллеспи кивнул:
— Знаю.
— Мне кажется, Вуд вполне созрел для должности сержанта. В городе его уважают, и у вас в полиции тоже.
— Думаешь, я сам не соображу, как мне поступить?
— Уверен, что сможете. Я просто хотел напомнить, что если вы решите продвинуть Сэма по службе, то он будет вам благодарен. И скорее забудет пережитую недавно неприятность. Извините, что заговорил об этом.
Они помолчали.
— И давно ты понял, что это Ральф? — поинтересовался шеф.
— Только вчера. Должен признаться вам, шеф Гиллеспи, я чуть было все не испортил. Потому что до вчерашнего дня думал не на того.
Зазвонил телефон.
— Шеф, вас спрашивают! — крикнул дежурный, сняв трубку.
Гиллеспи направился к телефону, удивляясь, кто мог позвонить в начале восьмого утра. Оказывается, Джордж Эндикотт.
— Вообще-то я позвонил узнать, когда вы будете на службе, — объяснил он. — И совсем не ожидал застать вас в такое время.
— Вы рано встаете, — усмехнулся Гиллеспи.
— Не всегда. Но тут Кауфман заявился с новостью, что вы со своими людьми задержали убийцу Энрико. С чем я вас искренне поздравляю. Насколько я понял, его арестовали вы лично. Эрик восхищен. Говорит, что операция была проведена великолепно.
Гиллеспи не дал себя сбить с толку.
— Арестовал убийцу мистер Вуд, но я при этом присутствовал. Ну а потом допрашивал, пока он во всем не признался.
— Полагаю, мистер Гиллеспи, что там, вы оказались не случайно, — заметил Эндикотт.
Шеф глубоко вздохнул и произнес то, на что прежде никогда бы не решился:
— За все надо благодарить Вирджила, это он распутал дело.
Джордж Эндикотт, конечно, все понимал и комментировать признание шефа полиции не стал, а лишь добавил:
— Мы тут поговорили, я, Грейс и Дуэна, и решили, несмотря на траур, собраться сегодня у нас вечером и отметить это событие. Надеюсь, вы не возражаете.
— Нисколько.
— Замечательно. И будьте добры передать наше приглашение Сэму Вуду и Вирджилу Тиббзу.
— Обязательно передам. — Гиллеспи в задумчивости положил трубку.
«Да, я так и сделаю. И в кровь разобью морду тому, кто в этом мерзком городишке посмеет назвать меня негритянским прихвостнем».
Вернувшись к скамейке, он неожиданно протянул руку детективу-негру.
— Вирджил, большое спасибо за помощь. Я непременно напишу твоему шефу благодарность, что он позволил тебе здесь задержаться. Сообщу, что ты умело справился с данным делом. — Гиллеспи выпустил из своей громадной ручищи ладонь негра. Такое он делал впервые в жизни.
— Шеф Гиллеспи, вы достойны восхищения, — с чувством произнес Тиббз. — Признаться, я не ожидал от вас подобных слов, и необыкновенно рад, что ошибся.
— А ты, Вирджил… — Гиллеспи замолчал, пытаясь подобрать нужное слово. — Самый лучший не только из черных, но и вообще…
В половине восьмого вечера Гиллеспи заехал в участок на своей машине за Сэмом и Вирджилом. По пути они разговаривали мало. Сказывалась усталость, ведь поспать им почти не удалось. Поглядывая в зеркальце заднего обзора на Тиббза, шеф полиции с удивлением осознавал, что среди гостей у Эндикоттов будет присутствовать негр, а его это почти не смущает.
У порога их встретила Грейс Эндикотт. Они направились в гостиную: Гиллеспи — впереди, следом Сэм, а завершал процессию Вирджил.
Гости уже собрались. Эрик Кауфман, Дуэна Мантоли, управляющий банком Дженнингз с супругой и мэр города Шуберт, тоже с супругой.
Для Сэма здесь существовала только Дуэна, остальных он едва замечал. Сейчас она казалась ему еще красивее, чем прежде. «Неужели я действительно совсем недавно обнимал эту девушку? — спрашивал он себя. — Неужели она меня поцеловала? Этого не может быть».
Тем временем Джордж Эндикотт, дождавшись, когда гости рассядутся, поднял бокал:
— Леди и джентльмены, мы с Грейс решили собрать вас, чтобы отметить ряд знаменательных событий. Не отпраздновать, нет, потому что еще свежа скорбь по нашему дорогому Энрико, а только отметить. Во-первых, рад сообщить, что есть достойный дирижер, способный заменить маэстро Мантоли. Его нашел мистер Кауфман, за что ему большое спасибо. Во-вторых, нам недавно сообщили, что билеты почти распроданы. Теперь уже нет сомнений, что фестиваль состоится. Оркестр начал репетировать. Уровнем музыкантов мистер Кауфман весьма доволен. Вероятно, вам это неизвестно, но он превосходный дирижер, и я хочу в вашем присутствии попросить его продирижировать одним из концертов.
Его слова гости встретили аплодисментами.
— Это для меня честь, — проговорил Эрик Кауфман, краснея.
— У меня есть еще предложение, — продолжил Джордж. — Присвоить нашему фестивальному театру имя Энрико Мантоли. Думаю, он заслужил. Вчера данное предложение одобрили все члены организационного комитета. — Он посмотрел на Дуэну, которая сидела опустив голову. — Надеюсь, мисс Мантоли не откажется открыть фестиваль. — Эндикотт помолчал. — И наконец, третье событие, последнее по счету, но не по важности. Наши доблестные полицейские, усиленные талантом необыкновенного человека, который оказался в нашем городе по счастливой случайности, выследили и арестовали преступника, заставившего всех нас переживать эту ужасную трагедию. Может, кто-нибудь из них расскажет, как им все удалось? Разумеется, если это не секрет.
— Да, очень интересно послушать, — подал голос Фрэнк Шуберт.
— Прошу вас, мистер Гиллеспи! — попросил Джордж Эндикотт.
Билл смутился. Ведь рассказывать ему было нечего, потому что он ничего не знал. Надо было как-то выкручиваться.
