Ознакомительная версия.
– Не знаю… Ничего не осталось?
– Не угадали, с вас штрафная рюмка! – развеселился майор и хитро подмигнул. – У обеих дам на счете осталось ровно по сто пятьдесят тысяч евро.
– А куда же делись миллионы?
– Дамы лично пришли в банк и перевели основные суммы на какой-то оффшорный счет в Таиланде. Чей это счет, установить не удалось.
– То есть они добровольно отдали кому-то свое наследство?
– Ну почему же добровольно? – удивился майор. – Помните, я сразу предположил возможность шантажа. Вот и объяснение, почему они так расстраивались перед исчезновением. Я б на их месте еще и не так горевал.
– Но если они отдали деньги, зачем понадобилось их похищать?
– Ну откуда же мне знать? – вздохнул майор. – Может, передумали, стали требовать часть обратно. Пригрозили шантажистам милицией, к примеру. Или вовсе не милицией. Деньги-то у них еще оставались, на хорошего киллера бы хватило.
– Они перевели деньги на чужой счет прямо перед исчезновением? – уточнила я.
– Такие мелочи не помню, – пожал плечами майор. – Можете сами посмотреть бумаги.
Я поднялась в кабинет и проглядела ответы из банка. Ага, двенадцать миллионов евро Надежда Котеночкина получила в середине февраля, перевела в Таи ланд в конце февраля, а пропала в конце марта. Еще восьмого марта, по словам соседки, она была вполне довольна жизнью и по сгинувшим деньгам вовсе не горевала.
Свои пять миллионов евро Татьяна Ромашова получила в начале марта, перевела в Таиланд спустя неделю и после этого почти весь месяц каждый вечер мило болтала с соседкой. Прервала общение она лишь в начале апреля. Так что сомнительно, что именно перевод денег в оффшорную зону вверг обеих наследниц в такую тоску.
Так ничего и не поняв, я снова спустилась вниз. Поезд, на котором должен был приехать сотрудник Интерпола, прибывал на полустанок поздно вечером. Поскольку Платон охранял меня, встречать интерполовца поехал молодой опер Толик. По идее, я должна была ожидать прибытия гостя в ставшем уже родным отделении, но меня охватила какая-то болезненная жажда деятельности. Надоело часами жевать тяжелые мысли о ссоре с Ромкой, сгоревшем роддоме, страшных снах… И я решила, что мы с Платоном тоже поедем встречать поезд.
Идея Платону не слишком понравилась, но я не сдавалась. Не он ли сам уверял меня, что в городе мне ничего не угрожает? Не он ли клялся, что пожар в роддоме никак не связан с нашим делом? Так почему бы нам не прокатиться на тихий полустанок и не встретить дорогого гостя лично?
Когда мы приехали на вокзал, до прибытия поезда оставались считанные минуты. На перроне не было ни души. Толик, оказавшийся весельчаком и балагуром, уже приготовился извергнуть на меня весь богатый запас анекдотов и милицейский баек, а по-прежнему невозмутимый Платон сделал пару шагов к перрону, как вдруг из-за здания вокзала раздались звуки выстрелов.
– Блин, что происходит? – побледнел Толик. – Вроде стреляют?
– Вероника, быстро в здание! – Платон уже достал из кобуры пистолет и нервно оглядывался по сторонам. – Мы прикроем.
Не тратя времени на споры, я побежала к ветхому домику. Откуда-то сбоку опять громыхнуло, раздался громкий крик, заглушаемый гудком приближающегося паровоза. Буквально ввалившись в здание вокзала, я, задыхаясь от быстрого бега, прильнула к окну. Но, разумеется, увидела там лишь свое отражение.
Внутри здания царила тишина. Пассажиров не было, лишь осторожно выглядывала из окошка перепуганная кассирша.
– Д-девушка, что там происходит? – дрожащим голосом спросила она. – Стреляют или мне показалось?
– Стреляют, – мрачно подтвердила я, нервно оглядываясь.
Где, черт возьми, Платон? Он должен меня защищать, но я стою тут одна, если не считать насмерть перепуганной тетки-кассирши. Кстати, на фоне ярко освещенного окна я служу превосходной мишенью. Может, мне лучше все-таки выйти на улицу? В темноте спрятаться легче. Или надо хотя бы прижаться к стенке между окон? Но страх парализовал движения, и я осталась стоять посреди домика.
Гудок поезда стих, и я словно оглохла от наступившей тишины. Затем раздался новый гудок, видимо, поезд отъехал от станции. Прошло еще несколько минут, и дверь здания быстро отворилась. Я заставила себя повернуться и посмотреть на вошедшего. Выглядел он вовсе не страшно – высокий молодой мужчина в темном костюме-тройке, с большим дорожным чемоданом.
– Девушка, это город С-к? – обратился он ко мне.
– Ка… кажется, – охрипшим голосом прокаркала я.
– А если перекреститься? – весело подмигнул мне вошедший. – С-к или нет?
– Да-да, это С-к, – вмешалась выглянувшая из окна кассирша. – А вы кто будете?
– Приехал по приглашению коллег, меня встречать должны были, и вот, – он с недоумением развел руками, – никого. Я уж было подумал, что проводница меня не на той станции высадила.
– На той. – Способность размышлять медленно возвращалась ко мне. – А кто вас послал в город? Случайно, не мсье Дрюон?
– Он самый. – Игривая улыбка исчезла с губ мужчины, и он стал серьезным. – А вас послали меня встретить?
– Нет, я сама приехала, – вздохнула я. – Но на меня, похоже, открыт сезон охоты.
– Это как? – еще больше посуровел он.
– А так, – кивнула я. – Тут недавно стреляли, подозреваю, что в меня. Вот ваши встречающие и умчались в погоню за злодеями.
– Немного неожиданно, но что ж поделаешь. Давайте знакомиться. Вы Вероника Нежданова, я не ошибся? Вадим Морозов, российское отделение Интерпола. – Он протянул мне какой-то документ, но я лишь слабо махнула рукой.
К сожалению, ответной любезности я оказать не могла – никаких документов у меня с собой не было.
Я уже немного успокоилась и теперь вполне могла вести светскую беседу. Слава богу, я теперь не одна, в случае штурма станции интерполовец сумеет меня защитить. Может быть. Он подошел поближе, и я невольно залюбовалась строгим, с чеканными чертами лицом. К тому же он был брюнетом с синими глазами. Ну прямо герой моего романа!
Но в тот же момент я забыла о красоте вновь прибывшего. Дверь распахнулась, и в здание влетел встрепанный, запыхавшийся Платон. Я пыталась было сказать ему о том, что гость уже тут, но он, не дослушав, махнул на меня рукой и достал из-за пояса переносную рацию:
– Евгений? Да я это, черт подери! Срочно объявляй операцию «Перехват!» Плевать, что начальства нет на месте! Плевать, объявляй немедленно, слышишь? На станции нас обстреляли. Мы преследовали нападавших, в перестрелке убили Толика!
– Идиот, это все из-за тебя! – кричал на Платона майор Федотов. – Из-за тебя Толю убили! Какого… ты поперся на вокзал? Тебе что велели? Ты должен был тетку охранять! Охранять, понял, урод? Это значит, по вечерам ее в погреб запирать надо было! На два амбарных замка… твою мать. А ты ночью потащил ее на вокзал. Вот и нарвался! Я тебя уволю, урод!
Мы с Вадимом сидели в коридоре, но майор кричал так, что можно было разобрать каждое слово.
– Мать Толяна – моя соседка. – Майор неожиданно всхлипнул. – Она меня за сына просила. Он только школу закончил… Как я ей теперь в глаза смотреть буду?
Голоса Платона я не слышала. Если он и отвечал что-то разъяренному майору, то очень тихо. Я тоже сидела, низко опустив голову, и каждое слово вонзалось в голову раскаленной иглой. Похоже, что действительно охотились на меня и я должна была сидеть тише воды ниже травы в запертом гостиничном номере под охраной Платона. А я подставила его… Из-за меня убили молодого мальчика, только закончившего школу.
Видимо, все мысли были написаны на моем лице, поскольку Вадим все понял.
– Вероника, не надо себя казнить, – тихо сказал он. – Вы никак не могли предвидеть, что именно в этот вечер вас попытаются убить.
– Не могла, – эхом откликнулась я. – Никак не могла.
– Не слушайте их, – настойчиво продолжал Вадим, – давайте лучше поговорим. Введите меня пока в курс дела, а то, боюсь, сегодня этого не сделает никто.
Голосом механического робота я доложила симпатичному интерполовцу про исчезновение самих наследниц, их соседей, а также про то, что в городе в течение трех лет интенсивно пропадают люди. Вадим внимательно выслушал меня и задал вопрос:
– Вероника, а вы не допускаете, что исчезновения Ромашовой и Котеночкиной не имеют отношения к делу о наследстве?
– А к чему имеют? – не поняла я.
– Смотрите, что получается, – терпеливо пояснил Вадим. – В городе три года постоянно пропадают люди. Похоже, кто-то их похищает, уж не знаю с какой целью – допустим, делают из них колбасу. С той же целью могли похитить и наших наследниц.
– Но разница все же есть, – я невольно заинтересовалась беседой. – До сих пор девушки пропадали поодиночке. А тут они исчезли вместе с детьми и соседями.
– Вы уверены, что раньше массовых исчезновений не было? Насколько я понял, в одном случае точно известно, что сначала пропал муж, а потом – жена? А сколько могло еще быть таких случаев?
Ознакомительная версия.
