Я подошел ближе к основанию кургана. Человеческая фигура вновь появилась. Слева. Теперь я отчетливо видел, что это человеческая фигура. Пройдя несколько шагов, она остановилась. Сигарета упала на землю. Я услышал кашель и тихое восклицание.
Я задрожал от волнения. Даже в этих бессмысленных односложных восклицаниях я узнал ее голос.
Это была Лена Снуд.
Притаившись на земле, я выработал план действий. Лена была приманкой, говорил я себе. Бедняжка. Милая женщина, которая хотела полностью окупить свои затраты на мексиканскую экскурсию и которую заманили в мертвую петлю силы, с которыми она не в состоянии была бороться.
И ее заставляли ходить по виткам спирали на виду у всех с сигаретой в руках. На вершине кургана производились раскопки, об этом мне рассказала Вера. Они отлично могут использовать их в качестве амбразуры. Вероятно, там притаился юноша, нацелив на нее револьвер. Если их здесь двое или больше, кто-нибудь другой устроился в дальнем конце кургана, чтобы наблюдать за единственной дорогой от Пена Побре.
Чиркнула еще одна спичка и тут же, упав на землю, погасла. Вспыхнул огонек сигареты. Лена Снуд продолжала свой путь вокруг кургана. Я подумал: интересно, что она сейчас чувствует, зная, что на нее нацелен револьвер и что она используется в качестве приманки для того, чтобы завлечь своих друзей в западню? Думает ли она сейчас обо мне? Или о Ньюарке? Или?…
Приступ злобы утопил конец мысли. Ей незачем было приезжать сюда. Лучше бы сидела в гостиной «Реформы», пила свой дейкуири и сетовала другим туристам на дороговизну.
На ночном небе сияла большая веселая звезда. Что это? Венера? Она была справа от кургана. Я снова стал продвигаться вперед, спотыкаясь о корни кустарников и обходя колючие кактусы.
Я почти дополз до основания кургана и тут смачно выругался. Археологи прокопали сквозь лаву ров, чтобы лучше видеть основание кургана. И этот ров отделял теперь меня от самого нижнего витка. Он был не очень широкий и не очень глубокий, но он, безусловно, может явиться препятствием, если Лена будет убегать. Я подумал о том, чтобы обойти вокруг пирамиды в надежде, что ров где-то кончится. Но это было слишком опасно. Если я буду двигаться вправо или влево, я могу попасть в поле зрения человека, наблюдавшего за дорогой из Пена Побре.
Постараюсь добиться максимума возможного из того, что есть.
Слева надо мной виднелось смутное очертание фигурки миссис Снуд и ее горящей сигареты. Будь проклята эта сигарета! Это же отличная мишень! Она шла по направлению ко мне. Через несколько секунд она была над моей головой. Я приоткрыл рот и сделал судорожное глотательное движение, чтобы прочистить горло и подать ей сигнал. И я все время держал палец на курке кольта.
Раз… два… три… Вот она прямо надо мной, примерно в тридцати футах в высоту.
— Лена, — зашептал я. — Лена, это Питер.
Звук моего голоса почти оглушил меня. Раздалось эхо. Оно подхватило мой шепот и обнесло его вокруг пирамиды, как шипение гигантской змеи.
Она остановилось прямо надо мной.
— Бегите, — шептал я, проклиная эхо. — На дорогу. Там Верина машина.
Змея-эхо опять зашипело. Воздух вокруг этой чудовищной, дьявольской булочки с корицей, как ее назвала Лена, прямо-таки бурлил от звука моего голоса.
Лена молча стояла наверху.
— Бегите, Лена. Бросьте сигарету. Бегите.
Вдруг она тихонько вскрикнула, как будто сдерживаемые ею долгое время эмоции оказались сильнее ее воли.
— Питер! — крикнула она.
Этот крик, подобно вою тысячи дьяволов, закружился вокруг пирамиды. Теперь я уже ничего не мог поделать.
— Питер! — крикнула она опять. — Осторожно. Он сзади вас. Быстро…
Я среагировал на это предупреждение инстинктивно. Бросился навзничь на землю. В этот момент сзади меня из темноты раздался выстрел. Лена была права. Один из них, вероятно, заметил меня и подкрался сзади, через колючую растительность. Ее крик, возможно, спас мне жизнь.
Я обернулся и послал в темноту ответный выстрел.
Надо мной Лена побежала по витку пирамиды. Она не слышала, что я ей сказал относительно сигареты, или, может быть, не придала этому значения. Она все еще держала ее в руке, размахивая ею как маяком.
— Бросьте сигарету! — кричал я.
И в это время раздалось еще два выстрела. На сей раз стреляли с вершины кургана. Я видел, как огонек сигареты подпрыгнул в воздухе, подобно светлячку. Раздался пронзительный крик. И топот бегущих ног смолк.
Похолодев от волнения и напряжения, я послал еще один выстрел в темноту колючек, находящихся сзади меня. Я услышал, как кто-то выругался и затем стремительно побежал. Я увидел смутные очертания фигуры бегущего через кактусы и застывшую лаву к дороге на Пена Побре.
Я его спугнул. Пара выстрелов — и он удрал как дурак. Я выстрелил в третий раз. Конечно, не могло быть и речи о погоне. Нужно было позаботиться о Лене. Я помню ее крик и как внезапно прекратился топот бегущих ног.
Я спрыгнул в ров. Затем, цепляясь за выступавшие камни, подтянулся на первый виток. Ничего не слышно. Никаких звуков. Ничего, не считая щебетания цикад. Надо подтянуться еще на два витка, прежде чем я доберусь до Лены и до второго стрелка на вершине кургана.
Я взобрался на следующий виток. Затем на третий. На долю секунды остановился, нарочно выставив на фоне более светлого неба свой темный силуэт в качестве мишени. Выстрела не последовало. Я выстрелил на вершину кургана. Ответа не последовало.
Значит, второй стрелок тоже убежал. Не думая больше о стрелках, я поспешил к тому месту, где, по моим расчетам, должна была быть Лена. На небе сияла все та же единственная звезда. От нее шел свет, как от миниатюрной луны. Впереди на повороте что-то лежало. Темное и распластавшееся на земле.
Я подбежал и встал на колени. Я услышал стон и протянул руку. Рука нащупала волосы. Потом еще что-то, гладкое, восковое.
Камелия. Розовая камелия, которую Лена Снуд купила в Ксошимилко.
К горлу подступил комок.
— Лена!
Я обхватил ее обеими руками и приподнял в сидячее положение. Я не мог ее видеть. Было слишком темно. Я видел только ее бледное лицо и бессильно повисшую руку.
Она шевельнулась.
— Питер.
— Да, Лена. Все о'кей. Это я.
— Питер. — Голос слабел. — Я должна была это сделать. Они заставили меня. Они заставили меня позвонить вам. Я…
— Я знаю, Лена. Я знаю.
Я услышал шум автомобиля на дороге в Пена Побре. Я весь дрожал с головы до ног от бешеной ярости, которой я еще никогда в жизни не испытывал. Они надеялись, что я покорно войду в их западню. Но, поскольку я пришел с револьвером, они испугались. Они удрали, спасая свою шкуру, добившись своей цели лишь наполовину. Они убили Лену. Вот на что их только хватило — застрелить беззащитную женщину. Но они убежали от парня с револьвером.
— Питер…
Это уже не было «Питер». Это был нечленораздельный звук. Попытка произнести слово «Питер».
Она вся поникла на моих руках. Мне не было видно, куда попали выстрелы. Мне вообще ничего не было видно. Но я знал, что они сделали то, что хотели.
Она не сможет рассказать мне то, что она узнала.
Во рту у меня пересохло, я дрожат, не в силах владеть собой. Мне хотелось убить их. Если бы они все еще были здесь, я бы непременно это сделал: схватил их голыми руками и разбил их черепа о камни.
— Лена. — попытался я заговорить с ней. — Лена, не беспокойтесь. Все будет хорошо.
Но она не отвечала. Безжизненное тело повисло на моих руках.
Где-то на дороге раздался выстрел. Я зажег спичку. Но, не успев осветить лицо Лены Снуд, потушил ее.
Какой смысл смотреть теперь на нее?
Мне не хотелось видеть лицо женщины, которая, как я знал, уже умерла.
Но я должен все же увидеть его. Я зажег другую спичку. Чуть заметный огонек затрепетал в темноте. Я посмотрел на Лену. Я заставил себя посмотреть на нее. Я не хотел дать волю своим чувствам. Оба выстрела попали в цель. Один прямо в сердце, другой чуть пониже. Удачный выстрел меткого стрелка.
Удачный?
Я осмотрел все вокруг. Детективного романа не было видно. Так же, как и гвоздики. Вероятно, они сначала отвезли ее куда-то, откуда она мне позвонила. И теперь книга у них. Они привезли Лену сюда только для того, чтобы заманить нас в западню.
Но они оказались трусами, пара выстрелов из темноты — и они постыдно удрали.
Спичка в моей руке догорела. Злость вспыхнула с новой силой, я буквально задыхался от злости. Я сделал все, что мог. Но какой смысл произносить теперь эти слова? А может быть, я убил ее? Может быть, если бы я не пришел, она осталась бы жива?
Я думал: вот она лежит здесь мертвая, на древней заброшенной пирамиде. Она никогда больше не вернется в Ньюарк. Но в моем сознании, охваченном бешеной яростью, не осталось места для сожалений.
