— Ты как думаешь — это один и тот же обеих убил?
— Может быть, может быть…
— Я тоже так думаю. Но если это не Бочаров, то кто тогда? — спросила бабуля скорее себя, нежели меня. — И ведь не побоялся, сволочь такая, второй раз на смертоубийство пойти! Думаю, это кто-то посторонний. Я вчера вечером по всем квартирам прошла, разговаривала с жильцами по поводу установки домофона, всем в глаза заглядывала… Уж у меня глаз — алмаз! Нет, из наших никто не мог! Чужой это, точно чужой!
— Если Ксению Демидову убил кто-то посторонний, то как он вышел из дома? Может быть, вы знаете, как можно покинуть подъезд, кроме как через дверь?
— Никак, — пожала плечами Лунько. — Значит, он не выходил. Так, кто же тогда из посторонних был? Два приятеля Санька Полежаева, но милиция-то их оправдала… Вероника Матвеевна из социальной защиты, но мы ее давно знаем. Она раньше за Ниной Тимофеевной из двадцать четвертой квартиры ухаживала. Хорошая женщина, добрая, работящая… Ну, и любовник Тамарки Евстюхиной!
— Кстати, Анна Александровна, вы его случайно не видели?
— Вроде бы видела. Я сидела на скамейке — в подъезд зашел какой-то молодой мужчина с пакетом. Но откуда мне знать, что это Тамаркин полюбовник! Знала бы, так разглядела бы его как следует. А так зашел и зашел!
— Когда это было?
— Часиков в десять утра, а в половине четвертого Ксению убили.
— Как он выглядел?
— Высокий, худощавый, волосы темные, назад зачесанные, в светлом чем-то одет был. Самое большее — лет тридцать ему, но, скорее всего, меньше. Рассказывают, что они такую оргию там устроили! — Лунько осуждающе покачала головой.
— И кто же вам рассказывал?
— Вообще-то, это не мне лично сказали, а милиционеры между собой разговаривали, а я ненароком подслушала. Свечи там горели, кровать лепестками роз была усыпана, прямо как в кино… Не до убийства им тогда было, это точно. Ну, Тамарка, ну, дает! И как она только мужичка такого молодого окрутила! Сама-то уже не молодушка! Лет сорок, наверное, уже ей. Вот Иван из командировки приедет — задаст ей!
— И часто он в командировки ездит?
— Бывает иногда. Вообще-то, он на маршрутной «Газели» работает, но случается, что на межгороде подрабатывает.
— А на каком маршруте?
— На пятьдесят седьмом. Знаешь такой?
— Нет.
— Отсюда, из Трубного района в центр ходит, от улицы Эллеровской до Гоголевской. А почему ты про Евстюхина спрашиваешь?
— Так, к слову пришлось. Я, пожалуй, пойду.
— Погоди, — Анна Александровна упорно не хотела меня отпускать, поэтому преградила своей тучной фигурой мне дорогу.
— Извините, но мне надо идти, — я поняла, что ничего нового Лунько мне больше не расскажет, поэтому тратить на нее время не было никакого смысла.
Но бабуля, кажется, не слышала моих слов.
— Мистика какая-то получается! Посторонних тоже было — раз, два и обчелся. Я сначала грешила на кавказскую семью, что на девятом этаже квартиру снимает, и Алексея против них настроила. Но вчера пообщалась с Арамом и Эльвирой и поняла, что погорячилась. Интеллигентные люди — она учительницей работала, а теперь с тремя детьми сидит. А Арама тогда дома не было. В общем, все вроде как ни при чем. Можно подумать, что невидимка у нас какой-то завелся или оборотень, — Анна Александровна даже перекрестилась. — Погоди-ка, а почему ты все-таки Ванькой Евстюхиным интересовалась? Его подозреваешь, да? Если бы он не был в командировке, я бы тоже его подозревала — он ведь в молодости сидел.
— Правда? А за что — не знаете?
— Знаю — подрался и искалечил одного парня. У него рука тяжелая… А характер вспыльчивый, норовистый. Даже не знаю, как Тамарка с ним уживается. Правда, после смерти сыночка Ванька присмирел немного, наверное, почувствовал свою вину. Он ведь Петрушу на рыбалку с собой взял, да не углядел за ним — утонул малец в Волге. Ой, как Тамара убивалась! Несколько лет в себя прийти не могла, ходила, как тень, горем убитая, вся высохла. А вот в последнее время расцвела. Наверное, потому что любовника завела. Вот Иван вернется… Что-то он в этот раз долго в командировке, можно подумать, в Сибирь груз погнал.
— Анна Александровна, вы вот все говорите — Иван вернется, узнает про любовника жены и побьет ее. Кто ж ему расскажет-то про нее?
— Мало ли кто? Слухи-то идут. Наверняка до Гришки Скворцова из тридцать шестой квартиры дошли, а Григорий с Иваном в дружбе. Нет, зря, конечно, я тебе сказала, что Евстюхин мог пойти на убийство. Зачем ему это? Да и нет его сейчас в Тарасове. В общем, темный лес какой-то! Таня, а насчет кого ты хотела в поликлинике узнать? Может, я тебе что-то подскажу?
Я ничего не стала говорить Лунько про Тучнова, потому что она, чего доброго, могла бы принять мою версию о том, что Игорь Андреевич скрытый маньяк, за аксиому. А будучи не в меру болтливой, она, скорее всего, разнесла бы эту информацию по всему дому. Отделаться общими фразами от назойливой старушенции было не так-то легко, поэтому я соврала:
— Честно говоря, я здесь по своим личным делам. Меня дядя попросил зайти в поликлинику, он тут неподалеку живет. Ой, как мы с вами заговорились! — Я снова взглянула на часы. Время приближалось к полудню. — Простите меня, но я, правда, очень спешу. До свидания.
Анна Александровна раскрыла рот, но не смогла придумать, что бы сказать такого, чтобы меня задержать. Я воспользовалась ее замешательством и зашла в поликлинику. Улучив момент, когда тетка в регистратуре отвернется к стеллажам, сунула в окошко медицинскую карту Тучнова и отошла в сторонку. Выходить на улицу было рановато — я увидела сквозь стеклянные двери, что Лунько все еще стоит на крыльце и разговаривает теперь уже с каким-то пенсионером. Вот уж точно любительница поговорить!
Зазвонил мобильник, по номеру я не смогла определить, кто желает со мной разговаривать. Мелькнула мысль: «Неужели это новый клиент? Я еще с этим делом не разобралась, но и отказывать людям не привыкла. Такие накладки совсем не кстати».
— Слушаю.
— У аппарата Вениамин Аяксов, — донельзя официально представился бомж, и это не могло не вызвать у меня улыбку. — Докладываю обстановку. Сегодня утром на том же объекте был обнаружен новый труп. А глубокой ночью Иннокентий видел мужчину, выходящего из подъезда. Среди местных жителей такого нет.
— Как он выглядел?
— Высокий, скорее худой, чем толстый, одетый скорее во что-то светлое, нежели темное. Далеко было, поэтому Иннокентий не разглядел, да и не знал, что это может понадобиться. Точно так же один старец, пришедший во дворец… — Аякс стал рассказывать очередную притчу, но в телефоне вдруг послышались короткие гудки.
Я подумала, что Венчик случайно нажал на кнопку и отключил телефон, поэтому вот-вот перезвонит, чтобы досказать свою притчу. Но этого не произошло. Тогда я перезвонила ему. Бесстрастный голос автоответчика сказал, что аппарат абонента не подключен к сети. «Наверное, на счету кончились деньги или батарейка села, — решила я. — Черт, мы не договорились с Аяксом о следующей встрече, придется снова идти к нему в подвал. Надо непременно вознаградить Венчика за услугу».
Откровенно говоря, я даже не думала, что он опять отправится на объект. Мне казалось, что ничего нового по поводу убийства Демидовой он там услышать больше не сможет, но Венчик подсуетился по собственной инициативе и узнал нечто интересное. Описание мужчины, выходившего этой ночью из подъезда, подходило под описание молодого любовника Тамары. Над этим стоило серьезно задуматься.
В поликлинику зашел старичок, с которым разговаривала Лунько. Я посмотрела сквозь стеклянные двери — Анна Александровна испарилась. Наконец-то можно было спокойно выйти на улицу, не опасаясь зацепиться за болтливую старушенцию.
Я села в машину, но поняла, что с поездкой в Ленинский район надо повременить. Звонок Аякса давал новую пищу для размышлений. Сама собой напрашивалась версия о том, что обеих женщин убил любовник Евстюхиной. Во-первых, он находился в доме во время убийства Демидовой, и человека, похожего на него, видели сегодняшней ночью. Во-вторых, по утверждению судмедэксперта, ножевой удар Демидовой нанес человек высокого роста. В-третьих, из окон квартиры Евстюхиных можно было выбросить цепочку туда, где нашел ее Иннокентий.
Немного подумав, я нашла еще несколько зацепок. В-четвертых, именно Тамара пыталась убедить меня в том, что на следующее утро после убийства Демидовой она видела Бочарова, который что-то выбросил на газон. Возможно, она хотела пустить меня по ложному следу, и при этом Евстюхина оговорилась, что могла ошибиться. Действительно, могла. В-пятых, Тамару и Веру объединяло то, что они были свидетелями ограбления в магазине. Если предположить, что Евстюхина на самом деле была не свидетельницей, а наводчицей, то ее любовнику стоило отвести роль исполнителя. Михеева могла об этом догадаться.
