– Короче, – жестко перебил его Кирьянов, у которого уже ходили желваки на скулах.
– Короче, – Рубашкин вздохнул в сотый раз, – отношения Виталия с женой, как это ни прискорбно, так сказать, исчерпали себя. Я уж не знаю причин, я и не спрашивал никогда об этом, но все же подобные вещи сразу заметны хорошо знакомому человеку. Они жили каждый сам по себе, Валя – поверьте, я глубоко уважаю эту, так сказать, достойную женщину – полностью погрузилась в собственные интересы... Она нигде не работает, по дому тоже мало чем обременена... Часами смотрит телевизор, посещает всякие там салоны... Ей стало совсем не до Виталия. И в итоге они, так сказать, отдалились друг от друга. Первое время, я так полагаю, она не задумывалась об этом, но... Природа ведь берет свое рано или поздно, верно? – Он как-то глумливо захихикал и даже подмигнул мне.
От его нервозности и суетливости не осталось и следа. Чувствовалось, что то, о чем сейчас скажет Игорь Евгеньевич, он скажет с удовольствием.
– ...А она женщина, так сказать, еще в самом соку... Ну вы понимаете, что я хочу сказать, – колыхнул он подбородком, доверительно склонившись ко мне, и даже закинул ногу на ногу.
– И что же? – без всяких эмоций спросила я.
Рубашкин тут же подобрался, вернул ноги в исходное положение и заговорил своим прежним, страдальческим и извиняющимся тоном смертельно уставшего человека:
– Ох, ну все же понятно... Валя вспомнила о том, что она женщина, поняла, что с Виталием у нее совсем исчезла романтика отношений – это же, как ни странно, в любом возрасте толкает нас на радикальные поступки, – и...
– И что? – Нескончаемая политкорректная волынка моего собеседника откровенно раздражала.
– А то, что она решила устроить свою жизнь с другим человеком, – глядя в потолок, выдал наконец итог своим излияниям бизнесмен.
– Это она сама вам сказала? – усмехнувшись про себя, уточнила я.
– Да! – неожиданно твердо ответил Рубашкин, но тут же стушевался, переходя на суетливую, мелкоговорливую манеру. – Ну, это она говорила не мне лично, но заявляла открыто, это слышали множество человек.
– Вот как? – чуть приподняла брови я. – И как же это произошло?
Рубашкин с протяжным вздохом затеребил свою бороду. Затем изложил то, что ему было известно.
– Значит, я сейчас еду к Милентьевой, – сообщила я Кире, когда мы остались одни. – А потом нужно будет проверить алиби этого Рубашкина. Слушай, Киря, ты бы для этого выделил кого-нибудь из своих ребят мне в помощники, что ли... Или хотя бы удостоверение сделал, чтобы я могла вашим сотрудником представиться. А то еще не захочет госпожа Клименко со мной общаться.
– Сделаем, – пообещал Кирьянов и вышел из кабинета.
* * *
Порывисто пройдя в гостиную, Валентина Михайловна уселась в кресло и закурила, вопросительно и с тревогой глядя на меня. Я села напротив и начала:
– Валентина Михайловна, вы извините, но мне придется задать вам один, возможно, неприятный вопрос.
Лицо Милентьевой вытянулось.
– То, что у вашего мужа была любовница, мы выяснили. А у вас?
– То есть?! – недоуменно посмотрела на меня Милентьева.
– У вас был любовник? – спросила напрямую я.
– Татьяна... – Милентьева явно была ошарашена. – Да о чем вы говорите? С чего вы вообще такое взяли? Я могу вам тысячу раз сказать, что любовника у меня не было!
– А вот у меня есть сведения, что жили вы с мужем, по меркам многих, не очень хорошо, – заметила я. – Может быть, внешне все и выглядело подобающим образом, но вы с мужем давно стали чужими людьми. И вы даже не хотели продолжать с ним совместную жизнь. Более того, нашли себе замещающую его кандидатуру. В лице некоего Панкратова Владимира Дмитриевича...
– Что? – выдохнула Милентьева.
Она эмоционально вскочила и, подойдя ко мне, спросила, четко чеканя каждое слово:
– И от кого же вы набрались таких, как вы изволили выразиться, сведений?
– От хорошо вам известного Игоря Евгеньевича Рубашкина, – спокойно ответила я.
– Ах, вот оно что! – воскликнула Валентина Михайловна и с усмешкой покачала головой: – Да уж, на что только не способны люди, когда их припирают к стенке!
– Валентина Михайловна, мне бы все-таки хотелось получить ваши комментарии по этому поводу, – сказала я.
– Комментарии! – с раздражением махнула рукой вдова. – Хорошо, я прокомментирую. То, что сказал Рубашкин, – это ложь! Чистой воды ложь! Заявляю вам, что с Владимиром Дмитриевичем Панкратовым меня связывают только дружеские отношения! И всегда связывали. Мы дружим с ним давно, еще до знакомства с Виталием. Да, одно время он даже за мной ухаживал, но все ограничивалось поцелуями на скамейке по вечерам. В мое время нравы были куда скромнее... С давних пор мы хорошие друзья. И все. И Виталию, кстати, было об этом известно. Но чтобы я планировала уйти от него к Владимиру – это, простите меня, полный абсурд! Я, кажется, понимаю, к чему прицепился Рубашкин! Я вам расскажу... Как-то мы были на вечеринке у одних общих знакомых. Я была с Виталием, а Рубашкин со своей половиной. После нескольких тостов все, естественно, расслабились. И жена Рубашкина начала прилюдно жаловаться на него, что он не уделяет ей должного внимания как женщине. Что она даже подозревает, что у него есть любовница. Сказано все это было вроде бы в шутку. И я также в шутку ее поддержала. Сказала – да на что нам сдались наши мужья? Есть и другие мужики, полно! По мне вон, например, Володя Панкратов до сих пор сохнет. Захочу – завтра же на развод подам, имущество поделю и заживу с ним в нашем доме. Еще и Виталия окликнула с улыбкой – мол, слышишь? Он тоже улыбнулся в ответ и говорит: «Давай-давай, только у Панкратова-то живот угрожающе растет, как у беременной, а ты же стройных любишь. Как уживешься с ним, Валя?» Ну, тут все рассмеялись, и я тоже. Вот и все. То есть это была просто шутка, понимаете?
Я машинально кивнула. Надо было признать, что версия Валентины Михайловны насчет этого эпизода полностью совпадала с той, которую изложил Рубашкин. Правда, Милентьева говорила об этом как о шутке, а Рубашкин – как о словах проговорившейся подвыпившей женщины. Неужели теперь придется тратить время еще и на Панкратова, чтобы проверить, кто же сказал в данном случае правду – Милентьева или Рубашкин. А может быть, ничего за этим не кроется? И до сих пор непонятно, кто же «навел» меня на Рубашкина.
Валентина Михайловна же, выплеснув эмоции, перевела дух, закурила еще одну сигарету и заговорила уже спокойнее:
– Этот разговор слышали многие, и никто не воспринял его всерьез. Но если вам недостаточно моих слов, можете поговорить с самим Владимиром. Он, кстати, будет весьма удивлен, когда узнает, что, оказывается, я собираюсь начать с ним совместную жизнь. Что ж, поговорите с ним, я нисколько не стану этому препятствовать. Мне только жаль, что вы теряете время на всякую ерунду.
* * *
После разговора с Валентиной Михайловной я вернулась в управление. Киря сазал, что удостоверение для меня готово, так что к Клименко я могу отправляться одна. И еще раз посетовал на то, что с людьми у него напряженка.
– Мы ведь тебе помогаем? – заявил он. – Вот и ты помоги, возьми проверку алиби этого толстопуза на себя. Тем более что ты и сама собиралась так поступить. Кстати, что говорит вдова насчет своего адюльтера?
– Сказала, что это клевета, – ответила я. – И я склонна ей верить.
– Врет Рубашкин, значит? – обрадованно потер руки Кирьянов. – Ну, сейчас я вызову этого типа, и мы продолжим разговор!
Вскоре в кабинет привели Рубашкина.
– Простите, я намерен узнать, как долго это будет продолжаться? – возмущенно обратился тот к подполковнику. – У меня уже, так сказать, никаких сил нет, чтобы оставаться здесь дольше.
– Подождите, подождите, – спокойным тоном остановил его Киря. – Мы с вами еще не все прояснили. Вот, например, что касается жены Милентьева, то ваши слова насчет ее намерения устроить жизнь с любовником оказались ложными. Значит, вы намеренно ввели следствие в заблуждение? – буравил его взглядом подполковник.
Рубашкин стал мокрым как мышь и завертелся на стуле, как на раскаленной сковородке.
– Но я не собирался никого вводить в заблуждение, – закудахтал он, – вы просили меня рассказать все, что я знаю, и я рассказал! Эти Валины слова слышали многие, но если это шутка, то я об этом не знал! Я просто констатировал факты. У меня и в мыслях не было вам лгать...
Мне не хотелось выслушивать дальнейший разговор между Кирьяновым и Рубашкиным. Ничего конструктивного в нем я не видела. Сейчас главным было проверить алиби Рубашкина. Если оно не липовое, значит, на этого бизнесмена и время тратить больше нечего. А лучше бы поискать того, кто прислал злосчастный конверт вдове Милентьева.
* * *
...У Светланы Клименко было миловидное круглое лицо. Она встретила меня какой-то застенчивой улыбкой.
