– Понятно. А меня в кафе вы почему пригласили?
– Потому что я хочу вам понравиться, Татьяна.
– Ну, считайте, что это вам удалось.
– Правда? Тогда у меня к вам предложение: мы переходим на «ты» и называем друг друга по именам! Как вам такое?
– Подходит.
Мы сидели за уютным столиком, уплетали разные вкусности, которые заказал Игорь, и говорили обо всем, о чем только могут говорить едва познакомившиеся люди.
– Татьяна, кто конкретно заказал тебе расследование смерти Виктора? – спросил вдруг Игорь.
– Да ты его все равно не знаешь. Некто Родион Шелестов, твой коллега, пластический хирург.
– Ну, почему же, как раз знаю, – сказал неожиданно Игорь, – это тот, с которым ты вместе пришла на поминки.
Я застыла, не донеся вилку с куском семги до рта. При этом рот мой, похоже, так и остался открытым.
– Ты знаешь Родиона?! – изумилась я.
– А почему это тебя так удивляет? Он как-то приходил к Виктору в клинику, и Виктор нас познакомил. Я даже хотел подойти к нему на поминках, но они рано ушли, Родион и еще какие-то парни.
– Это тоже друзья Виктора, еще институтские. Хм, Игорь, я не думала, что ты меня запомнил!
– Разве можно не запомнить такую красивую девушку! Татьяна, долго ли еще будет длиться твое расследование?
– Честно говоря, не знаю. Вообще-то я считаю, что оно подходит к завершению, но утверждать не берусь. Могут появиться новые факты…
– А если ты не раскроешь убийство?
Я улыбнулась. Такая возможность – с малой долей вероятности, – конечно, была, но…
– Честолюбие.
– Что – честолюбие? – не понял Игорь.
– Честолюбие не позволит мне не раскрыть дело.
– Ты честолюбива?
– А что, не похоже?
Игорь посмотрел на меня очень внимательно.
– Татьяна, что же произошло на даче в тот день? Ну, когда Виктор…
Я рассказала ему все по порядку. Игорь слушал меня очень внимательно.
– Кстати, где ты был второго августа? У тебя алиби есть? – спросила я полушутя-полусерьезно.
– У меня мотива нет, поэтому мне и алиби не нужно, – в тон мне ответил Игорь.
– Но на даче Виктора ты, конечно, бывал?
– Конечно, и не раз. Виктор привозил туда нас, своих коллег, иногда звал на шашлыки.
– Может, ты еще и в грибах разбираешься?
– Может, и разбираюсь.
– Тогда сознавайся: где ты был второго августа?
– Я так и думал, что все кончится допросом и пытками! Точно не помню, но одно могу сказать с уверенностью: пределы Тарасовской губернии я не покидал!
– Шутишь, да?
– Нет, Татьяна, шучу я иначе. Например, вот так: хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается!
Я невольно улыбнулась. Игорю это, должно быть, понравилось, и он продолжал:
– А вот еще анекдот: «Здравствуйте, бесплатный доктор!» – «Здравствуйте, безнадежный больной!»
Я засмеялась. Игорь принялся сыпать анекдотами, развлекая меня и поднимая мое настроение на небывалую высоту. В общем, наше рандеву в кафе прошло очень весело и интересно. А я с радостью сделала для себя вывод: Игорь не имеет к смерти Чайника никакого отношения.
Вечером, едва я переступила порог своей квартиры, как зазвонил мой домашний телефон. Я взяла трубку:
– Алло?
– Тань, ну ты где пропадаешь? Я тебе третий раз звоню!
Это была Ленка-француженка. По ее недовольному тону я поняла, что ее терпение уже готово лопнуть.
– Я не пропадаю, я все по делам бегаю… – сказала я.
– Ты меня о чем просила, помнишь?
– Навести справки о Шелестовой Ирине.
– Так ваша просьба выполнена, шеф! Записывай телефон.
– Лен, ты серьезно? – обрадовалась я.
– Серьезнее не бывает.
– И кто это? – Я схватила ручку.
– Это бывшая завуч гимназии, где работает твоя Ирина. Ее в июне проводили на пенсию, причем проводили, так сказать, особо не расшаркиваясь, без цветов и помпезных речей. Теперь она злая на весь мир, готова рассказать всем обо всех и абсолютно все. Я диктую номер!
Я записала телефон, который мне продиктовала Ленка. Завуча звали Елизаветой Андреевной. Ленка сказала, что ей шестьдесят лет, педагогический стаж – тридцать восемь лет. Ленка сказала это с такой гордостью, словно это был ее собственный стаж.
– Так что можешь ей звонить, договариваться о встрече и выуживать из нее все, что хочешь. Ее предупредили о твоем звонке, – сказала подруга.
– Лен, ну, такое спасибо тебе! Я даже не ожидала, что ты так быстро…
– Рада была помочь. Твое расследование продвигается?
– Ну, еще бы! Семимильными шагами!
– Ну, счастливо, успехов тебе. До встречи! – попрощалась Ленка.
– Пока!
Я положила трубку и пошла в кухню заваривать кофе. Для начала посижу, все обмозгую, потом позвоню этой обиженной… завуче. Или завучу? Тогда – обиженному завучу. Но это же получается мужской род, а она женщина. Так как правильно говорить в таком случае? А, ну их, этих завучей, у меня кофе заварился! Я с удовольствием потягивала любимый напиток, дымила сигареткой и обдумывала все, что я сегодня нарыла в клинике. А что я нарыла? Очень много интересного я нарыла! Во-первых, Чайник занимался в клинике подпольными операциями. А это значит, что, кроме своей нехилой зарплаты, он имел еще и левый доход. Отсюда и деньги на его книжке. Царица Тамара и Игорь не хотят говорить о Чайникове плохо. Но как-то так вскользь в их речах все-таки промелькнуло, что, мол, у всех бывают неприятности, неудачи и так далее. Осторожные люди! А вот Алина рассказала столько интересного, что напрашивается вывод – именно в клинике Виктор и нажил себе врагов. То, чем он иногда промышлял, подходило под статью Уголовного кодекса, ни много ни мало. Но больше того, что мне рассказала Алина, никто о нем не расскажет. Похоже, у них там прослушка, и все боятся сболтнуть лишнее. А может, они действительно ничего не знают? Так. А что еще? А еще, как я узнала, Чайников был влюблен в Царицу Тамару. Хотя и она от этого открещивалась, и Игорь пытался отшутиться – все, мол, мы в нее влюблены. Но она сама сказала: «Как-то раз он даже признался мне в любви…» Так, значит, все-таки признался! Она знала! Но Чайникову ничего не светило. А что нам это дает? Чайников страдал от неразделенной любви. И Алина тоже страдала – от неразделенной любви к нему. Могла Алина убить Чайника из ревности? Нет, вряд ли. Она сказала, что разочаровалась в нем, когда узнала про его делишки… А Игорь? У него какой резон убивать? Конкуренция? Нет, работы в клинике хватает на всех. Ревность к Тамаре? Нет, она никого на работе особо не выделяла. К тому же Игорь – человек достаточно веселый и добродушный. Вряд ли он убийца…
Остаются больные. Надо узнать, кому из больных Чайников сделал что-то плохое. Может, у кого-то, как у Тамары Георгиевны, был случай, когда кто-то умер или просто неудачно прошла операция, и этот человек возненавидел Чайникова? Что ж, это вполне может быть. Вот здесь и будем копать. Больные! Эх, добыть бы их карточки! Попробовать уговорить Алину помочь мне в этом? Если уж она мне рассказала о подпольных операциях, может, она и с карточками подсобит?
Ладно, съездим пока к завучу, поговорим с ней, посмотрим, что она нам расскажет интересного. Так что – вперед, к телефону, Татьяна Александровна!
Я набрала номер, который мне дала Ленка.
– Алло? Можно мне поговорить с Елизаветой Андреевной?
– Да, это я, – раздалось на другом конце провода.
– Здравствуйте, вас беспокоит частный детектив Иванова Татьяна.
– Здравствуйте. Мне сказали, что вы позвоните. Чем же я могу быть полезна частному детективу?
– Мне сказали, что вы, Елизавета Андреевна, работали в гимназии, завучем…
– Я уже не работаю в гимназии! – сказала женщина очень обиженным тоном.
– Да, я знаю. Я сочувствую вам. Не могли бы мы с вами встретиться и поговорить…
– О чем?
Надо же, ну какая нетерпеливая старушка! А в школе, наверное, учила своих оболтусов не перебивать других, когда те говорят. Терпение, Татьяна Александровна, терпение! Не надо обижаться на старушку, у нее неприятности, вот она и нервничает.
– У вас в гимназии работает Шелестова Ирина…
– Ирина Павловна?
– Да, – сказала я, хотя и не знала ее отчества. Но я очень сомневаюсь, чтобы в одной гимназии работали две Ирины, и обе были Шелестовы.
– Ну, работает, и что?
Да, бывший завуч, должно быть, зла не только на выгнавших ее людей. В голосе звучало раздражение и явное недовольство.
– Мы можем поговорить о ней?
– Говорите!
– Я бы хотела при личной встрече, так сказать, тет-а-тет…
В трубке воцарилось молчание. Неужели откажет? Бабуля-то, видать, с гонором. Не зря ее из гимназии поперли! Наконец она как-то крякнула:
– Завтра с утра я жду пенсию, поэтому буду дома. Но ближе к обеду я ее получу и уйду на рынок покупать моим деточкам еду. Можете прийти завтра, часам к десяти. Но предварительно позвоните, мы уточним время встречи, и я скажу адрес. Вас это устроит?
– Вполне, Елизавета Андреевна, вполне! До завтра! – обрадовалась я.
