— Своим появлением вы просто спасли нас от неминуемой смерти, генерал, — съязвил Сергей.
— По-моему, вы и без нас неплохо справились. — Котов обратился ко мне: — Твоя профессиональная выучка, Женя, как всегда оказалась на высоте.
— Это ничего, что мы выполнили вашу работу за вас же и без вашего согласия? — спросила я.
— Не надо хамить, девочка моя, — с улыбкой предупредил Котов.
— Во-первых, я не ваша девочка, генерал; во-вторых, я устала, вся в крови и мне меньше всего хочется вам дерзить.
— Ну вот и чудесно, — обрадовался Александр Анатольевич. — Думаю, что с вас на сегодня хватит. Как считаете? Или, быть может, я не прав?
Отвечать ни мне, ни Сергею не захотелось. Мы просто отвернулись и побрели вдоль дороги. Бойцы СОБРа оцепили место бойни, но нас пропустили без слов.
— Могу подвезти до больницы, — окликнул назойливый генерал Котов. — Не отказывайтесь от предложения.
— Это предупреждение или угроза? — поинтересовалась я.
— Ни то ни другое, просто рука помощи, — ответил Котов.
— Нет, спасибо, мы как-нибудь уж сами доберемся, тут недалеко, — сказал Баранов, затем повернулся ко мне и добавил: — Да, врачам, кстати, показаться не мешало бы. Вот я лично с превеликим удовольствием отправился бы к психиатру…
* * *
Последний раз я видела Баранова на приеме, устроенном в честь подписания выгодного контракта с зарубежными коллегами, отныне партнерами по бизнесу. Разумеется, я не могла не получить приглашения, так как Сергей улучал любую минутку, свободную в его напряженном графике работы, использовал любую возможность, чтобы встретиться со мной. Он говорил, что скучает и хочет вернуть прежние времена, но без стрельбы, погони и крови, оставить лишь нашу роковую встречу в гостинице, может, тогда все пошло бы по-другому.
После всех этих происшествий я еще месяц работала на него. Казалось, все самое страшное уже позади, все утихло, и ничто больше не угрожает ему.
Он передал все имевшиеся у него копии документов лично в руки Котова, видеозапись тоже. Генерал обещал защиту и слово пока держал.
Сергею пришлось отказаться от контрольного пакета акций компании «Тарнефтегаз». Их продали по бросовой цене как раз все тем же государственным управляющим. Фактически из владельца Баранов превратился в генерального директора без права голоса.
Казалось бы, значительный пост, но это всего лишь для отвода глаз — так, ничего уже на самом деле не значащее место для Сергея. Он потерял, наверное, самое главное — контроль над собственной фирмой. Король подписал отречение, но все-таки продолжал оставаться королем.
Я ушла от Сергея, оставив место личного телохранителя, естественно, подыскав ему замену не хуже. Месяц прошел очень тяжело для наших отношений. Я поняла, что совмещать работу и какие бы то ни было чувства с каждым днем становится все труднее. Сергей и не держал меня. Вернее, делал вид, что ему все равно, хотя скорее всего из гордости. Таков характер, формировавшийся десятки лет, и за несколько месяцев его не переделаешь. Что там переделать, его даже не подкорректируешь как следует.
Я пока не принимала предложений и заказов, хотя они сыпались как из рога изобилия. Хотелось наконец-то немного отдохнуть, заняться собой.
Новоиспеченный генеральный директор крупнейшей в стране и за рубежом нефтегазовой добывающей и перерабатывающей компании «Тарнефтегаз» находился в офисе с восьми утра.
Ночью был дождь, он слегка прибил пыль и дал отдохнуть от жары — начало сентября выдалось абсолютно ненормальным, как по количеству свалившихся на голову дел, так и по выкрутасам природы, но обычная духота с новой силой, подкрепившись горячим ветром с юга, наступала на город.
Баранов любовался из окна городскими пейзажами — любимое его занятие, сидя в любимом кресле, за огромным любимым рабочим столом.
«Поддался, уступил, придется теперь расплачиваться за трусость, — думал про себя Сергей. — Булгаков называл трусость самым большим смертным грехом. Но он был Мастер, я же всего лишь бизнесмен».
Все это напоминало старый анекдот. Воробей совсем озяб, да так, что камнем рухнул на землю. На счастье, проходила мимо корова и обдала его своим отборным, сразу извините за выражение, дерьмом. Воробышек согрелся, расправил крылышки, зачирикал. Проходила рядом, уже на беду, кошка. Достала беднягу лапой и съела.
Три морали сей басни таковы: не всегда плохо, когда попадаешь в дерьмо, не всякий тебе друг, кто из дерьма тебя вытащил, и последнее, но самое важное: попал в дерьмо, так сиди и не чирикай.
«Ну вот и анекдоты сам себе начал рассказывать», — посмеивался в душе над собой Баранов.
— Будет жарко, — произнес он вслух и, ослабив душивший галстук, расстегнул верхнюю пуговицу накрахмаленной, кипенно-белой сорочки.
Нажав кнопку селекторной связи, вызвал секретаршу, вернее, просто обратился с вопросом:
— Леночка?!
— Да, Сергей Александрович, — покорно пролепетала она.
— Мой подарок Охотниковой уже отправили?
— Сразу после того, как вы попросили.
— Надеюсь, он дойдет до адресата без каких бы то ни было проволочек?
— Разумеется. — Она глубоко вздохнула, набрав побольше воздуха. — Я лично проследила.
— Спасибо огромное, вы отлично справляетесь с работой.
Она засмущалась и сквозь это наигранное, напускное замешательство ответила:
— Не стоит благодарностей, Сергей Александрович. Мне за это платят.
— Ну зачем же надо было все портить? — печально, с обидой в голосе произнес Баранов и отключил связь.
На этом, казалось, общение и закончится, но через несколько минут Леночка сама постучала в дверь кабинета. Сергей разрешил войти.
— Извините, что побеспокоила, — замялась она в дверях.
— Никакого беспокойства вы мне не доставили. Если по делу, то ничего со мной не случится. Пора бы заняться своими прямыми обязанностями, — успокоил Леночку директор.
— Я с вашего разрешения отлучусь ненадолго. Нужно захватить кое-какие документы из бухгалтерии, а потом вам на подпись, — проговорила она быстро, почти скороговоркой. — Они там все на свете перепутали, приходится разбираться самой, выполнять чужую работу.
— Я буду ждать, — объявил Баранов.
Когда она поднималась обратно на второй этаж, услышала какой-то громкий хлопок, долетевший из кабинета генерального директора, и со всех ног кинулась туда, споткнулась и чуть было не рухнула на широких ступенях…
«Баранов явился в офис очень рано. Почти к началу рабочего дня, что для него нехарактерно, в общем-то. Был энергичен и бодр, хотя немного возбужден. Одним словом, никаких признаков подавленного настроения я не заметила, — рассказывала потом сотрудникам милиции секретарша Леночка. — Посторонних в кабинете при мне не было. По крайней мере, я не заметила. Но надо учесть и то, что я отсутствовала на рабочем месте около десяти минут», — добавляла она впоследствии.
* * *
По возвращении из продуктового магазина часов в одиннадцать утра меня буквально на пороге встретила тетя Мила чуть ли не аплодисментами.
— Женечка, иди полюбуйся, что за чудесный подарок прислал тебе какой-то тайный обожатель, — взволнованно проворковала тетя Мила.
Я обнаружила в своей комнате бесконечное количество пышных, просто необъятных букетов бархатных роз, а на стеллажах, до этого пустовавших, — о чудо! — красовалась вновь воскресшая из пепла коллекция современной видеокультуры. Она даже пополнилась десятком новых, свеженьких экземпляров.
Догадаться, кто же он, этот неизвестный воздыхатель, было нетрудно, во всяком случае, для меня. А из вечерних новостей я узнала, что Генеральный директор компании «Тарнефтегаз» Баранов Сергей Александрович покончил с собой в собственном кабинете, в здании фирмы, приблизительно в такое-то время. Он застрелился из пистолета системы «макаров».
Страшная моя догадка, к счастью для меня, не подтвердилась. Мой «макаров» лежал там, куда я его положила. Я не могла подарить Сергею наградное оружие, поэтому забрала его обратно.
— Какой ужас! — испугалась тетя Мила. — Неужели это тот самый Сережа?
— Тот самый, тетя, тот самый… — После этих слов мой отрешенный взгляд уже не замечал смены кадров на экране.
Что творилось у меня в душе — даже передать не могу.
С полной ответственностью за свои слова заявляю: «Я так просто этого не оставлю!»
