Немного отдышавшись, я попыталась оценить потери. Оказалось, что в общем и целом я не очень пострадала и, кроме разбитого бандитской пулей диктофона, все было в порядке.
Хуже дело обстояло с ориентацией на местности. В своем стремительном беге я совершила несчетное количество поворотов, двигаясь в направлениях иногда прямо противоположных, и сейчас даже приблизительно не могла сказать, где нахожусь. Нужно было подождать, пока небо хоть немного посветлеет и в этом старом районе, начисто лишенном такого достижения цивилизации, как уличное освещение, будет что-нибудь видно.
Но сориентироваться мне удалось быстро. Сидя в подъезде этого нежилого дома, я вдруг услышала приближающиеся шаги и мужские голоса.
– Ну, ссука! – говорил один. – Найду – на куски порву!
– Откуда она вообще взялась? – спрашивал другой.
Я сразу поняла, что это мои преследователи возвращаются со своей неудачной охоты, и поспешила ретироваться в подъезд. Однако они, по всей видимости, не ставили себе целью проверять все дома, попадающиеся по дороге, и опасность миновала. Зато, пережив несколько неприятных минут, я смогла получить весьма нужные мне пространственные ориентиры.
Не было никакого сомнения, что охранники возвращаются в ресторан. Значит, вскоре я смогу выйти на территорию, более-менее знакомую мне.
Держась на значительном расстоянии, я некоторое время следовала за охранниками и довольно скоро начала узнавать местность. Вот и небольшой сквер, расположенный перед рестораном, где я укрывалась, когда покинула автомобильную стоянку.
Дальше идти не было смысла. Снова оказаться в ресторане мне не хотелось.
«Черт! Теперь туда носа нельзя будет сунуть!» – с досадой думала я, направляясь к своей машине.
Домой я приехала в самом отвратительном настроении. Я чувствовала себя уставшей, разбитой, но хуже всего было осознание того, что я зря потратила время. Ведь, несмотря на все свои опасные приключения, я так и не смогла узнать ничего полезного для дела.
«Да, предсказание костей об опасности сбылось вполне. А вот насчет того, что, разыскивая одно, я найду другое – только отчасти, – думала я, засыпая. – Относительно мадам Буровой и ее подруги я действительно обнаружила кое-что неожиданное. Но что касается похода в ресторан, здесь полный ноль. Ничего».
С тем я и заснула, еще не подозревая, как ошибаюсь в этом своем предположении насчет ресторана и как скоро пойму, что мой визит туда оказался гораздо результативнее, чем мне казалось.
Проснувшись на следующий день, я стала собираться на встречу с Ольгой Буровой. Пока одевалась, пыталась мысленно составить схему нашей беседы и настроить себя на соответствующий лад.
Ольга – мой наниматель, и если я стану говорить ей о том, что подозреваю ее, ей это наверняка не понравится. Она может рассказать все Рабиновичу, и тот быстро найдет способ разобраться со мной.
С другой стороны, если она бегает даже от своих телохранителей, то наверняка Рабинович не знает о ее свиданиях с подружкой. А если она захочет рассказать о моих подозрениях, ей придется рассказать и о своих встречах. Если, конечно, она не решит разобраться со мной сама так же, как разобралась со своим мужем. А если убийство действительно организовала она, то еще раз повторить это ей будет нетрудно. Опыт есть.
Да, ситуация была не из приятных. Главная проблема состояла в том, что у меня практически не было шансов найти доказательств на Ольгу, если это действительно она заказала мужа. Поэтому итоги моего расследования могли быть неожиданными. Либо получится, что я не выполнила поручение клиента и не нашла убийцу, узнав при этом много интересного о нелегальной деятельности клана Буровых, либо получится, что убийцу я нашла, но это и есть сам клиент. Нет никаких сомнений, что для моего здоровья последствия в обоих этих случаях будут абсолютно одинаковыми.
Единственный шанс, который у меня оставался, – это, воспользовавшись имеющейся у меня информацией, надавить на Ольгу, заставить ее во всем признаться и, поскольку мой заказчик – она, совместными усилиями решить, как выбраться из этой пикантной ситуации, не ставя в известность широкую общественность. О заявлении в компетентные органы в этом случае, разумеется, не могло быть и речи. Остаться целой и невредимой – вот моя программа-минимум, она же и программа-максимум.
Немного поразмыслив обо всем этом, я решила подстраховаться.
Я выехала из дому, когда до встречи оставалось еще много времени, и предприняла некие предварительные маневры. Фрагменты видеопленки, на которой была запечатлена встреча Ольги Буровой со своей подружкой, я предусмотрительно распечатала в двух экземплярах. Доехав до железнодорожного вокзала, один комплект фотографий и саму пленку положила в камеру хранения.
После этого я поехала в прокуратуру и сообщила обалдевшему Кире, что, если я сегодня не отзвонюсь ему до шести часов вечера, он должен будет поехать на вокзал, вскрыть камеру и с тем, что там обнаружит, поступить по своему усмотрению.
Обеспечив таким образом свою безопасность, я поехала на встречу.
Когда я подъехала, у входа в городской парк уже стоял до боли знакомый мне кортеж из легковушки и джипа. «Надеюсь, „жучки“ еще не обнаружили», – подумала я, выходя из машины и направляясь к кортежу.
Из джипа вышел нескладный верзила, в котором я сразу же узнала Левочку.
– Прошу вас, – сказал он, открывая дверь легковой машины.
В салоне сидели Ольга и, кроме нее, еще два охранника и шофер.
– Простите, но думаю, что нам лучше поговорить без свидетелей, – тоном, не допускающим возражений, сказала я.
Немного поколебавшись, Ольга все-таки выполнила мое требование, и мы остались в салоне с глазу на глаз.
Однако, несмотря на эту небольшую любезность, которую она мне оказала, высокомерия в ней ничуть не убавилось с нашей последней встречи. Она сидела, глядя перед собой, и всем своим видом показывала, что считает этот разговор ненужной тратой времени.
– Вы хотели встретиться со мной? – наконец произнесла она.
– Да. Мое расследование дало некоторые результаты, но, поскольку мой заказчик – вы, я решила поговорить непосредственно с вами, а не с Михаилом Натановичем.
– Не вижу никакой разницы.
– Когда я объясню вам ситуацию, вы сразу увидите ее. А сейчас позвольте задать вам один вопрос. Почему у вас с мужем не было детей?
– Это имеет отношение к убийству?
– Возможно.
– Борис никогда не настаивал на этом... да и вообще, вас это не касается. Это наше семейное дело.
– Очень может быть. Но согласитесь, семья без детей всегда считалась неполной... даже в каком-то смысле неполноценной...
– К чему вы все это говорите? – Ольга не скрывала своего раздражения.
– К чему? А вы сами не догадываетесь? Ну что ж, хорошо. Я очень сожалею, Ольга Сергеевна, но, внимательно изучив все нюансы этого дела и оценив возможные мотивы, я пришла к выводу, что наиболее существенный мотив для устранения мужа был у вас.
И я протянула ей фотографии.
Ольга оказалась женщиной весьма неглупой. Едва взглянув на фотографии, она сразу оценила ситуацию и не стала отпираться, любезно избавив меня от необходимости выслушивать разный вздор и переливать из пустого в порожнее.
– Думаю, вы встречаетесь уже давно, – говорила я в то время, как она перебирала фотографии. – В какой-то момент такое положение и необходимость встречаться тайно перестали устраивать вас. С другой стороны, муж, разумеется, не потерпел бы пребывания вашей любовницы у себя под носом. А так все устраивалось очень удобно. Муж погиб, вы тоскуете по нему, а чтобы не было одиноко, заводите себе компаньонку. Ведь в таком случае легко уверить окружающих, что это поможет вам отвлечься от грустных мыслей. Вы вместе ходите по магазинам, посещаете клубы и рестораны и, что важнее всего, вместе живете под одной крышей. И вам не нужно никому объяснять, почему в вашем доме находится посторонняя женщина. Кроме того, устранив мужа, вы получаете еще и дополнительный бонус – его деньги. Конечно, вы – женщина обеспеченная и только из-за этого не решились бы на такое преступление, но раз уж дело сделано, почему бы не воспользоваться наследством? Правильно?
– Я не убивала Бориса, – проговорила Ольга.
– Ольга Сергеевна, давайте не будем...
– Зачем бы я стала нанимать вас, если бы сама убила его?
– Ну как же зачем. Именно затем, чтобы я нашла какого-нибудь другого убийцу и чтобы никто не подумал на вас. Например, тот же Михаил Натанович. Разве приятно ему будет узнать, что...
– Михаил Натанович... – с горькой иронией повторила Ольга. – Да он сам... Впрочем, это неважно. У вас нет доказательств.
– Вот об этом я и говорю. Да, у меня нет доказательств, хотя, согласитесь, мотив весьма существенный и наличие этого мотива я доказать смогу.
