Но тут я громко икнула и, неловко утираясь от слюны, уверенно-презрительно заявила:
— Это у тебя нет. И никогда не будет.
Не знаю, чем могла бы закончиться эта сцена, но вдруг совершенно неожиданно для меня на помощь мне пришел бугай.
— Не гони волну, Шнур. Я же видел твою Ритку. Она похожа на нее, — произнес он.
Эти слова окончательно похоронили невиновность Шнурка в глазах его подельников. Теперь он мог говорить что угодно — его бы уже никто не слушал. В этот момент я испытала чувство гордости и глубокого удовлетворения мастерством перевоплощения. Когда твои способности оценивают по достоинству, это приятно. Для таких зрителей даже играть — одно удовольствие. «Молодец, бугай», — поблагодарила я его в душе. Но в жизни вместо благодарности я под взрыв виртуальных оваций поклонилась стоящему рядом журнальному столику и выразительно рыгнула.
— Черт! — закричал Долгов и потащил меня в ванную.
В этот момент Шнурок, окончательно загнанный в мышеловку моими словами, предпринял отчаянную попытку спастись.
— Ты сам чего гонишь? — подскочил он к бугаю.
— Сядь, — вмешался в разговор Картофельный.
— А ты заткнись, козел! — сорвался на визг Шнурок.
— Кто козел?! — страшно заревел Картофельный.
Стать зрителем дальнейшего представления мне не довелось. Но, судя по доносившимся до меня из комнаты звукам, там разыгралось представление в лучших традициях западного вестерна. Долгов бросил меня над раковиной и быстро выбежал обратно. Все сложилось как нельзя лучше. Оставалось лишь незаметно сбежать под шумок или испачкать Долгову квартиру так, чтобы он сам вышвырнул меня на улицу. Вдруг звуки борьбы неожиданно стихли.
Еще некоторое время до меня доносилось натужное пыхтение. Затем на мгновение возникла мертвая тишина, и голос Картофельного мрачно произнес:
— Кот! Кажется, мы его кончили.
— Собаке — собачья смерть, — философски выразил свое отношение к происходящему тот.
— Что делать теперь? — спросил голос бугая.
— Выведите его под руки, как пьяного, да заройте где-нибудь в лесу, — раздался в ответ спокойный зевок Кота.
По возникшей возне я поняла, что его приказание было принято к немедленному исполнению, и вскоре входная дверь хлопнула вслед за уходящими.
— Кот, — раздался голос Долгова, — а что с телкой делать?
— Твои проблемы, — бесстрастно ответил Кот.
— Как это? — В голосе Долгова появились ноты отчаяния и страха.
— А так. Ты заварил — ты и расхлебывай. И потом, ты же все еще хочешь быть директором «Лазури»? А то смотри — если передумал, мы найдем тебе замену. Ну что, передумал?
— Нет, — тихим мрачным голосом ответил Долгов.
Теперь его предательство, как и назначенная за него награда, были очевидны.
— Кстати, за тобой должок, — продолжал ленивым издевательским голосом Кот.
— Какой? — удивился Долгов.
— За жениха твоей девчонки. Как там у него со здоровьем-то? А девка демидовская стала поласковее с тобой, когда мы тебе конкурента убрали? — неприятно заржал Кот. — Кстати, пришлось бы тебе хату отдать, если бы товар пропал. Денег ведь таких у тебя нету. Ну да ладно. Увидимся. Считай, что мы тебе почти поверили. Но только не забудь про информацию, которую обещал. Иначе ты нам не нужен. И будет с тобой, как в Турции, у Абдулы.
Дверь захлопнулась. Долгов появился в дверях ванной. Я не теряла времени даром и успела часть ужина из «Русской тройки» выставить на обозрение в раковине как доказательство своей полной невменяемости.
— Ой, Дима, плохо мне. Дай попить, — протянула я жалобным голосом.
Он вышел на кухню, долго возился там, гремя посудой, и наконец появился с большим стаканом, наполненным светло-коричневой пенистой бурдой. Он поднес его к моим губам. Несмотря на большое количество принятого спиртного, я по запаху сразу определила смесь водки и пива, называемой в просторечии «ершом». Он неловко ткнул мне стаканом в зубы и силой запрокинул голову. «Ерш» обильно полился мне в рот, а также по губам и подбородку на шею.
Долгов замер, мысленно провожая каждый глоток адской смеси в мой измученный желудок. Затем торопливо утер мое лицо полотенцем, засунул подушечку жевательной резинки в рот и потащил меня к выходу. Видимо, он решил, напоив меня до бесчувствия, выбросить где-нибудь в ночном городе в надежде, что, очнувшись, я не буду ничего помнить. Чтобы не разочаровывать его, я послушно прикинулась мертвецки пьяной и перестала реагировать на что бы то ни было.
Выйдя из лифта, он усадил меня на ступеньки лестницы, а сам куда-то отправился. Минут через пять раздался звук подъехавшей к подъезду машины. Долгов вытащил меня на улицу и засунул на заднее сиденье. Машина мягко тронулась и поехала по ночному городу. Покружив по пустынным улицам, Долгов остановился у небольшого сквера с густыми деревьями и кустарниками. Воровато озираясь, он выволок меня наружу и усадил на одну из лавочек в тени, в стороне от фонарей. Затем повесил рядом со мной сумочку, быстро оглянулся по сторонам и стремительно заспешил прочь.
Несколько минут я сидела неподвижно, изображая из себя не в меру выпившую и потому неспособную добраться домой девушку. Мой опыт подсказывал мне, что в таких случаях всегда стоит играть свою роль до конца. Особенно если ее тебе навязали. Вполне возможно, что через какой-то отрезок времени Долгов вернется, чтобы посмотреть на меня со стороны, как известно, преступников часто тянет на место преступления. Или ему придет в голову мысль отвезти меня куда-нибудь в другое место.
Я натурально негромко постанывала, как вдруг из темноты неожиданно вынырнул какой-то мужичонка и не очень твердой походкой направился в мою сторону. Поравнявшись со скамейкой, он немного постоял в нерешительности, затем нагнулся, пытаясь заглянуть мне в лицо, воровато повертел по сторонам головой и запустил руку мне под юбку. Несмотря на разыгрываемую мною роль, я хотела тут же, что называется, врезать ему «не отходя от кассы», но уловила звук медленно двигавшейся машины где-то не очень далеко.
Я слегка застонала и через едва приоткрытые веки сумела рассмотреть машину Долгова, остановившуюся в тени дома на противоположной стороне улицы. Мужичонка, услышав мой стон, довольно хмыкнул, несильно похлопал меня по щеке и, подхватив под мышки, поволок со скамейки в кусты. В этот момент я просто всей кожей почувствовала, какую огромную трусливую радость испытал при этом Долгов, наверняка наблюдавший всю сцену из машины. Теперь он мог спать спокойно — в случае чего все, что угодно, можно будет свалить на этого мужичка.
Кусты сомкнулись надо мной. Мужичонка, пыхтя от охватившего его вожделения и путаясь дрожащими пальцами в ширинке, начал расстегивать штаны. Но как только я услышала звук отъехавшей машины, я открыла глаза и коротко ударила своего насильника ребром ладони по горлу. Тот раскрыл от неожиданности рот, выпучил глаза и молча повалился прямо на меня. Я ловко выскользнула из-под него, выбралась наружу, подхватила сумочку и спешно покинула это место.
Было уже далеко за полночь. Я находилась почти на другом конце города от дома. Несколько редких машин, плеснув на меня светом фар, слегка притормаживали и мчались дальше. И мне пришлось, избегая милицейских постов и встреч со случайными прохожими, добираться до дома пешком. Это, конечно, была не самая приятная моя ночная прогулка, но мне доводилось совершать и более тяжелые переходы.
Наконец я повернула ключ в двери тетиной квартиры и потихоньку, чтобы не разбудить ее, на цыпочках проскользнула внутрь. Но моим надеждам не суждено было сбыться: из спальни появилась фигура тети Милы, и раздался ее встревоженно-удивленный голос:
— Женя?! Это ты? Разве ты не за границей? Что с тобой? Ты откуда?
— Из Турции, — лаконично ответила я и, уже не таясь и скидывая на ходу перепачканную одежду, прошла в ванную.
Но моя тетя уже успела привыкнуть к моим частым и неожиданным появлениям в самых необычных нарядах и спокойно ушла спать дальше. Скоро и я блаженно растянулась во весь рост на койке.
Следующее утро началось со звонка Демидову. Было решено встретиться в обед у него дома. Когда я приехала, Демидов и Вика были уже там. Я прошла в комнату, и тут неожиданно за моей спиной раздался звонок. Демидов пошел открывать дверь. Через секунду Вика радостно взвизгнула и бросилась вслед за ним. Я выглянула в коридор. Там стоял Сергей с загипсованной рукой на перевязи и огромным букетом цветов в другой.
— Ой, Сереженька! Как я рада, что ты пришел! — радостно щебетала Вика, повиснув у него на шее.
Увидев эту сцену встречи двух влюбленных, я почувствовала, что глаза мои становятся как у спаниеля и в душе начинает кто-то жалобно и интенсивно поскуливать. Я быстро цыкнула на приблудного щенка и ушла обратно в комнату. Когда эмоциональная часть встречи была закончена, мы собрались все вместе, и я рассказала им все, начиная с моей встречи на пароме.
