Ознакомительная версия.
– Это твоя дочь, упырь? – удивился Федор. – Наверное, она родилась еще до того, как ты стал кровососом. Ведь вампиры неспособны к детопроизводству, все у вас там, в штанах, напрочь атрофируется... Теперь понимаю: ты стал вампиром и сделал вампиром свою малютку! Ну и сволочь же ты!
Кровососы взяли Федора в кольцо. Крылов, чувствуя, что волосы у него на голове становятся дыбом, тем не менее продолжал беспечным тоном:
– А теперь замрите, кровососики! Потому что одно лишнее движение – и я отрублю девчонке голову, и твоя кровиночка, Фаррой, вспыхнет синим пламенем!
Фаррой пробасил:
– Стоять! А ну, расступитесь!
Прочие кровососы повиновались, уступая место своему вожаку. Тяжело переваливаясь, грузный вампир вышел на центр комнаты.
– Даю честное слово, что отпущу тебя живым и невредимым, если ты не тронешь мою Линочку. Она – все, что у меня есть!
– Неужели? – спросил, внутренне ликуя, Федор. – А можно ли доверять честному слову вампира? Кстати, ты, Фаррой, для своих восьмидесяти четырех неплохо сохранился. Ладно, я выйду с девчонкой, твои дружки меня пропустят. На пороге, между первой и второй дверью, оставлю ее. Понятно?
– Папа, чего вы ждете? Пейте из бутылки! – раздался детский визг, и Федор ощутил ужасную боль в промежности: мерзкая Лина его ударила. Урча, вампиры ринулись на Крылова, девчонка впилась зубами в его ногу. Федор повалился на спину, едва не сломав позвоночник обо что-то твердое. Это был фонарик!
Извернувшись, репортер схватил фонарик и направил на тварей, которые были готовы подмять свою жертву под себя.
– Ультрафиолет! – завизжал кто-то, и вампиры в страхе отступили.
Намотав длинные волосы девчонки на руку, Федор с большим трудом оторвал ее от своей ноги. Девочка ревела и подвывала.
– Оставь ее! – угрюмо вскрикнул Фаррой. – Обещаю, мы тебя не тронем!
– Не верю, – лаконично ответил Федор. – Вы, вампиры, брешете еще сильнее, чем продавцы на рынке! Поэтому я сам проложу себе дорогу – прямиком через вас!
И Федор включил фонарик. Однако вместо спасительного синего света только раздался безвредный щелчок. Федор потряс фонарь, а Лина проскрипела:
– Папа, я вытащили батарейки. Он у него не работает.
Девчонка повисла у Федора на ноге, а Фаррой, ревя, нанес ему удар сокрушительной силы. У журналиста аж в глазах потемнело. Вампиры сначала отмутузят его, а потом используют как бутылку... Да, идея отправиться в «гнездо» была идиотская...
Главный вампир схватил Федора и поднял его в воздух. Раздался вопль Лины – Крылов все еще держал ее за волосы.
– Бутылка, отпусти мою дочку!
Кто-то укусил Федора в руку, и он выпустил волосенки Лины. И Фаррой тотчас швырнул свою жертву о стену. Вампиры окружили Федора, их глаза во тьме горели.
– Папа, папа, позволь мне! – пищала Лина. – Я имею право на первый глоток из бутылки! Он меня обидел!
– Линочка, детка, иди к папе, – пророкотал Фаррой. – Конечно, ты первой укусишь этого мерзавца в горло.
– У меня сифилис! И ВИЧ! И гепатит! – заявил, дрожа, Федор. Он полусидел у стены, стараясь нащупать рукой какую-нибудь вещь. На балконе у Тани его спасла пепельница с окурками, так, может, и сейчас найдет что-то...
Фаррой, приглаживавший растрепанные волосики дочки, ответил:
– Так и быть, бутылка, пара слов перед тем, как мы устроим небольшой перепив и снова завалимся дрыхнуть. Если бы у тебя был сифилис, ВИЧ или гепатит, я бы давно почуял. Потому что Линочка тебя уже маленько покусала, и вся комната пропахла твоей кровью!
– Божественный запах, – поддакнул кто-то из кровососов. – Это вам не дешевая парфюмерия!
– К тому же человеческие болезни нас не убивают, – продолжал Фаррой. – Кровь больного человека приведет к расстройству желудка, головной боли или, может быть, к судорогам. Вот и все! Потому что у нас иной процесс регенерации. Да и мы не трогаем таких! Ты ведь тоже не жрешь тухлые яйца или гнилое мясо?
Федор наконец что-то нащупал. Но это была не секира. И даже не кинжал. А всего лишь батарейка из фонаря.
– Деточка, папа и дяди подержат бутылку, а ты прокусишь ей горлышко... – произнес заботливый отец.
Федор швырнул батарейку в черное оконное стекло. То жалобно звякнуло, и в раме образовалась дыра. В комнату полился солнечный свет.
Вампиры, крича и матерясь, кинулись врассыпную. Федор подлетел к окну, локтем выбил остатки стекла и, подняв секиру, разбил ее рукояткой второе окно. Теперь вся комната была залита солнцем.
Кто-то из вампиров забился в спальный мешок, а большинство ретировалось в по-прежнему темный коридор.
– Ну и чего ты этим добился? – раздался злой голос Фарроя. – Мы тебя все равно не выпустим. А вниз ты прыгать не будешь: все же девятый этаж! На крышу ты тоже не вскарабкаешься. Подождем, пока солнце сядет, и оприходуем тебя, бутылка!
Федор парировал:
– Ты, папаша, неверно рассчитал. Сейчас я крикну прохожим, чтобы вызвали милицию и «Скорую».
– Тогда мы закусим ментами или врачами, – ухмыльнулся Фаррой. – А потом тобой. Бутылка, ты доставляешь нам очень много неприятностей. Из-за тебя придется менять «гнездо».
– Не придется! – раздался чей-то громкий голос, показавшийся Федору знакомым.
Черт побери, Диана! Из коридора послышались урчание и крики, а также шелест меча, разрубающего воздух. И тупые удары.
– Линочка, деточка моя, подожди немного... – Фаррой бросился вон из комнаты. – Ну, я сейчас тебя выпотрошу, охотница! Я выдеру твои кишки и заставлю тебя их сожра...
Голос Фарроя внезапно смолк. Федор, неся впереди себя секиру, как хоругвь во время крестного хода, осторожно приблизился к двери. Он увидел обезглавленные тела Лины, Фарроя и еще двух вампиров.
Чувствуя внезапный рвотный позыв, журналист ринулся в ванную. Там, нависнув над раковиной, он слышал все новые и новые удары. Когда желудок успокоился, Федор выглянул в коридор – тел вампиров там уже не было.
Диана в длинном черном кожаном плаще, покрытом каплями крови, словно грязевыми брызгами, как раз прятавшая меч в висевшие у нее за спиной ножны, откинула со лба локоны и заговорила, прищурившись:
– Можешь не благодарить, я знаю, что опять спасла тебя, горе-охотник.
Федор увидел распахнутую дверь в кладовки, а там груду обезглавленных тел. Рядом с ними скалились морды вампиров. Особенно ужасно выглядела небольшая головка девочки Лины.
Заперев кладовку, Диана сказала:
– Все, надо уносить ноги, потому что тела вот-вот загорятся. Я тебя предупреждала: не лезь! Тебе чертовски повезло, что я уже нашла это «гнездо» и явилась сегодня уничтожить его. А так бы они высосали из тебя всю кровь.
– Они меня укусили! – произнес жалобно Федор, указывая на ногу, руку и коленку. – Я стану одним из них?
Диана взглянула на раны, сняла с пояса висевшую флягу, открутила крышку и плеснула на раны какой-то жидкостью. Федор взвыл, чувствуя адское жжение.
– Расходую на тебя коньяк пятидесятилетней выдержки! – обронила несколько презрительно Диана. – Нет, вампиром ты не станешь, для этого нужен особый ритуал. А до свадьбы заживет. Может быть. Потому что раны, нанесенные кровососами, как и кошачьи царапины, заживают плохо и медленно. Мне пора!
Федор взмолился:
– Прошу, не бросай меня одного! То есть я хотел сказать, что у меня так много вопросов!
Диана, хмыкнув, прошла в ванную, открутила кран над пожелтевшей ванной и принялась мыть руки.
Федор краем глаза заметил на стиральной машинке в углу ежедневник в переплете из искусственной кожи – красной, разумеется. Может, ерунда, а может быть, сенсация... Он бочком приблизился к машинке, заслонил ее спиной и, ведя разговор с Дианой, стал незаметно извлекать ежедневник из-под ужасно грязного нижнего белья.
– А они правда не могут инфицироваться ВИЧ или сифилисом? – спросил репортер у красавицы-охотницы.
Та, вытерев насухо руки вампирьим полотенцем и швырнув его в ванну, ответила:
– Отчего же, инфицируются. Только болезни их не берут. Возбудители сидят в их организме, но не развиваются. Кстати, в Штатах кровососы собираются вскоре наладить выпуск чудо-медикамента от ВИЧ, основой для которой служит их собственная кровь. На то, что они превратят людей в полувампиров, им наплевать. Главное, что заработают даже не миллионы, а миллиарды!
– Полувампиры? – удивился Федор, уже извлекший ежедневник из-под белья и державший его в руках за спиной. Пусть теперь Диана выйдет из ванной, тогда он сунет его под куртку.
– Ты тоже станешь одним из них. Может быть. – Охотница усмехнулась. – А может быть, и нет. Зависит от особенностей организма. Полувампир – это уже не совсем человек, но далеко еще и не вампир. Крови пока не просит, но на яркий свет реагирует, дрыхнет днем и бодрствует ночью, подвержен резким сменам настроения и ночным кошмарам.
– Если симптомы такие, то четверть человечества полувампиры, – заявил Федор. – А врачи называют это стрессом, синдромом хронической усталости или депрессией. На самом же деле те люди были некогда укушены вампиром. Интересно... После вас!
Ознакомительная версия.
